Попасться на крючок (ЛП) - Бейли Тесса

— Да, — пробормотал он. — Видимо, ты не единственная, кто невосприимчива ко мне, да?

Он не хотел говорить это вслух, но было слишком поздно ловить слова.

Они были снаружи, и Ханна больше не смеялась.

Ветер проносился сквозь скудное пространство между ними, шепча и влажно шумя в тишине, делая ещё больше этих идеальных кудряшек по бокам её лба. И Фокс понял, что затаил дыхание. Ждёт, когда она мягко отпустит его.

Он заставил себя усмехнуться. — Прости, я имел в виду…

— У меня нет иммунитета, — вздохнула она. — У меня давно нет иммунитета к тебе.

От этого мягкого признания его колени стали словно чёртово желе, но сразу после этого он напрягся. Повсюду. Каждый его мускул напрягся, член стал толстым в трусах. — Как давно?

Мешки с песком тянут её веки, она позволила ему увидеть ответ. Её жажду к нему. И в ответ, её имя застряло в его горле, его тон удивление. Облегчение.

Медленно Ханна переместилась в тень здания, поворачиваясь и прислоняясь спиной к стене, меняя их позиции в нарочитом танце, не спеша прослеживая плоскости его лица. Разрушает его своим простым, совершенным прикосновением. То, как она прижимала кончики пальцев к воротнику его рубашки и тянула его вниз, чтобы они могли грубо выдохнуть друг другу в рот.

— Поцелуй меня и узнаешь.

Он издал тихий звук и двинулся, не в силах остановить себя теперь, когда ему дали разрешение, поймал её бедра в свои руки и постепенно прижал её к кирпичному барьеру, соединяя их нижние тела вместе, пока она не застонала.

— Ты уверена.

— Да.

— Спасибо, Иисус.

С чего, черт возьми, начать? Если бы он сначала поцеловал её рот, то, клянусь, мог бы съесть её целиком, поэтому он сосредоточился на её шее, сжал в кулак её хвостик и дёрнул влево, давая себе чёткий путь к её уху и дыша на эту невероятную мягкость, закончив свой выдох прямо под её мочкой. Он жадно глотал её крик, наслаждаясь тем, как она обмякла между ним и кирпичной стеной, её пальцы вцепились в рубашку, пытаясь ухватиться за неё.

Всё ещё опасаясь, что он может взорваться, если позволит себе ощутить необыкновенный вкус рта Ханны, он, тем не менее, набросился на эти приоткрытые, ждущие губы, издавая прерывистые стоны, когда её вкус проникал в его кости и вызывал лёгкое головокружение.

Боже. О Боже.

Он обхватил её язык и сильно потянул, раз, два. Он чувствовал её осознание, её предвкушение, её бедра извивались там, где он держал их неподвижно на стене. Её движения тёрлись о его эрекцию, возбуждая его до предела. Он был так сильно возбуждён, так хотел трахаться, что сразу понял: он никогда, ни разу не хотел никого так.

Ханна была хорошей. Ханна была правильной.

Быть внутри неё было праздником, а не просто частью рутины.

В этом не было ничего типичного. Или практичного. Это было спонтанное возгорание желаний, которые он подавлял о Ханне, как физических, так и эмоциональных, и это возгорание породило в нем настоятельную потребность.

Сейчас. Она была нужна ему сейчас.

Фокс опустил бедра вниз и слегка приподнял её, создавая трение о её киску, и её глаза закатились назад, а руки притянули его ближе. Их рты двигались в бешеном ритме, языки встречались в длинных движениях, его руки двигались вниз по её бёдрам и вверх по её бокам, ощущая гладкую кожу под рубашкой. Она стала влажной и податливой. Он знал эту истину, как знал море.

— Ты девственница, Ханна? — прохрипел Фокс, слегка подскрёбывая зубами её горло.

— Нет, — прошептала она, ошарашено глядя на него.

— Слава Богу, — прорычал он, становясь невозможно твёрже. Голоднее. — Когда я буду глубоко внутри, я не думаю, что смогу замедлиться.

Он снова поднял бедра, внимательно следя за её лицом, запоминая её крошечные глотки воздуха, наслаждаясь тем, как её сиськи трутся вверх и вниз по его груди, соски напряжены. Боже, эта сладкая, возбуждённая девушка. Он не мог дождаться момента, когда вытащит её из лифчика и трусиков. Раскинет её так, чтобы ничто не мешало его языку, его пальцам, его члену. Она будет кричать в этом долбаном здании сегодня ночью…

Пронзительный звук разбил его мысли на части.

Звонок телефона.

Нет. Нет, телефонам здесь не место. Телефоны не имели значения.

Они были частью реальности, и это… это было намного лучше любой реальности, которую он когда-либо знал. Здесь он не чувствовал себя актёром, играющим свою роль. Но звук не прекращался, снова и снова, вибрируя там, где встречались их бедра, пока, наконец, они не разошлись, прижавшись лбами друг к другу, глядя на источник шума. — М-мой телефон, — заикаясь, пролепетала Ханна, тяжело дыша.

— Нет.

— Фокс…

— Нет. Боже, как я люблю твой чёртов рот.

Их губы снова столкнулись, борясь за лучший вкус, прежде чем она отстранила свой рот, шея потеряла силу, глаза остекленели. — Мы не можем просто… здесь. Мы не можем. — Она с видимым трудом пыталась сформировать связные мысли, и, Боже, как он мог это понять. Его голова была переполнена, забирая с собой каждую частицу здравого смысла. — Твоя мама внутри, и есть вещи, например, разговоры, которые мы должны сделать. Я думаю?

— Разговоры, — хрипло выдохнул он, держа её за подбородок и наклоняя его вверх, чтобы он мог смотреть на её прекрасное лицо. — Я говорю с тобой больше, чем когда-либо говорил с кем-либо, Ханна.

Она моргнула. Смягчилась. — Я тоже хочу тебя. Мне нравится, что ты хочешь.

— Да?

— Да. Но…

Её телефон зазвонил снова, и он стиснул зубы, желая услышать, что происходит в её голове. Возможно, это помогло бы ему понять, что происходит в его собственной. Потому что, насколько он мог судить, он был чертовски близок к тому, чтобы либо разрушить свою дружбу с Ханной, либо снова получить отказ.

Он ненавидел оба варианта.

Спать вместе означало бы потенциально ранить её чувства, когда он не мог дать ей ничего большего, чем секс. И это был бы холодный день в аду, прежде чем он предложил бы этой девушке быть друзьями с привилегиями. Если бы другой мужчина предложил ей такое, он бы набил морду этому засранцу. Как он мог сделать то же самое?

А может, у неё нет иммунитета, но она не хочет его таким. Во всяком случае, не достаточно. Вожделение могло присутствовать, но её сила воли была достаточно сильна, чтобы преодолеть его. Потому что в конечном итоге она хотела кого-то другого.

Его грудь вздымалась, нерв начинал прыгать за глазом.

— Давай, отвечай, — прохрипел он, прислоняя её к стене и отступая назад, чтобы запустить горсть пальцев в свои волосы.

Лучше пусть она ответит на звонок, чем нанесёт ему такой удар, верно?

— Шона, — сказала Ханна секунду спустя в трубку, её дыхание всё ещё было затруднённым. — Пожалуйста, скажи мне, что у тебя хорошие новости.

Долгая пауза.

Она втянула воздух и повернулась кругом, похлопав себя по карманам, словно ища ручку где-то на промокшей от дождя земле. Фокс открыл приложение для заметок на своём телефоне и протянул ей, кивнув, когда она бросила на него благодарный взгляд. Ханна резко остановилась, оба устройства осветили её лицо. — Завтра? — Она покачала головой. — Они ни за что не смогут это сделать. И я не смогу. Верно?

Что? пробормотал Фокс.

Она подняла палец. — Хорошо, не могла бы ты прислать мне их контактную информацию и адрес студии звукозаписи? Спасибо! Огромное спасибо, Шона. Я у тебя в долгу.

Ханна отключилась, выглядя почти так же ошеломлённо, как во время их поцелуя. — Что происходит, Веснушка?

— Группа, которую я хочу для песен Генри? Они уезжают в турне через два дня. На шесть месяцев. Завтра они будут в студии и запишут несколько роликов для Instagram и…

— Ролики. Я ничего не понял.

— Это неважно. — Она помахала телефонами. — Им нравится материал, который я послала, и они могут работать всю ночь над аранжировками. Завтра запишут демо-версию треков. Деньги, которые я предложила, — это много для инди-группы. Как и возможность попасть в саундтрек к фильму. Если Сергею понравится то, что они делают, они найдут время в туре, чтобы вернуться и записаться по-настоящему. — Прошло несколько секунд. — То есть, я могу подождать и попытаться найти группу из Лос-Анджелеса. Но я знаю, как работает Сергей, и он потеряет интерес ко всей этой идее, если я не буду действовать быстро.