Трое шведских горных мужчин (ЛП) - Голд Лили

Когда я заползаю обратно в палатку, ее глаза полуоткрыты. Я почти плачу от облегчения. Я застегиваю палатку, затем глажу ее по лбу.

— Дэйзи. Сядь прямо. Тебе нужно оставаться в сознании. — Я снимаю перчатки, чтобы прикоснуться к ее лицу. Думаю, она начинает согреваться. Должно быть, одеяла делают свою работу. Ее глаза трепещут.

— Скажи что-нибудь, — приказываю я, ставя банку со снегом на обогреватель, чтобы он растаял.

Она стонет.

Я снова глажу ее по лицу.

— Дэйзи. Скажи что-нибудь. Или я кину снегом тебе в лицо.

— С-с-с-сказать что?

— Мне все равно. Что угодно. Скажи, что ты чувствуешь. Спой песню. Просто продолжай, блять, говорить.

Она послушно начинает что-то бормотать себе под нос. Я не понимаю, но мне все равно.

— Хорошая девочка. — Я оставляю банку со снегом на нагревателе, пока он не растает и не согреется, затем насыпаю в пакетик сухой горячий шоколад, перемешивая его для нее. — Вот. Сядь и выпей.

Она смотрит на себя сверху вниз.

— Нет рук, — бормочет она.

Я понимаю, что ее руки застряли в спальном мешке. Я тяну ее, чтобы она оперлась на меня, поднося банку к ее губам. Она пьет медленно, слегка поперхнувшись теплой жидкостью. Я пою ее маленькими глотками, пока банка не пустеет. Она расслабляется у меня на груди.

— Ты чувствуешь себя лучше?

Она кивает, пряча лицо у меня на шее.

— Устала. Но. В. Порядке.

— Как твое сердце?

Ее губы опускаются вниз.

— Болит, — шепчет она.

Черт. Я опускаю руку в ее спальный мешок, снимая слои теплого одеяла, и нажимаю между ее обнаженных грудей, чувствуя биение ее сердца. Она вздыхает, потираясь о мою руку. В любое другое время ощущение ее мягких, теплых сисек на моей ладони заставило бы мой член затвердеть за считанные секунды, но прямо сейчас, я думаю, что мои яйца замерзли. В любом случае, я не совсем в настроении. Ее сердце бьется сильно и уверенно.

— Что ты имеешь в виду?

— Оно немного разбито, — невнятно произносит она.

— Я имел в виду физически. Оно… хлопает? — Блять. Hjärtklappning[27]. Как, черт возьми, это слово звучит по-английски? — Оно пропускает удары?

Она зевает.

— Нет.

Она извивается в моей руке, и я поглаживаю ее грудь так успокаивающе, как только могу.

— Ты понимаешь, что ты натворила? — спрашиваю я. — Ривен и Илай сходят с ума, черт возьми. Они думают, что ты мертва.

— Извини. — Ее лицо морщится. — Извини. Я не подумала об этом. Я н-н-не могла д-дышать там. Я просто…

— Убежала. — Я вряд ли могу осуждать ее за это. Черт возьми, когда мне разбили сердце, я полностью покинул цивилизацию. — Они думают, что это их вина.

Ее глаза расширяются.

— Боже. Надеюсь, они здесь не и-ищут меня?

Я качаю головой.

— Они в безопасности дома. Лезут на стенку.

Она хмурится.

— Почему ты пошел за мной? Ты мог погибнуть.

— Не все из нас слабаки ростом в сто пятьдесят сантиметров, которые не могут ходить по снегу. — Она смотрит вниз, ее глаза затенены. Она выглядит невероятно грустной.

— Я ч-чувствую, что скучала по тебе всю свою жизнь, — шепчет она.

— Мы не так давно познакомились, — тупо говорю я.

Она вздыхает.

— Я знаю. Я имею в виду, я чувствую, что чего-то внутри меня не хватало, но я не знала чего. И это ты. Это… все вы. — Ее рот опускается. — А теперь я все испортила.

Моя грудь горит. Я с трудом сглатываю.

— Нет. Нет. Ты ничего не испортила, милая. Ты не сделала ничего плохого.

Ее глаза мерцают. Она молчит очень, очень долго. Я практически вижу, как крутятся колесики в ее голове.

Я легонько встряхиваю ее.

— Продолжай говорить.

— Ты говорил с Ривеном?

— Да.

— Ох. — Она поджимает губы. — Значит ты… ты видел видео?

— Первые несколько секунд, — признаюсь я.

Она крепко зажмуривает глаза. Слезы катятся по ее щекам. Ее дыхание прерывается, когда она начинает плакать.

— Я н-не снимала его. Я не знала, что меня снимают.

Блять.

Я нежно укачиваю ее.

— Шшш. Шшш. Я знаю. Я заметил это. — Я не знаю, что сказать. Я таким не занимаюсь. Илай — тот, кто обнимается и нянчится с людьми. Ривен может успокоить их, когда им больно. Я же тот, кто причиняет им боль.

Но сейчас я здесь один. Так что я должен что-то сделать. Я притягиваю ее ближе к себе, и она прижимается к моей груди.

— Я ч-ч-чувствую себя отвратительной, — бормочет она.

— Ты не такая.

— Я знаю, что это не так. Но я это чувствую. Я чувствую себя… использованной. Как использованная салфетка. Как кучка мусора.

— Мне очень жаль.

Она качает головой, шмыгая носом.

— Спасибо. За то, что выключил его.

Я хмурюсь.

— Милая. Тут не за что говорить спасибо. — За какого парня она меня принимает?

Она слегка дрожит.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь. — Она снова зевает. — Мне кажется, я пьяна. Но я ничего не пила.

— Оставайся в сознании. Я собираюсь приготовить тебе что-нибудь. — Она не должна заснуть, пока ее кожа не приобретет нормальный оттенок. Я роюсь в своем рюкзаке. Илай считает, что я параноик по поводу средств выживания. Слава Богу, это так. У нас достаточно еды, чтобы продержаться несколько дней. Неделя, если мы растянем ее. Однако я серьезно сомневаюсь, что мы пробудем здесь так долго. Штормы в этом районе, как правило, короткие и внезапные. Максимум на пару дней.

Я раскладываю фольгированные упаковки с обезвоженными продуктами.

— Говяжий фарш с перцем чили или тушеная говядина?

— А в чем разница?

— В одном из них есть фасоль.

Это вызывает у нее легкую улыбку.

— Мне без разницы.

Я растапливаю еще немного снега, затем высыпаю в банку пачку тушенки. Это дерьмо довольно отвратительно, но когда соленый, пикантный аромат наполняет палатку, у меня урчит в животе. Вдруг я понимаю, как голоден.

— Расскажи, — приказываю я, размешивая вилкой коричневую сочную кашу. — Расскажи мне о видео.

— Это необходимо?

Я поднимаю бровь.

— У тебя есть мысли получше?

Она колеблется, размышляя, потом вздыхает.

— Это мой бывший парень. Сэм. Он тайно записал нас, еще когда мы были вместе. Должно быть, он поставил свой телефон на книжную полку или что-то в этом роде.

Гнев вскипает во мне. В чем проблема этого парня? Интернет полон порно, охотно раздевающихся женщин, и ему нужно было, блять, обмануть Дэйзи, для секс-видео? Это отвратительно.

— Когда я попыталась порвать с ним, — продолжает она. — Он прислал мне файл. Сказал, что если я не останусь с ним, он выложит видео в Интернет. Я раскусила его блеф. Я не думала, что он действительно сделает это. Я не думала, что кто-то, кого я когда-то любила, может быть настолько злым. — Она дрожит. — Он шантажировал меня в течение нескольких месяцев, но, когда он понял, что я не собираюсь возвращаться, выложил видео в интернет, на кучу порно-сайтов, и озаглавил моим настоящим именем. — Она смотрит на меня сквозь ресницы. — Дженнифер Адамс.

— Ривен сказал мне, — говорю я. Ее плечи опускаются. — Откуда взялось Дэйзи?

— Это мое второе имя. А Уиттайкер — девичья фамилия моей мамы. — Она кашляет. — Сэм сказал, что удалит видео, только если я снова буду с ним вместе. Очевидно, что я бы не вернулась к нему, так что… Наверное, я несколько раз заходила в свои социальные сети с его компьютера. Он сохранил мои пароли и разослал всем ссылки на видео. Всем моим друзьям на Facebook. Моей семье. Каждый человек в моем рабочем списке электронной почты. Всем родителям детей, которых я обучала. В-всем. — Ее нижняя губа дрожит, и она опускает взгляд. — Извини. Я больше не могу об этом говорить.

— Иди сюда, — грубо говорю я, притягивая ее к своей груди. — Ты в порядке. С тобой все в порядке. Это не твоя вина.

Как только я произношу эти слова, она распадается на части, прижимаясь ко мне. Она начинает рыдать у меня на груди, как будто кто-то умер. Я поглаживаю ее по спине, чувствуя себя совершенно беспомощным.