Портия Коста - Плоть
И уж конечно, Арабелла поняла, когда Юрий внезапно и сильно вонзил в нее палец. Она заворковала, точно голубка, и с готовностью подалась назад, углубляя проникновение.
Беатрис и сама чуть не заворковала. Или, вернее, чуть не застонала от жестокого разочарования.
Она сама хотела лежать сейчас на диване, и чтобы лоно ее пронзал мужской палец.
Она сама хотела рычать и извиваться всем телом.
– Ритчи, – одними губами молвила она, наблюдая за происходящим.
– Девственница? Ты в этом абсолютно уверена?
Ритчи грузно опустился на стул. Мысли его кружились в хороводе. Между его собственными подозрениями вкупе с передаваемыми из уст в уста сплетнями слуг, пересказанными ему Джейми, и уверенным заявлением Софии имелась огромная разница. Беатрис была невинна, в чем откровенно призналась своей подруге Софии.
И теперь он не знал, радоваться ему этой новости или страшиться ее.
Маргарита тоже была девственницей. Своим откровенным кокетливым поведением она убедила его в обратном. Соответственно, когда настал момент истины, Ритчи катастрофически не мог поверить в происходящее, что породило в его душе ужас, избавиться от которого ему не удалось и по сей день.
– Беатрис невинна? – переспросил он, очнувшись от воспоминаний и снова сосредоточившись на том, что происходит здесь и сейчас.
– Да, полагаю, она говорит правду, – спокойно отозвалась София Шамфлёр, – каким бы маловероятным это ни казалось, принимая во внимание те фотографии. Но она поведала мне историю целиком, и все стало на свои места.
Ритчи отчаянно хотелось бренди. А еще ему хотелось броситься в сад и ходить там, ходить, прокручивая в голове признание Софии, до тех пор, пока не поймет, как именно он к нему относится. Вместо этого он взял чашечку чаю, что ему налила София, и сделал глоток.
Когда Ритчи вернулся в свой лондонский дом, ему передали от нее записку, являющуюся ответом на его телеграмму, и он тут же снова сел в экипаж и отправился в Хэмпстед, потому что просто не мог больше ждать ни секунды, стремясь поскорее увидеть Беатрис.
А теперь на него свалилось это известие. Его новая любовница, оказывается, невинна. С одной стороны, это создавало проблемы, но с другой – в глубине души он испытывал первобытную мужскую радость.
Ритчи прихлебывал чай, не чувствуя вкуса и глядя на чашку так, будто это некий древний артефакт, принадлежащий давно канувшей в небытие цивилизации. София терпеливо ждала, понимая его дилемму.
– Может быть, просто дать ей денег и оставить нетронутой? Это вернет ее на рынок невест, по крайней мере с финансовой точки зрения. – Со стуком отставив чашку на столик, Ритчи почти улыбнулся тому, что София даже не поморщилась от столь неделикатного обращения со своим драгоценным фарфором. – Уверен, что какой-нибудь достойный человек позволит убедить себя отбросить сомнения касательно ее компрометирующих фотографий и возьмет ее в жены.
– Очевидно, она очень тебе понравилась, раз ты даже об этом подумал, Эдмунд.
Неужели? Он пытался прислушаться к своему сердцу, но оно уже давно было разбито и не приносило никакой пользы. Ритчи считал для себя гораздо менее болезненным руководствоваться советами другой части своего тела.
– Да, она в самом деле мне нравится, очень нравится. – Крошечный росток стал проклевываться в его израненном сердце, а разум тут же нарисовал грубый ботинок, топчущий его. – Но нам обоим известно, что эта симпатия не будет простираться дальше спальни. Совсем нет.
На прекрасном лице Софии, обычно таком мудром, отразилось недоумение.
– Честно говоря, не знаю, что тебе на это ответить, Эдмунд, что посоветовать. – Она перебирала пальцами пояс своего дневного платья. – Разве что поговорить с ней, выяснить, что она чувствует. Я верю, она испытывает тягу к тебе. И страсть тоже. – Она наградила его многозначительным взглядом. – Как мне кажется, Беатрис смирилась с тем фактом, что ее никто не считает девственницей, и решила вкусить плотский утех с опытным мужчиной, которого она находит чрезвычайно привлекательным.
Ритчи улыбнулся:
– Как просто ты все объясняешь, София.
– Я понимаю, что это совсем не так, Эдмунд. Но после того, что тебе пришлось пережить, возможно, пора уже мягче отнестись к самому себе и к Беатрис тоже. – Она пожала плечами, с симпатией глядя на Ритчи. – Я знаю, что не всем людям в жизни везет так, как повезло мне, когда я познакомилась с Эмброузом, да еще и быть в состоянии что-то с этим сделать.
«Быть в состоянии что-то с этим сделать», – мысленно повторил Ритчи.
Несмотря на жестокое обращение, маленький росток в его сердце снова поднял голову, и Ритчи взялся за чашку, сожалея, что в ней не виски, который помог бы ему успокоить вихрь опасных эмоций. Стараясь отвлечься, он стал думать о другом. О том, что он действительно может кое-что сделать.
– Что касается этого предприимчивого фотографа… сообщила ли тебе Беатрис его имя?
– Имени она не называла. Сказала лишь, что он был ее возлюбленным.
София потянулась к чайнику, готовая снова наполнить чашки.
– Беатрис не похожа на девушку, которая стала бы позировать обнаженной перед кем попало, поэтому делаю ставку на Юстаса Ллойда. Он ухаживал за ней незадолго до этого… и… что ж, не сказала бы, что питаю к этому молодому человеку симпатию. Уж слишком в нем много притворного очарования, точно таким образом он пытается скрыть свою не совсем честную натуру.
– Согласен. – Ритчи воззрился себе в чашку, представляя, что вместо индийского чая с деликатным вкусом в ней налит горький напиток покрепче. – Согласен, Ллойд довольно неприятный персонаж. Перед женщинами он создает видимость благожелательности, но в действительности отъявленный негодяй. Беатрис может ни в чем не признаваться, но, подозреваю, откровенная фотосессия случилась не по ее инициативе.
– Да! Да! – София Шамфлёр подалась вперед с серьезным выражением лица. – Я тоже так считаю. Подозреваю, что он заставил ее на это пойти либо угрозами, либо уговорами, уж не знаю, чем именно. Будучи слишком гордой, она отказывается признать собственную ошибку в суждении, но также и благородно не хочет возлагать вину на человека, который заслуживает наказания.
– Полагаю, ты права, София. Но я намерен выяснить все наверняка. Этому монстру нельзя позволять наживаться на Беатрис и при этом выйти сухим из воды.
На краткое мгновение София коснулась его руки.
– Ты же не станешь выспрашивать о нем у нее самой, правда? Если она не хочет об этом говорить, нечего выпытывать подробности.
Ритчи улыбнулся:
– Разумеется, нет. Последнее, что я хочу сделать, – это причинить Беатрис боль. Она бодрится, но в душе сильно переживает.
