Я тебя не помню - Амина Асхадова
– А та женщина на фотографии, почему она не поехала с вами?
– Настя, твоей матери не стало, когда тебе было три месяца, – огорошил Владимир.
– Поняла… – выдыхаю, ничего не чувствуя от этой информации. Я ведь ее совсем не знала.
– Так ты попала в детский приют, откуда тебя удочерили Виктория и Павел. Мне о тебе немного известно, благодаря Назару я узнал о твоем существовании.
Назару это выгодно – упечь меня к родному отцу. Уже сейчас чувствовалась, что Данияр не сможет управлять им так же, как управлял моими родителями. Вероятно, Данияр этого и боялся, Назар был прав.
– Получается, вы даже не любили ее? Ту женщину с фотографии… мою мать.
– У нас была короткая интрижка, не более. Я не знал о твоем рождении, Настя, но теперь я ей благодарен. Ее тоже звали Настей.
Мира сладко сопит, позволяя мне собраться с мыслями. У меня крутилось множество вопросов на языке.
– Вы ведь уже не молоды. Почему у вас больше нет детей?
– Был сын, но он погиб десять лет тому назад.
– Мне жаль…
– Думаю, у нас будет время узнать друг друга поближе. Вы с Мирой пока поживете у меня. Я помогу со всем. Единственной дочери невозможно не помочь.
Набравшись смелости, я решила спросить сразу:
– С Данияром тоже поможете?
– Тебе уже известно, что я не последний человек, но рисковать дочерью, которую нашел минуту назад, не планирую.
– Значит, не поможете…
Владимир на это ничего не ответил. Но ясно дал понять, что помогать не станет.
– Я ведь совсем ничего о тебе не знаю. Мне позвонили и сообщили, что у меня есть дочь. Двадцать два года. И внучка, месяц ей всего. Хочу увидеть их живыми, заберу и увезу. У Назара были связи и тут, и там, а я из криминала давно вышел. Без обид, Настя.
– Но ведь он уже мертв.
– Есть соглашения с другими людьми, Настя, – отвечают мне. – Я помогать Данияру не буду. Если он выберется, молодец. Если нет, о вас с Мирой теперь есть кому позаботиться.
Я отвела взгляд, но где-то глубоко внутри понимала: без помощи Данияр теперь не выкарабкается. Убив Назара, Владимир тем самым оставил Данияра в тюрьме.
Единственным человеком, который может оспорить обвинения, оставалась я. Тем временем машина Владимира увозила нас все дальше от места преступления, а нестерпимое желание взглянуть Данияру в глаза увеличивало обороты.
На подъезде к городу я сказала:
– Мне нужно увидеться с Данияром.
– Настя, – слегка качнул головой Владимир.
– Если вам можно доверять, то вы отвезете меня в тюрьму, в которой он находится. Я должна о многом его спросить, – произношу твердо, но уверенно.
– Прямо сейчас? – спрашивает недоверчиво.
Я задумалась.
Ждать не хотелось, сердце нестерпимо горело огнем от боли. На мои вопросы только он сможет ответить.
– Прямо сейчас, Владимир. Прошу.
Вижу, что Азацкий не горит желанием, но, тем не менее, резво сворачивает с шоссе и мчится по известному ему маршруту.
Глава 28
Когда машина Владимира тормозит у здания, где находится Данияр, мое сердце, напротив, ускоряется до немыслимых скоростей. Того и гляди – вылетит из груди, к черту лишив меня дыхания.
– Мы приехали, он здесь, – подтверждает мои догадки Владимир. – Ты уверена, что хочешь его видеть?
Не хочу.
Во мне говорили боль и горечь. И отвращение к нашему прошлому. Столько там было намешано – в этом самом прошлом – лучше бы не вспоминать.
Я прожила с Данияром две жизни. Одну – очень чистую. Ту, где он был моей первой любовью, стал первым мужчиной и у нас не было проблем кроме периодических вспышек ревности Данияра. Я еще училась тогда, и его собственническая натура была, казалось, единственным недостатком в этом мужчине. И еще я прожила с ним другую жизнь, грязную, где были другие люди. Мужчины, женщины, в этом грязном мире они все были против нас.
Что будет дальше – предстояло решить именно сейчас.
– Мне нужно, – выдыхаю я и решительно открываю автомобильную дверь. Я беру дочку на руки, но по факту не знаю, куда ее деть. Зайдя внутрь серого большого здания, я называю дежурному полицейскому фамилию Данияра и прошу свидание с мужем, после чего меня просят подождать.
– Давай мне Миру, – велит Владимир. – С ребенком нельзя, я буду оберегать ее.
Сначала я смотрю на Владимира как на чужого человека. Несколько десятков минут назад он взорвал дом с людьми, убив всех, кто в нем находился, а сейчас мы находимся в полиции, и ему ничего за это не будет. Не сказать, что я горевала по Назару, но реакцию Данияра никто не отменял. Фактически мой отец убил его дедушку. Плевать, какого дедушку – плохого или хорошего, факт остается фактом.
– Проходите к Багрову, у вас есть десять минут! – сообщили мне.
Вскинув взгляд, я кусаю губы и бегло осматриваю помещение. Здесь камеры. Ничего не будет. Миру придется оставить новоиспеченному дедушке.
– Осторожно, ладно? – обращаюсь к Владимиру.
– Я умею обращаться с детьми, – отвечает он мне с горечью.
Я киваю и понимаю, что наши отношения с Владимиром не будут слишком теплыми, а единственным, по кому будет скорбеть Азацкий, это его погибший сын. Уж он точно не от интрижки был рожден, это тоже факт.
Несколько минут меня ведут по длинному узкому коридору и вместе с эхом от моих шагов в такт стучало собственное сердце, так и норовя выпрыгнуть из груди. Я поправила на себе пальто. Погода менялась, приближалась весна.
А еще жутко раскалывалась голова – мучения Назара не прошли
