Поменяемся? (СИ) - Салах Алайна
Я молчу. А что я могу поделать, если эта так называемая ошибка безвозвратно изменила мою жизнь? Те пять дней в горах, как зубную пасту, уже не запихнуть обратно. Про то, что мне известно о поцелуе с Лианой, решаю умолчать. Как-то нечестно будет попрекать его этим после игры в карты на желание и секса на рабочем столе.
— Агния… — восприняв тишину как сомнение, Витя делает ловкий выпад вперёд и хватает меня за тазовые кости. — Хватит херню нести, а? Сейчас пицца приготовится и завалимся фильм смотреть. Помнишь, ты твердила про клининг? Хорошая вещь, оказывается. Если хочешь, будем его каждую неделю вызывать.
Мне становится его по-настоящему жалко. Так бывает, когда один уже в курсе, что машина не на ходу, а второй ещё наивно надеется, что проблема решится покраской бампера.
— Вить, — я снимаю с себя его руки и отшагиваю назад. — Я из техники только хлебопечку заберу. Вряд ли ты когда-нибудь будешь ей пользоваться.
— Агния! Да ты, блин, охренела?!
Я жмурюсь. Ну вот, он снова орёт.
— … я здесь полностью ремонт сделал, потому что тебе старыми бабками пахло! И место это мы выбрали, потому что тебе нравилось… Хотя в другом районе аренда в два раза дешевле.
В третий раз за сегодняшний день я испытываю потребность сбежать и медленно пячусь обратно в коридор. Пару метров прямо, потом два налево… а там уже и до входной двери рукой подать.
— Справедливости ради, ремонт делали жители Душанбе, и я за него заплатила ровно половину. Про район спорить не буду. Тут я целиком и полностью виновата. Давай я в другой раз вещи свои заберу, ладно?
62
В мамину квартиру я приезжаю полностью разобранная и, миновав кухню, прямо в одежду падаю на свою детскую кровать. Желудок наконец перестал урчать, принявшись с упоением жрать собственные стенки. Не беда. Если я пережила сегодняшний день, то и язву как-нибудь переживу.
А мой телефон между тем по отказу набит сообщениями от Вити с обвинениями в том, что я разрушила свою и его жизнь. И жизнь его родителей тоже, потому что у его мамы астма, которая на фоне переживаний непременно обострится.
Такая эмоциональность стала для меня, мягко говоря, сюрпризом. Витя всегда казался мне по-хорошему эгоистичным и психологически здоровым, для того чтобы выставлять себя жертвой.
При звуке очередного входящего я накрываю голову подушкой. Твою мать. Дайте мне передышку! Хотя бы до завтра.
Чувство вины, которое я так старательно в себе глушила, прорастает в петлях кишечника и тянется ростками к печени, вызывая мучительную тяжесть в подреберье. Я знала, что будет непросто, но реальность превзошла все мои ожидания. Сначала разговор с Лианой, потом с Витей, и оба хотят одного: чтобы всё было так, как раньше. А я не хочу, и потому объявлена корнем зла.
Поэтому я начинаю злиться на Рафаэля. Очень сильно злиться. Пообещал позвонить, но так и не позвонил, а когда я звонила ему в обед, чтобы сообщить о приходе Лианы, он был недоступен. Если у него всё по-настоящему — какого черта я должна выгребать всё это дерьмо одна? Ясен пень, что у него работа, но у меня она тоже есть, и при этом нет никаких поблажек.
Тук-тук-тук!
Вытащив голову из-под подушки, я с опаской смотрю на дверь.
— Да, мам?
И мысленно молюсь: пожалуйста, пусть это будет предложение поесть блинчиков.
Спойлер: это не оно.
— А ты чего молча в комнату забежала? — Мама смотрит на меня с укоризной. — Хотя бы поздоровалась.
— Извини, тяжелый день, — нервно чеканю я, давая понять, что не настроена быть отчитанной.
— Витя только что звонил. — В её голосе появляются нотки благоговения. — Спрашивал, как ты добралась. Волнуется.
Я измученно закатываю глаза, возвращаясь к забытой идее лоботомии. Снова Витя. Могу я хотя бы на пару часов забыть обо всех на свете и просто полежать?!
— Передай, что я чудесно добралась и уже легла спать. Так что пусть прекратит закидывать меня сообщениями.
Лицо мамы возмущённо краснеет. Ну а чего я ждала после столь неприкрытого неуважения к учительскому любимчику?
— Агния! Некрасиво игнорировать человека! Вам нужно поговорить, как взрослые люди. Парень позвонил, волнуется…
— Ма-а-ма! — перебиваю я, ощущая, как кровь тугой горячей волной ударяет в голову. — Именно потому, что я взрослая, я сама решу, с кем и когда я хочу и буду общаться, и что для меня красиво, а что нет! Можешь часами надрывать голосовые связки, рассказывая о том, как сильно мне нужен Витя, какой он прекрасный и как мне должно быть страшно остаться одной, но это не изменит ровно ничего! Я не хочу быть с ним, и мне не страшно! Вот такой безбашенной тупицей я уродилась! Слабоумие и отвага — мой девиз! А сейчас, умоляю, дай мне побыть одной. У меня был охренеть, блядь, какой тяжелый день, что тебе даже и не снилось! Представь, как тебя раз десять за день вызывал на ковёр директор и словесно поимел во все отверстия! Представила? Так вот, мне ещё хуже!
— Агния, — растерянно лепечет мама. — Ты что, ругаешься матом?
Тяжело вздохнув, я камнем приземляюсь на кровать и обнимаю себя руками.
— Нет. Тебе показалось.
— Ладно. — Неожиданно быстро сдавшись, мама пятится к выходу. — Отдыхай. Котлетки, если что, на плите стоят. Кушай.
Дождавшись, пока дверь за ней захлопнется, я закрываю глаза. Казалось, после крика должно стать легче, но хрен там. Напротив, хочется плакать.
Где-то в отдалении вибрирует телефон. Я гневно шарю рукой по матрасу. Лучше бы это был не Витя, а то ему несдобровать.
Звонит не он, что, впрочем, не мешает мне злиться. Наконец соизволил объявиться Рафаэль. Вспомнил о той, кто пахнет соснами и снегом.
— Да! — грозно рявкаю я, смахнув зелёную трубку.
— Я не вовремя? Что с тоном?
От обуявшего меня гнева я даже вскакиваю. Он ещё спрашивает? Хотя почему бы и не спросить, когда у тебя у самого всё в порядке!!!
— Ну как тебе сказать? — ядом в моем голосе можно травить мышей. — На часах десять вечера, сегодня ко мне в офис приезжала Лиана, а потом был сложный разговор с Витей. Где-то между этими двумя не сказать чтобы весёлыми встречами я тебе звонила, но ты был недоступен. Хочешь ещё разок уточнить, что с моим тоном?
— Блядь… — досадливо раздается в динамике. — Я полдня на производстве проторчал, там связь глушат… Ты где сейчас? У мамы?
— Да, — нехотя буркаю я, шмыгнув носом.
— Номер квартиры напиши. Через двадцать минут подъеду.
63
Вот так после одной короткой фразы разъяренная фурия превращается в плаксивую тряпку. Рафаэль приедет, а это означает, что мне будет с кем разделить этот неподъемный груз обвинений и страха совершить ошибку.
Только сейчас до меня начинают доходить масштабы катастрофы. Что нашего стройного квартета, привыкшего собираться по пятницам, больше не будет, как не будет моей дружбы с Лианой. Да и Рафаэлю едва ли удастся и дальше приятельствовать с Витей. Известие о нашей взаимной симпатии — это ремейк фильма со старичком Ван-Даммом. Двойной удар, от которого непросто будет оправиться.
Самое паршивое, что главная роль в этом трагикомичном боевике негласно отведена именно мне. Я могу сколько угодно считать Рафаэля в равной степени ответственным за случившееся, но уговаривать оставить все, как есть, Лиана стала именно меня. Да и Витя не слишком трудился держать лицо, предпочитая обвинить меня в развале отношений. Может, женщин потому и прозвали слабым полом, потому что на них проще все скинуть?
Тук-тук-тук!
Я обреченно закрываю лицо руками. Ну что еще?
— Агния… — Лицо мамы странно порозовело, взгляд бегает. — Там мужчина… э-э-э… пришел… В смысле, парень… Парень Лианы. Хочет тебя увидеть.
Я вскакиваю с кровати и торопливо приглаживаю волосы. Черт! Рафаэль уже приехал? Время, проведенное в самобичевании, летит так незаметно.
