Леопольд Захер-Мазох - Губительница душ
— Здравствуй, граф, — улыбаясь, сказала она.
— Разве ты меня знаешь?
— Знаю… А ты меня не знаешь. Я Земира, так называемая киевская звезда. Нравлюсь ли я тебе?
— Обратись с этим вопросом к своему жениху.
— У меня нет жениха… ей-богу нет!
— Цыганским клятвам никто не верит.
— Уж больно ты умен, барин, как я вижу, — заявила черноокая красавица. — Говорят, все киевские знатные дамы от тебя без ума. Почему же не может влюбиться в тебя простая бедная цыганка? Ну, скажи, по крайней мере, что я хороша.
— Этого я не отрицаю.
— Хорошее всем нравится… так полюби меня!
Солтык засмеялся.
— Не смейся! — и цыганка топнула ногой. — Я хочу, чтобы ты меня полюбил! Выпей вот это, — прибавила она, подавая ему пузырек с жидкостью, — и ты наверняка в меня влюбишься.
— Меня ты не очаруешь ни огненным взорам, ни любовным напитком.
Земира отступила на несколько шагов, протянула руки к графу, а затем прижала их к груди, нашептывая какие-то непонятные слова.
— Колдовство действует только на тех, кто ему верит! — пошутил Солтык.
— Да ведь и ты не каменный!.. Покажи-ка мне свою руку.
Цыганка взглянула на ладонь графа и вздрогнула — на ее хорошеньком личике изобразился ужас.
— Ты видишь что-то недоброе?
— Мало ли что написано в книге судеб!
— Но я желаю узнать, что меня ожидает в будущем?
— Твоя жизненная линия внезапно пресекается… ты умрешь скоро… и умрешь ужасной, насильственной смертью.
Граф равнодушно пожал плечами, сунул червонец в руку цыганки и подошел к Тараевичу.
— Ты хочешь уехать домой? — спросил тот.
— Нет… мне пить хочется. Стакан хорошего вина развеет и этот удушливый запах цветов, и эти резкие звуки скрипок, и неприятное впечатление от этих лукавых смуглых красавиц. Мне так и мерещится, что они вот-вот превратятся в ядовитых змей!
Между тем как Солтык и Тараевич опорожняли одну бутылку за другой, Бедросов получил от своего агента следующее донесение:
«Эмма Малютина действительно бывала в Красном кабачке и приходила туда в мужском платье. Студент Пиктурно ухаживал за содержательницей кабачка, Рахилью Басси, посещал ее почти ежедневно. В ту ночь, когда он пропал без вести, ни Малютиной, ни еврейки не было в Киеве».
XXXVII. Травля
Казимир Ядевский несколько раз заезжал к Эмме, но ни разу не застал ее дома и решился написать ей полное упреков письмо. Она насмешливо отнеслась к его претензиям, но, тем не менее, пригласила приехать к ней вечером.
— У тебя снова появляется чувство ревности, друг мой, — приветливо улыбаясь, встретила она Казимира.
— А тебя, выходит, радуют мои страдания, — ответил он ей.
— Вовсе нет. Ты не имеешь права обвинять меня. Когда мы ехали с тобой из Мешкова, я откровенно высказала тебе все, чего ты можешь ждать от меня, и согласилась сделаться твоей женой. Но ты не исполняешь тех условий, которые я от тебя требую — ты не доверяешь мне.
— Ах, Эмма! — вскричал юноша, прижимая ее к своей груди. — Все это происходит оттого, что я слишком сильно люблю тебя!
— Любовь основана на взаимном доверии, а тебе мерещится, Бог знает что, ты увлекаешься нелепыми фантазиями.
— А твое отношение к Солтыку?
— Оно неизбежно, потому что я преследую определенную цель.
— Все одни и те же отговорки!.. Разве ты не видишь, как я страдаю!
— В этом нет моей вины. Я свято исполняю все данные тебе обещания.
— Это правда… Прости меня!
Ядевский, стоя на коленях, целовал ее руки и был совершенно счастлив, заметив приветливую улыбку на губах ее. Но счастье его было непродолжительно: в комнату вошел Бедросов.
— Не помешал я вам? — обратился он к Эмме, указывая глазами на Казимира. — Виноват… Мне нужно переговорить с вами наедине.
— Уйди, — шепнула она Казимиру. — Это старинный знакомый моей матери, он, вероятно, не вызовет у тебя ревности.
Проклятие готово было сорваться с языка раздосадованного юноши, но он сдержался и, склонив голову, вышел из гостиной.
Эмма села в углу дивана, так что лицо ее было в тени, между тем как сама она могла свободно наблюдать за собеседником.
— Вы, кажется, были знакомы со студентом Пиктурно? — равнодушным тоном начал незваный гость.
— Да, я встречалась с ним раза два, не более.
— Насколько я помню, вы говорили мне, что между ним и графом Солтыком была американская дуэль?
— Я передала вам то, что слышала.
— В таком случае, должен сказать, что вас обманули… Пиктурно был убит…
Бедросов был уверен, что эти слова поразят и собьют с толку его слушательницу, но она возразила ему с невозмутимым спокойствием:
— В самом деле? И вам уже известны виновники этого преступления?
— Я недавно напал на их след.
— Это делает честь вашей проницательности… Скажите, с какой же целью было совершено это убийство? Молодого человека вероятно ограбили?
— Об этом я должен умолчать.
— Почему же? Неужели вы допускаете, что я выдам вашу тайну? — сказала красавица, беря Бедросова за руки, и прибавила. — Это нехорошо с вашей стороны. Зачем же вы возбудили мое любопытство?
— Здесь, в Киеве, существует известный притон, любимое место воров и мошенников, так называемый Красный кабачок.
Эмма засмеялась.
— Тут, кажется, нет ничего смешного, — сухо заметил частный пристав.
— Я думала, что в этом кабачке преимущественно назначаются тайные любовные свидания.
— Бывает и это… Содержательница заведения, ловкая хитрая еврейка, давно уже под подозрением… Она заодно с мошенниками занимается контрабандой… Вообще, эту шайку подозревают в воровстве и даже убийствах.
— Хорошо, что вы мне это сказали.
— Это почему? — спросил Бедросов. — Неужели вы когда-нибудь заглядывали в этот воровской вертеп?
Эмма снова засмеялась и покраснела.
— Скажу вам по секрету, что я уже несколько раз ходила туда, — отвечала девушка. — Тетушка моя так строго за мною присматривает… Понимаете?
— Вы виделись там с Ядевским?
— Этого я вам не скажу.
— Не беспокойтесь! Я знаю больше, чем вы подозреваете.
— Что же, например?
— Знаю, что часто по ночам вы выходите на улицу в мужском платье.
Новый взрыв хохота.
— Теперь я понимаю, почему киевская полиция никогда не может поймать ни воров, ни убийц! Ей некогда… Она занимается выслеживанием влюбленных! Как это забавно! Ха-ха-ха!
В комнату вошла Генриетта Монкони.
— Что тебя так рассмешило? — спросила она, целуя руки своей повелительницы.
