Жесткий рок (СИ) - Летова Мария

Мой телефон вибрирует, и я беру его в руки, чтобы увидеть сообщение от Вадика. Вопросительно смотрю на него в ответ.

– Посмотри, как тебе эта, – ворчит он.

Проваливаюсь в сообщение и вижу ссылку на торговую площадку для продажи автомобилей. Там «Ауди А6» в кузове трехлетней давности… золотая.

– Ваааауу… – тяну, находясь в искреннем восторге.

– Нравится? – тихо спрашивает Антон у меня над ухом.

Вскидываю на него глаза. Он спокойно ждет ответа. Кусаю губу и утвердительно киваю, чувствуя, что слезы близко.

– Ну нет! – возмущается Наумов, закатывая глаза. – Опять?

Да, опять! Не могу сдержаться. Я не хотела менять машину час назад, а теперь уже хочу. Потому что он делает предложение, от которого невозможно отказаться.

Он самый-самый внимательный. Самый чуткий. Самый заботливый. Самый умный. Самый красивый…

Обвиваю его шею руками и начинаю реветь.

– Пи*ц, – вздыхает мой панк, накрывая мою голову рукой.

– Что?.. – изумляется Вадик. – Цвет не нравится?..

– Покажите и мне тоже!.. – слышу голос Вики.

– Не смотри, а то тоже захочешь, – протестует Юра.

Смеюсь сквозь слезы и гляжу на Наумова. Он стирает большим пальцем слезы с моей щеки и говорит:

– Наши в жопе. Может, сразу таз попросить?

Звонко смеюсь в потолок.

– Нет, – утираю нос. – Попроси мне нового мужа.

Антон сжимает меня в руках и шепчет на ухо:

– Хрен тебе Алёнушка, а не нового мужа.

По шее ползут мурашки, и я прерывисто вздыхаю. Кладу голову на любимую твердую грудь и считаю удары Антонова сердца.

Смотрю на своих друзей и вполуха слушаю оживленные разговоры. Антон иногда вставляет свои пять копеек, отчего его грудь вибрирует. Он гладит мой живот и периодически оставляет поцелуй в моих волосах.

Откуда? Вот откуда он знает, что я от этих простых жестов просто умираю от счастья? На самом деле, он делает это, потому что ему самому так нравится. Нам нравится касаться друг друга, иметь тактильный контакт.

Почему нам так хорошо вместе? Не знаю, может, потому что я женщина до мозга костей, а он стопроцентный мужчина? Он – наш с малышом защитник. Я с радостью ему подчиняюсь, потому что он у нас главный, и потому что он для себя другой роли не приемлет. 

Когда мы возвращаемся домой, я прошу Наумова заняться со мной любовью, и мой мужчина дает мне то, что я хочу. Засыпаю в его руках счастливая, прежде чем закрыть глаза, незаметно пускаю слезинку.

АНТОН

Отпиваю кофе и нарезаю Вадику задачи на неделю, параллельно интересуясь, когда он планирует магистратуру? Или планирует у меня на побегушках до пенсии торчать?

Говорит, что в следующем году. Советую так и сделать. Он отличный ассистент, и он мой племянник, поэтому я сразу предупредил, что его зарплата на данный момент – это потолок. Что из него выйдет, не знаю.

За его спиной в коридоре вижу движение и отклоняюсь в сторону.

У нас тут чудесное, блин, явление. Алёнушка проснулась, дуйте в трубы.

На ней моя футболка ЦСКА, и она ей почти по колено. Аленушка у меня миниатюрная. Бл*ть, была месяцев шесть назад.

Беременность – это жестко. У меня ощущение, будто последние два месяца моя жена только спит и ест. Пузо у нее гигантское. Я раньше не видел, как выглядит беременная женщина на девятом месяце, ну а теперь я это увидел. Каждый день вижу. Она выглядит, как мондошаван.[1] Двигается так же.

Ну хоть плакать перестала.

Плетется ко мне, даже глаза как следует не продрав.

– Привет, – говорит Вадик, обернувшись.

Бурчит привет, двигаясь строго на меня. Исправно обнимаю и целую. У нее губы сейчас такие, будто их засосало в латексную банку.

Дует их.

Знаю почему. Потому что не разбудит. Но как, бл*ть, ее будить, если она спит, как сурок и слюни на подушку пускает? Она сейчас так сладко спит с этим гигантским баскетбольным мячом под майкой, что я сам порой присоединяюсь. Обнимаю ее всю вместе с пузом и тоже сплю. Весь опыт человечества показывает, что скоро мне эта простейшая функция станет недоступна.

– Есть хочу… – сообщает Алёна.

– Там поросенок в холодильнике, перекуси, – скалюсь, целуя ее лоб.

Фыркает и возмущается:

– Это что ты имеешь в виду? Я много ем, по-твоему?

Бл*ть, это еще слабо сказано.

– Не, – усмехаюсь, кладя руку на ее живот. – Это твой паразит.

Мне в руку тут же прилетает нехилый пинок от дочери. Алёна морщится. Спрыгиваю со стула и помогаю ей на него вскорабкаться. Это тоже дело не простое.

Честно, я в принципе всегда благодарил небеса за то, что родился мужиком, но только сейчас осознал весь фарт.

Согласится ли она мне еще одного родить или пошлет на*й?

Из пакета достаю еду. Алёнушка сейчас не готовит, поэтому я с утра сразу заказал ей лошадиную порцию хинкали. Она по ним прется на этой неделе, особенно со сметаной. Ставлю перед ней тарелку, себе я заказал оливье.

Встав сзад, обнимаю жену и целую ее серо-буро-козюльчатые волосы, пока она сметает предложенный завтрак.

– Алён, сегодня днем люльку привезут, ты дома будешь? – уточняет Вадик, ковыряясь в планшете.

– Дома, а где еще? – бубнит она.

Да, уже неделю дожди хуя*т, так что она просто валяется на диване и ест мороженое.

И ждет.

Как и я.

Я вижу, что Алёна уже мечтает разродится, но у нас еще неделя впереди, не меньше. Так сказал ее врач.

– Я сам дома буду, – сообщаю Вадику.

– Да? – с надеждой пищит Алёнушка, глядя на меня снижу вверх.

Целую ее плечо и подтверждаю:

- Да. Эту неделю всю дома буду.

Ну твою ж мать. Опять слезы? Да, я решил побыть с ней, потому что знаю, как она мается. Она целый, сука, месяц на сохранении пролежала, я чуть от тоски не подох. Если бы мне пришлось целый месяц на больничной койке жить, я бы повесился, но моя Алёнушка как американский солдат: надо – значит, надо.

Пока ее не было, я на стены кидался. Просто нереально, как я привык к тому, что она всегда рядом.

Как я жил без нее?

Да хрен знает.

Было много гастролей, да и возраст был другой. Я бы мог сказать, что время летело быстро, но это не так. Все значимые события в своей жизни я могу перечислить по щелчку, и за последние годы их случилось не мало. В том числе, событие, которые сидит сейчас передо мной.

У меня столько всяких баб было, и все как размытое пятно. В плане ощущений. Хотя порой секс был десятибальный, этого не отнять. Они на меня вешались, я и двух слов сказать не успевал. С возрастном все это надоело. Я их уже в миг читал от и до. Знал, что им всем от меня надо. Кому-то секс, но большинству «секс с перспективой». Многие рассчитывали на предложение вроде «семья по расчету». Я не ждал любви большой любви, просто не тянуло на семью с посторонним человеком.

Была еще Вера. Вера другая. Верины мотивы у меня как на ладони. Быть со мной, даже несмотря на то, что нам не очень комфортно. Да х*ли, притремся. Мы, что ли, первые? Возможно, лет в двадцать пять я бы клюнул на подобные доводы, но, слава богу, в тот период мне было не до Веры, иначе к тридцати пяти я бы обнаружил себя с кучей детей и посторонней женщиной в качестве их матери. Как ни крути, а я предпочитаю все настоящее. 

Когда Алёнушку в том туалете увидел, вообще внимания не обратил. Просто еще одно лицо, причем не самое ходовое. Одета она была как куль, так что физические параметры я и оценивать не стал. Я ее даже не воспринял как женщину. Вплоть до того момента, пока она не начала тому менту ситуацию описывать. Если бы у меня была возможность ржать, я бы ржал. Смотрел на нее и думал о том, что она ну вообще из другого мира. Ну вообще не в моем вкусе.

Она – обычная.

Но, бл*ть… почему мне так она нравится?

Когда вызвала такси домой, такая вся уставшая и деловая, осознал, что это какое-то неповторимое явление в моей жизни.

Вспоминаю, как она посматривала на меня. Как пыталась скрывать влечение.

Бл*******.