Ева Ховард - Страсть и блаженство
Малком долго смотрел на нее.
— Боже, я с большим удовольствием выпорол бы вас за наглость!
— Но вы не посмеете, верно? — насмехалась она, устав от попыток соблазнить его. — В таком случае вы коснетесь девушки и не сможете разыгрывать перед Маргерит из себя непорочного, считая ее падшей!
Малком собирался отвесить ей оплеуху, но хорошие манеры остановили его.
— Я сейчас понял кое-что, — пробормотал он. — Вы влюблены в мою жену!
— В самом деле, мистер Бренвелл, ну и скажете же вы, — вяло отбивалась она, проклиная себя за то, что так скоропалительно упрекнула его.
— Вы только что употребили слово «падшая» в отношении Маргерит. Спасибо за то, что открыли мне глаза. По сравнению с вами она святая католической церкви. Она по крайней мере общается с мужчиной три или четыре недели, прежде чем пойти на супружескую измену.
Она спокойно положила молоток и гвозди в ящик письменного стола, затем села на край стола и взглянула на его работу.
— Не верится, что вы так быстро прикрепили эти портреты, — заметила она, чувствуя, как начинает пылать ее лицо от замешательства, что ей не удалось справиться со своей задачей. Она не припоминала, что в своей жизни совсем не могла бы подействовать на пышущего здоровьем мужчину.
— Как я уже говорил, хорошая порка вам не помешала бы, но пусть этим займется ваш муж, — решительно сказал Малком.
— Мой муж? Что вы хотите сказать?! — воскликнула Хоуп с замирающем сердцем.
— Хоуп, вы знаете, что это за магазин? Это рассадник супружеской неверности. Но мы с вами разорвем этот порочный круг!
— Да, конечно, но что вы имели в виду, упоминая моего мужа?
— Я по крайней мере разорву этот порочный круг, — поправился он, вспомнив, что этот беспринципный соблазнитель замужних женщин, Слоун Тейлор, все еще заправлял этим магазином и являлся боссом Хоуп. — Вы уж точно успели встать на колени перед своим боссом, — упрекнул он ее с безжалостной насмешкой.
— Ничего подобного, — неуверенно ответила она, — но что вы имели в виду, говоря о моем муже? Вы только что упомянули его.
— Я намерен послать ему письмо и сообщить о необычном поведении его жены.
— Вы шутите.
Хоуп нетвердым шагом последовала за Малкомом вниз по лестнице, на ходу выключая свет.
— Мистер Бренвелл, вы ведь на самом деле не сделаете этого, правда?
— Я вижу, вы боитесь мужа. Хорошо! Надеюсь, он выбьет из вас всю дурь.
— Мистер Бренвелл, вы шутите! — Она чуть не рыдала. — Я думаю о его чувствах. Будьте человеком.
Ее просьбы поубавили у него решимости, но ее унижение и мольбы доставляли ему большое удовольствие, и он не показывал, что она добилась своего.
— До свидания, миссис Лоуренс, — сказал Малколм, выходя из магазина, после чего Хоуп расплакалась. Она не только провалила все, к тому еще Дэвид получит записку!
— Что ж, не знаю, обрадуешься ты или нет, но в книжном магазине у тебя работает стопроцентная уличная девка, — через несколько минут Малком деловито сообщил Маргерит, распаковывая продукты на кухне. Маргерит осторожно вытащила из духовки «пастушью запеканку», из дырочек в корке шел пар. Она повернулась к мужу.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что Хоуп Спенсер Лоуренс является нераскаявшейся искательницей острых ощущений и дорожит своими брачными обетами не больше, чем чужими, и меньше всего твоими.
— Ничего не понимаю.
— Не успел я пробыть в магазине и десяти минут, как она начала приставать.
— Приставать к тебе?
— Пока я развешивал картины, она начала подтрунивать надо мной.
— Каким образом?
— Она подтрунивала над нашими отношениями! — холодно ответил он. — Она хорошо информирована на сей счет.
Маргерит сменила тему:
— Говорят, она привлекательна?
— Потрясающе. Но она такой и должна быть, иначе у нее не сошла бы с рук и половина ее глупостей.
— Расскажи мне побольше о том, что произошло.
— Ну, после того как Хоуп довела меня до белого каления, а я отругал ее, она выжала несколько слезинок, после чего я, естественно, стал шелковым. Пока я ее утешал, она включила все свое обаяние, давая мне понять, что порыв чувств — ее конек. Я был совершенно уверен, что мог тут же взять ее. Говорю тебе, я так разозлился, что чуть не выпорол ее.
— Чуть? На тебя это не похоже.
— Маргерит! Ты такая же развращенная, как и она. Точнее говоря, вы одним лыком шиты! — заявил он, и, засунув руки в карманы брюк цвета хаки, расхаживал по кухне. — Да, кстати, она обожает тебя. Обожает тебя и не исытывает угрызений совести, пытаясь соблазнить твоего мужа! Ты вообще можешь понять такой извращенный менталитет?
— Обожает меня? — Маргерит улыбнулась.
— Тебе наплевать на то, что она приставала ко мне, да?
— Если она ничего не могла поделать с собой.
— Как это она ничего не могла поделать с собой. Я женатый мужчина. Она замужняя женщина. В магазине мы пробыли вместе всего две минуты. Как это она ничего не могла поделать с собой?
— А если ты ей показался привлекательным и неотразимым?
— Ты хочешь сказать, что не расстроилась бы, не заволновалась и нисколько бы не ревновала, если я занялся бы любовью с другой женщиной? И к тому же красавицей?
— Я ничего такого не говорю. Я точно заревновала бы, если бы подумала, что ты занимаешься любовью с ней, особенно если она так великолепна, как все говорят. Но ничего бы не сказала, если бы ты выпорол эту шаловливую кокетку.
— Гмм!
— Тебе действительно следовало выпороть ее. Думаю, она как раз этого и добивалась.
— А что, по-твоему, подумал бы ее муж, узнав об этом?
— Может, он из тех, кто не связывает себя предрассудками.
— Что ж, посмотрим, что он скажет, когда получит уведомление о ее поведении.
— Малком, ты же не собираешься рассказать ему об этом!
— Возможно, если она получит хороший урок от мужа, то подумает дважды, прежде чем приставать к незнакомым мужчинам, как это случилось со мной.
— Малком, ты же не проявишь такую жестокость, что сообщишь мужу о ее недостойном поведении. Ей может страшно влететь.
— Лучше сейчас, чем потом, когда она успеет нарушить все свои брачные обеты.
— Но Малком, это не смешно. Мы же не знаем, что из себя представляет мистер Лоуренс. Он может оказаться из тех, кто прибегнет к насилию. Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя Хоуп получила синяк под глазом.
— Магерит, не смеши меня. Хоуп капризная, заносчивая, испорченная до мозга костей маленькая шлюха.
— Тем не менее почему бы не подумать пару дней, прежде чем поступить так опрометчиво? — настаивала Маргерит, отрезая ему кусок пирога.
— Не пойму, почему ты вообще должна беспокоиться об этой шалунье. Мм, как вкусно. Однако пирог очень жирный, — неодобрительно сказал он.
