Моя прекрасная преподавательница, или беременна от студента (СИ) - Санлайт Агата

Могу ли я, в самом деле, не сомневаться больше в этом мужчине?

Вопрос остался без ответа. А мои сомнения вышли боком нам обоим.

Наверное, правильное развитие отношений не гарантирует правильности выбора. Но оно гарантирует спокойствие и настоящую уверенность в человеке. То, чего, в итоге, мне и не хватило, чтобы разобраться в грядущей проблеме.

То, что покачнуло мою веру в Вяземцева в тот самый момент, когда она так нам обоим требовалась…

Шаукат

Алина за стенкой… Всего лишь в паре шагов! В его собственном доме…

Вот истинное испытание, которое пришлось выдержать Кату. Их интим только подогрел желание Вяземцева. Хотя он сам подобного не ожидал. Не насытиться женщиной после двух актов страсти… Это было странным. Непривычным.

Еще более странной казалась эта ноющая боль в груди от мысли, что она все еще раздумывает и решает. В глубине души Кат понимал Алину.

Она — женщина и, к тому же, с ребенком. Ей требовался максимум уверенности в мужчине, чтобы сойтись с ним. Но как же сложно было ждать, терпеливо давать ей неделю за неделей. Когда так хотелось просто присвоить эту женщину. Забрать себе, как варвар из книги, по которой Радиф Заглядтинов устроил вечеринку.

Кат едва удержался от настойчивых уговоров Алины. Ушел. Лег в постель. И проворочался часа три. Пока, наконец, его не сморило.

За завтраком Кат и Марьяна Федоровна ждали Алину с сыном около часа. Вяземцев не хотел торопить гостей с подъемом. Ему нравилось думать, что любимая женщина выспится, отдохнет как следует после тяжелой экзаменационной недели и придет свежей и полной сил.

— Ты молодец. Все сделал, как я советовала, — подмигнула Марьяна, расставляя на столе свежие пирожки с картошкой и грибами. Кат заметил, что Алина особенно на них налегала, поэтому и заказал еще. Нежные ватрушки, сырники и еще горячая вегетарианская пицца с тянучками сыра, прилагались.

— Я очень старался. Но она пока, кажется, не до конца согласна, — вздохнул Кат.

— Естественно! — Марьяна налила ему чаю с листьями смородины. — Она взрослая женщина. Умная и зрелая. И она еще слишком мало тебя знает. Ты должен дать ей время… Не спешить и не форсировать события. И вот что я хотела тебе еще сказать. Осторожней с этой вашей Лялей. Эта гадюка очень ядовитая.

Удивительно, как слова Марьяны совпадали с ощущениями самого Ката! Он ведь совсем недавно думал и переживал о том же!

— Почему? — все же спросил Вяземцев. Так хотелось еще надеяться, что его просто охватила подозрительность, хорошенько подогретая тем, как новые поставщики едва не облапошили Темыча.

— Она из тех женщин, которые ради цели ни перед чем не остановятся. Поэтому она такая хорошая бизнесменща и такой плохой друг.

Кат собирался удивиться, когда на пороге появились Алина и Тошка. Действительно, свежие, отдохнувшие и веселые.

Вяземцев на минуту подвис. Залюбовался на свою женщину. В легком домашнем сарафане она казалась такой летней и такой соблазнительной, что Кат сглотнул и подумал, не слишком ли его тело выдает желание… В присутствии Марьяны и Тошки.

Впрочем, мальчик больше интересовался пиццей.

— Вкуснотища! — воскликнул он. Тут же устроился за столом и принялся за обе щеки уплетать лакомство.

Марьяна налила мальчику чаю.

Алина опустилась рядом с сыном, напротив Ката.

— Ма-ам! Тут здорово! — сообщил с набитыми щеками Тошка. — А почему мы не можем остаться?

Кат собирался сказать — мол, можете, только пусть твоя мама даст согласие. Но Марьяна так посмотрела, что Вяземцев проглотил все слова и принялся жевать ватрушку.

— Потому, что это не наш дом, Тошка. А дом Шауката, — ответила сыну Алина.

— А разве Шаукат не хотел бы, чтобы мы тут жили?

Непоседа не унимался. И Кату это ужасно нравилось. Так и подначивало все же поддержать мальчика. Устами младенца… как говорится…

Зачем все так усложнять? Он готов жениться на Алине! Готов усыновить этого забавного, курносого мальчишку. Так к чему эти все раздумья и разлуки, во время которых Вяземцев буквально на стену лез от желания снова увидеть Алину?

— Люди не могут просто так жить вместе. Только, если они семья, — произнесла Алина, жуя пирог.

— Ну и почему мы не можем стать семьей?

— Семья — это двое, которые любят друг друга и их дети…

— Шаукат? — вдруг обратился к Вяземцеву Тошка.

— Да? — кивнул Кат.

— А разве вы не любите мою маму?

Алина аж напряглась и отложила пирожок с грибами.

— Люблю, — честно ответил Кат и поймав два женских взгляда — требовательных и осуждающих — сразу добавил. — Но твоя мама права. Ей, как женщине, необходимо проверить — любит ли она меня.

Последние слова дались с трудом. Кат не хотел, не мог это выговорить. Не любит… Всего два слова. А какие! Аж жить не хочется!

Алина благодарно улыбнулась, Марьяна ободряюще подмигнула, и Вяземцев тяжело вздохнул. Ну да, первой хотелось подобного ответа, вторая рассчитывала на благоразумие Ката. А ему-то что теперь делать? Когда уже почти заполучил Алину, затащил в свой дом, в свою жизнь и придется снова ее отпустить… На непонятное время…

— А когда ты поймешь? — спросил Тошка у мамы.

— Как пойму, скажу тебе первому! — она потрепала мальчишку по черным вихрам и добавила: — Кушай. Нам скоро ехать. У меня завтра еще консультация, а послезавтра экзамен, — сообщила Кату.

— Скажу шоферу, чтобы подготовил машину, — нехотя произнес он.

Накинул дубленку, влез в сапоги и вышел во двор. Садовники как раз вычищали все после ночного снегопада.

Григорий, один из двух водителей Ката, как и ожидал Вяземцев, уже дежурил в гараже, с термосом чая. Мало ли, что понадобится хозяину?

— Отвезешь гостей домой. Туда, откуда вчера забирал, — сообщил ему Кат.

Мать твою! Да почему ж нужно столько силы, чтобы это сказать?

— Конечно! Жду! — взял под козырек Григорий.

Вяземцев вернулся на кухню и цедил чай, пока гости с аппетитом приканчивали завтрак. Разговор пошел спокойный, почти ни о чем. Но очень выручала Марьяна. Снимала повисшее вдруг напряжение. Кату очень хотелось, чтобы Алина осталась. И все свои силы Вяземцев сейчас тратил на то, чтобы не начать убеждать эту упрямицу отбросить свои стереотипы и просто согласиться стать его женщиной.

Алина чувствовала это, смотрела настороженно и также поглядывала на Тошку. Парнишка явно поддержал бы Ката. И Алине очень не хотелось, чтобы Вяземцев использовал этот рычаг давления. Его подмывало. Сильно. Но Кат сдержался.

А Марьяна, между делом, рассказала, как пришла работать в дом Вяземцевых еще молодой девушкой, да так и осталась тут. Умолчав только о влюбленности в отца семейства.

После завтрака Алина быстро переоделась, собрала сумку и Кату ничего не оставалось, как проводить ее с Тошкой до машины.

Прежде, чем преподавательница села, Вяземцев остановил ее за руку, вернее за перчатку.

— Алина. То, что я сказал за завтраком — правда. И я жду, когда ты сама что-то решишь.

— Я поняла, — она вновь мило смутилась и покраснела. — Дай нам время. Мне нужно тебя узнать. Понять — какой ты, на самом деле, когда… Когда не заводила вузовских студентов бизнесменов и не отчаянный ухажер студент.

Он пожал плечами.

— Я никогда не шифровался. Какой есть.

— Шаукат, — она поправила ворот его дубленки. — Я не могу так. Мне нужно время. У тебя есть выбор… Или ждать…

— Ждать! — выпалил Вяземцев, потому что второго варианта для него не существовало.

А потом притянул ее и поцеловал. Так, словно прощался. С чувством, с надрывом. Алина ответила. А потом смущенно отстранилась, глядя на Тошку. По счастью, мальчик глазел в окно машины на ледяных оленей и медведей в саду Вяземцева.

Кат открыл Алине дверцу машины, она села — и джип сорвался с места…

Вернувшись домой, Вяземцев долго пил чай и общался с Марьяной.

— Почему у нее так сложно все? — спросил у кухарки.

— Потому что она настоящая женщина.