Опер. Девочка на спор (СИ) - Бигси Анна
— Насть, с днем рождения, — отдаю ей подарок.
— Как красиво, — девушка крепко обнимает меня за шею. — Я очень-очень рада, что ты пришла, — она торопливо шепчет мне на ухо, а я смотрю, как Макс, что-то рыкнув Денису, откладывает гитару и уходит в сторону, вынимая из кармана пачку сигарет.
— Как я могла не приехать? — улыбаюсь Насте.
— Садись за стол. Сейчас будет горячее мясо. И вот еще есть салатик, и… — суетится она.
— Насть, я все найду. У тебя праздник. Сядь, — прошу ее.
— Вот-вот, — подтверждает Денис, — все свои. Разберутся.
Знакомимся с женской частью, так сказать тылом оперативного отдела. Симона, жена нашего Ильи. Алёна, жена Егора. А с Ириной мы уже знакомы.
В непринужденной обстановке парни много шутят, меньше матерятся при своих женщинах, жарят вкусное мясо и наигрывают что-то на гитаре, передавая ее из рук в руки. Так хорошо становится. Будто и меня на время впустили в эту семью. Уходить из нее будет жалко.
— Ив, — зовет Макс, — отойдем?
Я отрицательно покачиваю головой, делая вид, что увлечена рассказом Алёны о ее свадебном салоне. Марьянин шумно выдыхает и уходит в сторону с очередной сигаретой. Потом делает еще одну попытку, и еще.
— Нет, Макс, — тихо отвечаю ему. — Нам не о чем говорить, — отрезаю я.
У него звонит телефон.
— Марьянин, слушаю, — отвечает слишком резко. — Да чтоб вас! Буду скоро, — разворачивается ко всем присутствующим и виновато разводит руками. — Дэн, мне ехать надо.
— Понимаю, служба, — кивает Морозов.
— Шаман, на два слова, — просит майор.
Мужчины проходят мимо меня. Я слышу лишь одно слово:
— Присмотри.
Няньку решил ко мне приставить.
Макс уезжает, а Шаман возвращается на свое место. Рассказывает интересную историю о том, как он жил один в тайге весь свой отпуск. Уходил от людей, читал книги, ловил рыбу, охотился и медитировал.
— Поговорим? — неожиданно обращается ко мне.
— О Максе? — сразу догадываюсь.
— Пойдем, — кивком головы указывает в сторону нескольких бревен, сложенных друг на друга. — Я не съем тебя, раненая волчица, — шепотом говорит он. — Мы просто поговорим. У тебя есть право меня не слушать, если ты не захочешь.
— Хорошо, — поднимаюсь из-за стола.
Идем по дорожке. Забираемся на бревна. Шаман достает из внутреннего кармана куртки портсигар, а внутри самокрутки.
— Травка? — усмехаюсь я.
— Не совсем, — хитро щурится он. — Хочешь попробовать?
— А давай, — решаюсь я.
Он долго раскуривает самокрутку. Делает несколько затяжек, задерживая дым в легких, и отдает мне. Во рту остается очень специфический привкус. Это точно не травка. Что-то другое, но мне будто становится легче при абсолютно ясной голове.
— Я учился у одной женщины-травницы, — поясняет он. — Но говорить мы будем не обо мне, а о вас с Максом. Ты не обижайся на меня, Ива. Макс для меня не просто коллега и друг. Он как брат. А брату я желаю только счастья. А сам он его не желает, боится, сторонится, потому что разочарован в людях, жизни, женщинах. Вокруг него было слишком много несправедливости. Ты только ему не говори. Он мне язык оторвет за то, что его душу перед тобой вскрываю, но иначе нельзя. Иначе вам обоим будет больно, — передает мне дымящуюся самокрутку. — Я видел, как он на тебя смотрит. Между вами искрило на таком уровне, что все слои атмосферы могло пробить. Марьянин бы даже не переспал с тобой, хотя утверждал обратное.
— Почему? — сделав затяжку, вновь возвращаю самокрутку Шаману.
— Потому что запал. По-настоящему, сразу. Понимаешь?
— Пока не очень.
— Макс бы не полез в чувства. Они бы его остановили, и он свалил бы к шлюхам, как привык делать всегда. Но это бы не сработало. Без тебя ему было бы пусто.
— То есть, вы поспорили на меня, чтобы ему не было хреново? — вздергиваю бровь.
— Не-е-ет, — тянет Шаман. — Это немного не так работает. Тебе бы без него тоже было хреново. Потому что ты тоже запала. Я ведь наблюдал за тобой. Красивая, но затравленная. Прячешься от прикосновений, держишь дистанцию. Смотришь настороженно, всегда ожидая нападение от любого мужика. И только Макс пробивался сквозь твои страхи, вытаскивая наружу совсем другие эмоции и тебя настоящую. Только поломанную. Я понял, что он для тебя что-то вроде щита. И никто другой не сможет быть рядом. Ты на тот момент сама еще не осознала, как близко его подпустила. Но вопросы были, правда же?
— Да, — опускаю взгляд и рассматриваю землю под нашими ногами.
— Наше подсознание как отдельный мир, требующий постоянного изучения. Именно там, бессознательно ты выбрала его. А Макс выбрал тебя. Моя миссия как истинного Шамана, — хитро улыбается, — заключалась в том, чтобы соединить вас в единое целое. А зная Макса, способ со спором был самым простым. В его защиту могу сказать, что он сопротивлялся. Но я умею уговаривать, — подмигивает парень. — У тебя не будет других мужчин, а у него других женщин. Вы предназначены друг для друга.
— Звучит как заклинание, — смеюсь я.
— Это чистая правда, Ива. Я не колдун, я Шаман, — склоняет голову на бок.
От его слов у меня мурашки даже там, где им быть не положено чисто физически. Я была у психолога, но такого никогда не испытывала. Шаман пугающе много рассказал о моих внутренних ощущениях с учетом того, что мы не так много общались. Он рассказал мне то, что я прятала, не хотела признавать, чему сопротивлялась.
— Тебе не надо меня бояться, — его теплые пальцы касаются моих. Ладонь оказывается в крепкой мужской с татуировкой-руной. — Я желаю тебе счастья, раненая волчица. И своему единственному другу.
— Почему? — едва шевелю губами. — Ну Максу понятно, а я?
— Не люблю несправедливость. И когда обижают тех, кто не может защитить себя сам, — говорит завуалированно, но я понимаю, что и здесь он знает все. Вряд ли от Марьянина.
— Ты поэтому пришел в опера?
— Наверное, — пожимает плечами. — Кстати, ты в курсе, что тебя водит наружка? — улыбается Шаман.
— Н-нет? — заикаюсь от удивления.
— Ты ему очень дорога, Ива. Он тебя не отпустил, — смеется наш самый странный опер.
Мы возвращаемся за стол. Мне накладывают новую порцию мяса прямо с шампура. А минут через тридцать первыми собираются уезжать Стас и Ира. Мне тоже пора.
Прощаюсь с ребятами, еще раз поздравляю Настю. Шаман козыряет мне ладонью и одними губами желает легкой дороги. Благодарно кивнув ему, выхожу за калитку не с опустошением, а с легкостью. Сажусь на мотоцикл и мчу в сторону города. Ну ладно, Марьянин, друг твой хорошо постарался. Давай попробуем поговорить. В отдел же поехал? Там и встретимся.
Останавливаюсь у ряда магазинов, за которыми возвышается темный силуэт панельной пятиэтажки с горящими то тут, то там окнами. Забегаю за бутылочкой воды. Отойдя от кассы, сразу скручиваю крышу и делаю несколько глотков. Выхожу на крыльцо, сбегаю по ступенькам и в меня с размаху влетает ребенок.
— Тётенька, помогите! — плачет девчушка лет семи. Косички растрепанные, глаза огромные, запыхавшаяся бедняга. Впивается мне в руку своими пальчиками, трясет и заглядывает в глаза. — Помогите, пожалуйста. Там, — показывает в непонятном направлении, — братик маленький в люк провалился. Достать не можем. Помогите! — отчаянно кричит, сильнее дергая меня за руку.
— Пойдем, — кидаю бутылку с остатками воды в урну у магазина, перехватываю ее за ладошку и торопливо иду в указанном направлении.
Глава 40. Максим
Паркуюсь недалеко от машины эксперта все в том же злополучном парке. Снова труп. Но на сей раз не ребенок слава богу. На месте Елена, следак из СК еще не приехал. Меня дернула, сказала срочно. Иду к ней, надеюсь и правда что-то важное.
— Что тут у вас? — подхожу к эксперту и заглядываю через плечо.
Девушка. Знакомая. Неприятные мурашки ползут по коже, вздыбливая волоски. Это же та самая выжившая десять лет назад жертва педофила.
