Мой сводный соблазн
Макс
Утро после пьянки - это всегда отстой. А когда в голову бьют маленькие молоточки, не давая ни то, что уснуть, а даже просто сообразить кто так измывается надо мной, так сильно ненавидя в этой жизни, что хочет моей смерти - это вдвойне отстой.
Сажусь на диване, хватаясь за голову. Голова трещит просто адски. И на кой фиг я столько бухал вчера?
До меня только сейчас доходит, что звонят в дверь.
Кому не спится в такую рань?
Смотрю на ручные часы и офигеваю. Время половина двенадцатого дня. Это походу не звонивший – ранняя пташка, а я все никак не отойду от вчерашнего.
Встаю, еле передвигая ноги, и плетусь к входной двери. Распахиваю ее и смотрю прямо в глаза отцу.
- Здорово пап, какими судьбами?
- Пришел посмотреть, как ты устроился.
Он недовольно сводит брови на переносице, но заходит, тихонько прикрыв дверь.
Не предлагаю ему раздеться, увидев, что творится с квартирой, он надолго здесь задерживаться не захочет.
А моей главной мечтой на данный момент является холодная минералка.
Иду на кухню и открываю дверь холодильника.
Смотри-ка, не помню даже когда успел собрать оставшуюся еду сюда.
Хватаю с дверцы боржоми, откручиваю крышку и присасываюсь к бутылке в спасительном жесте. Осушаю ее всю за секунду. Запрокидываю голову и закрываю глаза, чувствуя, как живительная влага распространяется по всему телу, давая моему мозгу сигнал начать работать.
Отец стоит на выходе из кухни, засунув руки в карманы своего пальто.
- Хорошо погуляли вчера?
Это не вопрос, скорее утверждение, но я согласно киваю.
Хватаю с дверцы еще одну бутылку и иду в сторону гостиной.
Осматриваю квартиру свежим взглядом и понимаю, что вся эта «картина маслом» отцу явно не по душе. На полу валяются бутылки из под текилы, на столе бардак, то там то здесь валяются контейнеры из под еды.
Даааа, не ахти.
Ну пришел бы он на пару часов позже, все было бы уже кристально чистым. А так что есть то есть.
Сажусь на диван, отец следует моему примеру.
- Сын, - начинает он и замирает, увидев Милкино платье, переключает все свое внимание на нее, что как красная тряпка маячит перед его глазами, - это что такое?
Ну и что я должен ему сказать?
Он, недолго думая, поднимает за одну из рукавов двумя пальцами ее платье и смотрит на меня со злостью.
Вообще-то, это всего лишь Милкино платье, нечего его так держать, как будто от него можно чем-то заразиться.
Это всё мысли в моей голове, ему я об этом не скажу, даже под страхом самой изощренной пытки.
Он смотрит на меня выжидающе, я молчу.
Ну, блин, я не маленький, чтобы оправдываться.
- У тебя сейчас в квартире кто-то есть?
- Нет, - реально, это получилось на автомате.
- Хочешь сказать, что здесь была девушка, которая сняла свое платье, а потом просто ушла без него?
Ну да, звучит бредово, но это только мое дело!
Уже представляю в свое голове, как Шоколадка заворачивается в одном сексуальном кружевном белье в свою куртку и уходит в закат.
Начинаю лыбиться.
- Пап, харе уже! Я не маленький. Вырос.
Вздыхает, отпуская платье обратно на пол, и говорит тихо, но в его голосе чувствуется металл:
- Я думал, ты наконец-то взялся за ум. Вон как хорошо дела идут на работе, ты там как рыба в воде. А с девками все так и не смог завязать. Ладно, значит я сам решу этот вопрос!
Разворачивается и уходит.
И что это, вашу мать, должно значить?
Сижу в недоумении еще какое-то время, затем звоню в клининговую компанию и вызываю уборку на дом. Поднимаю Милкино платье и несу в ванную, где имеется стиралка с сушилкой. Кидаю в барабан вместе с порошком и запускаю стирку.
Не одевать же ей ее с пола.
Хватаю в гостиной боржоми и несу наверх.
Она лежит с открытыми глазами, пялясь в потолок. Подсаживаюсь к ней. Ничего не говоря, сажаю ее, откручиваю крышку бутылки и подношу к губам. Она осушает больше половины, сморщив носик, потом задает логичный вопрос:
- Почему я в таком виде?
Улыбаюсь, положив минералку на прикроватный столик. Правильный вопрос.
- Нормальный такой вид.
- Это ты меня раздел?
Удивлённо смотрю на нее.
- Я похож на мазохиста, по-твоему? Ты вчера сама сняла свое платье, когда мы играли в игру, аргументируя это тем, что я тебе запретил пить!
- Какой ужас, - стонет она и зарывается в одеяло с головой.
Смеюсь. Ну, если бы это было только передо мной, тогда я бы сказал, что это было офигенно эротично, но то, что ее видели все, в корне меняет дело.
