Без памяти (СИ) - Джиллиан Алекс Алекс Дж
Когда все закончится…, мне бы хотелось вернуться к сцене. Я и цирковые представления — неделимы. Для меня нет судьбы хуже, чем стать домохозяйкой и сидеть дома, а совместная жизнь с Леоном означает именно это.
Быть его рабыней и шлюхой — не предел моих мечтаний. И он четко обозначил вчера свое истинное отношение ко мне. За что я ему благодарна, ведь это поможет мне уничтожить его без огромных мук совести.
Рано утром мы вылетаем на вертолете к озеру Комо. Почти не разговариваем с Леоном — осадок, после вчерашнего, еще силен, и, честно говоря, мне даже смотреть на него больно. В груди саднит, ведь каждое его вчерашнее слово прошлось по моему сердцу точеным скальпелем.
«Моя жена. Единственная, кого я когда-либо любил. Единственная, ради кого я похороню этот никчемный мир. Не смей больше произносит ее имя своим грязным ртом. Не смей даже думать, что можешь сравниться с моей Ми. Ты ничто, пустое место, жалкая бесполезная подделка…», — его слова отскакивают от стен моего сознания, причиняя все больше и больше боли, возрастающей в геометрической прогрессии.
То, что Леон обнимал меня всю ночь, упираясь губами в мою шею так, словно не мог надышаться моим запахом, едва ли забирает обратно слова, произнесенные в искреннем и отчаянном порыве.
Я — никто для него. Лишь копия Эмили, подделка его невероятной жены, способная подарить ему забвение, облегчение, иллюзию счастья, но лишь на короткий срок. И я рада, что вчерашний диалог состоялся. Поскольку, мои постепенно возвращающиеся ко мне воспоминания, привносят адекватность в происходящее, делают меня хладнокровной женщиной, а не наивной девочкой, по уши втюрившейся в манипулятора, который охрененно трахается.
Поэтому, красивая, невероятно романтичная и даже сказочная локация, где проходит заключение нашего брака, не производит на меня никакого впечатления.
Вилла Балбьянелло, расположенная на берегу Комо, выглядит как королевский дворец: ее белоснежные стены и изящные колонны являются олицетворением стиля «унаследованных денег». С террасы виллы открывается великолепный вид на зыбкие воды озера и утопающие в зелени, горы. Запахи цветов, шепот ветра, пение птиц…все это должно дарить мне спокойствие, гармонию и умиротворение, но внутри себя я чувствую так, словно направляюсь на эшафот.
Я не удивлена, что Леон выбрал именно это место для бракосочетания. Здесь словно время остановилось. Безупречная красота озера Комо переносит меня в другую эпоху, а фамильный перстень Голденштернов на моем пальце и вовсе заставляет забыть о том, что сейчас двадцать первый век.
Все происходит словно в тумане. Вот меня упаковывают в нежное свадебное платье, наносят макияж, постоянно щекоча лицо разными кисточками. Вот я выхожу к алтарю в зеленеющем саду. Гостей нет, только многочисленная охрана — свадьба моей мечты, мать его. Зато вид красивый. Но он не способен залатать дыру в моей душе, что разрастается с каждым новым шагом навстречу к Леону.
Я смотрю в его серебристые глаза, пока он держит меня за руки. Стараюсь расфокусировать взор, лишь бы не видеть его, не залипать. Не вспоминать хорошие и сладкие моменты, глядя в эти пристальные зеркала, где вижу свое отражение. Зачем он так смотрит? Зачем? Смотрит так, словно я — единственная девушка на земле…
Теперь понятно, почему.
Он смотрит на меня, а видит Эмили. Он трахает не меня, а Эмили. И даже ночью за руку он держит ее, Эмили! Свою ненаглядную Ми! Свой непревзойденный шедевр! И даже на картинах его, не я, а Эмили!
Черт подери, это так больно, что невозможно дышать.
Быть заменой. Быть тенью. Быть отблеском чьей-то яркой жизни…
Скоротечное скрепление нашего союза плавно переходит в совместный завтрак. Я даже не хочу уточнять, каким образом мы законно заключили брак — думаю, для Леона нет ничего невозможного, и плевать, какое у меня гражданство. Работу с документами за него выполняют люди, а все детали — вопрос денег. Медленно пережевывая пищу, я все еще пытаюсь осознать, что происходит.
А происходит главное: Леон лгал мне все это время, пока я находилась в гребаном бункере. Он намеренно оплетал меня паутиной своей виртуозной лжи, якобы для того, чтобы самому выяснить правду. Вчерашний диалог показал, что я не имею для него никакой ценности. А учитывая то, что он хотел меня убить однажды… ничто не помешает ему прихлопнуть меня во второй раз.
Моя задача: сделать этой первой. Я не помру, Леон, как твоя Эмили. Назло тебе, я буду жить и умру старой и счастливой старухой, арендующей шикарный домик на озере Комо. На деньги, вырученные с твоего потопления.
Злость и ярость ядом отравляет сердце. Я хочу высказать ему все, что о нем думаю, но сдерживаюсь из последних сил. Сделать это сейчас — все равно что бросить спичку в лужу с керосином.
— Никогда бы не подумала, что выйду замуж в 18 лет. Значит не было никакой свадьбы? Значит, наша первая ночь — действительно была моей первой? — начинаю разговор я, с силой загоняя вилку в свеженький бутерброд.
Леон молчит, сцепив челюсти, и вальяжно делит свой завтрак на маленькие кусочки с помощью ножа и вилки.
— Позволь понять, зачем это все? — обвожу взглядом всю эту красоту, от которой дух захватывает. В таких священных для молодоженов местах, должны заключаться браки с настоящими чувствами. Мы могли бы сыграть свадьбу в подвале — достойные декорации для наших лживых отношений. — Ты бы мог заключить брак со мной еще в бункере.
— Это все для тебя, — Леон откидывается на спинку стула, и так и не поев, делает глоток кофе. К тому, что все его напитки до него пробует кто-либо из охранников, я давно привыкла. — Хотел, чтобы тебе все понравилось, — окидывая взором террасу, произносит он, а у меня рука до боли вилку сжимает.
Нравится мне все, еще как нравится. Нравится, что ты показал свое истинное лицо, и розовые очки влюбленной дуры можно снять и отложить в сторонку.
— Ты играешь свою роль, Алатея, — с выражением ставит перед фактом Леон. — Я играю свою роль. Декорации в этом театре должны быть на уровне.
— О какой роли речь? Зачем тебе этот фиктивный брак? Что происходит, Леон? Дай угадаю: я похожа на Эмили, и ты хочешь меня использовать? Для каких целей? Давай обговорим, придем к договоренностям. Если я знаю правду, больше нет нужды скрывать причины, по которым ты мне лгал.
— Не докучай мне вопросами, — взглядом упирается в планшет. — Ты тоже до сих пор мне лжешь, Алатея. Просто не помнишь, о чем, — напоминает он.
Я резко встаю из-за стола. Видеть его не могу. Быть здесь не хочу. Ни секунды больше не проведу с ним рядом…
Порываюсь покинуть террасу, но по щелчку пальцев Леона, меня останавливает охрана. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Я оборачиваюсь, замечая, что новоиспечённый муж, также успел встать из-за стола. Мне хочется наброситься на него, растерзать этот чертов пиджак с иголочки, и его прилизанную к мероприятию шевелюру. Хочется заглянуть в его глаза, обхватив за скулы и увидеть там что-нибудь, хоть что-нибудь, что бы рассказало мне о том, что у него ко мне есть хоть толика искренних чувств!
Какая я глупая… думаю, будет, как в кино? Что он влюбится в меня, даже если изначально просто хотел использовать или даже убить?
Срываю с себя фату, продвигаясь к краю ограждения, разделяющего террасу и озеро.
— К черту свадьбу, — рычу я, швыряя фату в воду. — К черту это платье, — наплевав на толпу охраны, я снимаю с себя предмет одежды, оставаясь в корсете и боди. — И знаешь что? К черту это кольцо, — срываю фамильный перстень с пальца, мечтая выкинуть его как можно дальше. В последний момент, останавливаюсь, не в силах произвести замах, и обмякнув на ограждении, всматриваюсь в линию горизонта, сдерживая слезы.
Держи удар, девочка.
Я держу, блядь, держу…, но не могу соревноваться. Я слабее, чем ты, Леон. Ты мужчина, я женщина. Я могу быть сильной, но не хочу соревноваться и бороться с тобой.
Это бой, который проигран заранее. Все, что я могу — встать на твою сторону. Так позволь мне сделать это, дай мне повод. Дай «нам» шанс. Посмотри на меня не как на тень своей ненаглядной бывшей, а как на отдельную личность!
