Шахразада - Соперница Аладдина
– Разве бы я смог? Ты подарила мне такую страсть, ты так высоко ее ценишь… Ни одному мужчине не придет в голову покинуть такую женщину…
Недис-сегодняшний, это было вполне очевидно, не лгал. Он ревновал к себе самому-вчерашнему и откровенно ждал того мига, когда вновь увидит эту красавицу. Он был уверен, что Пророчество сбудется и она вновь отдастся ему. Ему одному.
Гость выпрямился, и с улыбкой взглянул на пергамент, сиротливо лежащий на столике. Всего несколько строк лежало на нем.
– Я заберу его с собой. – Недис спрятал свиток на груди. – А вечером принесу… Сказку нужно дописать. Половина сказки – как половина любви: пугающа и безнадежна…
«Я уже слышала это… Вчера… и позавчера…»
– Вечером? Ты придешь вечером? – на всякий случай переспросила Сафият.
– Да, моя звезда. – Гость поправил неизменный плащ. – Вечером, когда закончу свои торговые дела, я приду к тебе, чтобы рассказать новую сказку… Если, конечно, успеешь дописать ее, пока…
Он окинул Сафият откровенным взглядом. Но та не смутилась. «Я готова спорить на тысячу золотых, мой странный гость, что ты неплохой колдун. И что заставил меня отдаться… Ты точно не тот простой купец, каким хочешь выглядеть… А еще тысячу золотых я готова отдать за то, что ты видел меня вчера первый раз в жизни…»
– До вечера, желаннейшая из женщин мира…
Калитка покачалась в петлях и с тихим скрипом закрылась.
Сафият задумчиво распустила небрежно поднятые волосы.
– Позавчера ты с грохотом захлопнул калитку… Вчера закрыл неслышно…
Да, повторялся и день вчерашний, и день позавчерашний. Повторялся шаг за шагом, миг за мигом. Лишь в мелочах видны были отличия.
Сафият автоматически стала готовить кофе. Она вспоминала речи, движения, улыбки, ласки. Старалась избавиться от странной мысли, что вчера отдавалась не тому, кому отдавалась позавчера. И позавчера ее ласкал не тот, кто ласкал третьего дня.
Все трое были не просто одинаковыми, они были какими-то старательно, нарочито одинаковыми. И в словах, и во вкусах, и в привычках. Но, вспоминая о словах и движениях, Сафият видела, что они тем не менее отличаются. Да, и сегодняшние поцелуи были липкими, как вчерашние и позавчерашние, и объятия скорее можно было назвать одинаковыми, объятиями по долгу, а не по желанию. Более того, тело, которое ей доставляло столь… сильные ощущения, было и знакомым и незнакомым одновременно. Те же узкие плечи, та же впалая безволосая грудь, светлая, даже синеватая кожа, но украшенная родинками в разных местах. Вчерашний ее возлюбленный не преминул похвастать и шрамом – чудовищным шрамом почти по всей ноге.
Шрамом, который ему доставил множество горьких минут после сражения с ромейским воином Лонгином… Шрамом, которого не было у двух других.
Девушка отставила чащу.
– Но что двигало мной вчера? Почему поддалась чарам? Ведь я уже знала, что он немолод, некрасив, утомительно велеречив… Слышала, что он повторяется… Что же такое он делал, чтобы заставить меня забыть обо всем?
Вновь, как и вчера, Сафият показалось, что единственным достоинством ушедшего Недиса была странная, жестокая сказка – такая же не сказочная, как и прошлые рассказы. И такая же горькая. Сказка, бичующая и поучающая, как самый унылый из наставников.
– И почему он сначала попытался поведать сказки, которые уже рассказывал?.. Как мог забыть, что даже принес мне их записанными?
Сафият перевела взгляд на полку с пиалами. Да, там, утверждал ее вполне здравый рассудок, лежали два свитка.
Сафият размышляла. Минуты текли, девушка почти не двигалась. Неизвестно, сколько бы она просидела вот так, вспоминая и сопоставляя, если бы прямо перед ней не появился Улугбек.
– Мой пушистый друг… – Девушка с трудом подняла на руки кота. – Проголодался? Сливок хочешь?
Кот боднул хозяйку и стал устраиваться у нее на руках, громко урча.
«Красавица, – думал Алим. – Ты так прекрасна, ты так нежна… И так легко подпадаешь под влияние этого чудовища… Как же мне уберечь тебя, как открыть тебе глаза на все происходящее? Как объяснить тебе все, чтобы ты не возненавидела после этого самое себя?»
– А что ты мне скажешь, мой хороший? Это был один и тот же человек? Купец, который имел глупость влюбиться в твою стареющую хозяйку, или трое разных людей, которые просто лакомы до женского тела?
«Ох, маленькая глупышка, – с нежностью подумал Алим. – Ты, молодая и прекрасная, смеешь называть себя стареющей? О, клянусь, я открою тебе глаза!..»
– Трудно сказать, почтенная хозяйка… – Кот спрыгнул с колен Сафият и постарался сесть так, чтобы ему было видно выражение ее лица. – Я склонен думать, что это трое разных мужчин…
– Почему? Почему ты так считаешь?
– Они пахнут по-разному… Вернее, у них притирания чуть отличаются… Вернее… – Кот размышлял. – Скажу совсем осторожно: запах первого твоего гостя был серый, пыльный. Второго – сладкий, мускусный, душный. Вчерашний твой возлюбленный благоухал иланг-илангом. Однако и мускус, и старая пыль тоже были слышны…
Сафият с удовольствием слушала Улугбека, вернее Алима. Она уже начала получать удовольствие от того, что рядом мудрый собеседник, а не просто теплый и игривый комочек шерсти. Хотя, по совести, Улугбек был скорее огромным и ленивым, чем игривым…
– Выходит, что все-таки разные люди… Трое разных одинаковых купцов, которые носят совершенно одинаковые платья и башмаки и занимаются одним и тем же делом… Трое близнецов…
Кот склонил башку набок. «Да, если бы несчастный колдун, мой давний соперник, был хоть на йоту умнее, – подумал Алим, – он бы… о нет, они бы выдавали себя не за одного и того же человека, а за пятерых разных людей. Пусть пятеро близнецов – большая редкость, но это все же куда меньшая редкость, чем пятеро глупцов, нарочито похожих друг на друга, которые выдают себя за одного и того же человека».
– Быть может, это трое близнецов… – Алим старался подбирать слова как можно осторожнее. – Быть может, они не хотели тебя пугать… И потому выдают себя за одного и того же человека…
«Аллах великий, как же стыдно ее столь откровенно обманывать! О нет, я ее не защищаю, я ее использую как приманку! Ведь мне уже все ясно… Зачем же я продолжаю прикидываться котом и молча слежу за тем, как под влиянием смертельных чар она отдается моему недругу?..»
Только сейчас Алим понял, что будет с Сафият, если Пророчество все же сбудется.
«Она погибнет… Полуночный глупец заставит ее заплатить жизнью за свое воссоединение…»
Сафият тем временем выпрямилась. Похоже, она приняла какое-то решение.
