Дровосек для Булочки
Сперма упругими струями вырвалась наружу, Серафима почувствовала это, мышцы влагалища сократились, по телу разлился жар и пронеслась дрожь. Они кончали одновременно, Терехов накачивал свою Булочку спермой, а она принимала ее, дрожала всем телом.
– Господи… м-м-м-м-м…
– Больно, да? Извини.
Серафима совсем забыла о травмах мужчины, оперлась на его грудь, которая была плотно обмотана бинтами.
– Ничего, иди ко мне, дядя Сема так до свадьбы не доживет, перед глазами искры, и голова кружится.
– До какой свадьбы? – Серафима напряглась, слезла с Семена, эйфория оргазма как-то сразу прошла.
– Надеюсь, золотой.
– Я не поняла, ты женат?
– Уже нет, но надеюсь, что скоро снова буду. Не думал, что буду произносить такие слова вслух еще когда-нибудь.
– Значит так, да? Значит, я тут его выхаживаю, удовлетворяю, волнуюсь, стараюсь не переломать еще больше ребер, а у тебя свадьба?
– А давай ты снова подерешься с Клавой, только, чур, голая, как в тот раз.
Серафима пылала праведным гневом, она сейчас была готова сама свернуть этому веселому бородатому дровосеку шею.
– Да пошел ты!
– А ну, стоять!
– Отпусти меня! Отпусти немедленно!
Терехов сцепил зубы, не дал девушке встать, опрокинул на кровать, прижимая к себе.
– Ты такая сексуальная, когда сердишься.
– А ты скотина!
– А это наша первая ссора, но даже она меня возбуждает, – он потерся пахом о бедро, укусил за грудь.
– Ты невыносим!
– Отвратительный.
– Ужасный!
– Скотина, маньяк и извращенец.
– Да, все именно так.
– И я люблю тебя.
– Да, ты любишь… что? Что ты сказал?
Виноградова обмякла, гнев сменился сентиментальностью, на глаза навернулись слезы. И как в таком огромном, брутальном, даже жестком мужчине умещается все это?
– Булка, ты станешь моей женой?
– Женой?
– Еще раз переспросишь, затрахаю до обморока, как поправлюсь, сейчас сил мало.
А вот сейчас был самый нужный момент, чтоб открыться и признаться во всем Серафиме. Девушка молчала слишком долго, Терехов уже начал нервничать, хотя такого за собой раньше не замечал.
– Я должна тебе признаться.
– Так.
– Это случилось совсем недавно, точнее, случилось давно, не так давно, но узнала я недавно.
– Так, так.
– Я беременна.
– Так, так, так.
– И это все?
– Ты – что?
Возбуждение спало, Терехов тряхнул головой, улыбнулся, информация доходила плохо.
– Я люблю тебя.
– А до этого, что сказала?
– Что беременна, осенью у нас будет ребенок.
– Мальчик.
– Почему мальчик?
– Ну не девочка же.
– А если девочка?
– Назовем ее Ефросинья.
– Сдурел?
– Для Косогор самое то.
– Нет.
Никто и не подумал, почему они вдвоем так легко перешли на выбор пола и имен. Может быть, потому что сейчас это было важнее предложения руки и сердца? Или важнее ссор не из-за чего?
– Так ты выйдешь за меня, третий раз спрашиваю?
– Да. А где кольцо?
– Завтра будет, не хотел Павлику поручать такое ответственное задание.
– А когда свадьба? – Серафима улыбалась, гладила Семена по голове, перебирая пальчиками волосы, в его объятиях было так уютно и тепло, что ей хотелось мурлыкать кошечкой.
– Завтра.
– Так быстро?
– Не люблю тянуть.
Терехов считал, что мужику не стоит тянуть, зачем ждать месяц то, что можно сделать завтра за десять минут? А всю эту мишуру с платьем и гостями он Булке устроит потом, если она захочет.
– А расскажи, как ты целовался с подружкой мамы? А может, и не только целовался?
– Не только. Я покажу.
Семен этой ночью показал гораздо больше.
