Право на страсть (СИ) - Кофф Натализа

А потом, когда шеф переключил внимание на него, Горыныча, Фрол аккуратно вынул пистолет из наплечной кобуры и с легким стуком положил его на лаковую поверхность.

 — И как это понимать, Фрол Игнатович? — поинтересовался Львовский, сверля спокойным взглядом хмурого молодого человека.

— Я люблю вашу дочь. Этой ночью мы переспали, — заявил Горыныч.

— И ты предлагаешь тебя застрелить? Не состоялся как мужчина? Разочаровал мою дочь? — уточнил Львовский, тщательно глуша просыпавшуюся в душе ярость.

Кажется, этот щенок не понимает, что нельзя вот так сообщать Роману Дмитриевичу подобные новости. За дочь он действительно может убить.

— Надеюсь, что нет, — пробасил Фрол, ослабил узел галстука и еще сильнее сдвинул хмурые брови. — Дело в том, что от Таяны я не откажусь. Вам лучше сразу меня пристрелить, если не нравлюсь или не подхожу.

— Ну, я попробовал бы денег предложить, — задумчиво проговорил Львовский, откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— Лучше в голову. Меньше шансов выжить, — спокойно проинформировал Фрол, кивая на заряженный пистолет.

За плотно закрытыми дверьми раздались крики. Кто-то пробивался в кабинет руководителя «Леогарда». Но Горыныч не шевелился. Ждал, когда Львовский отреагирует на его слова.

Крики становились громче. А потом из общего шума мужчины, сверлившие друг друга тяжелыми взглядами, выделили один высокий и звонкий голосок, хорошо знакомый им обоим.

— И что делает моя дочь в приемной? — полюбопытствовал Львовский.

— Утверждать не возьмусь. Но парни не пропустят, — ответил Горыныч.

— Пустите, придурки! Да я вас по стенке размажу! — голос грозил всяческими наказаниями, включая членовредительство и увольнение.

— Не с той ноги встала? — уточнил Роман Дмитриевич, он не торопился выходить в приемную, дабы узнать, что именно здесь делает его дочь в столь ранний час.

— Ну, она у меня барышня непредсказуемая, — едва заметно улыбнулся Подгорный.

Улыбка, мелькнувшая на лице молодого человека, удивила Львовского.

Этого мальчишку Львовский знал больше пятнадцати лет. С тех самых пор, как Игнат притащил пацана из какой-то деревни. За это время мальчишка превратился в верзилу с профессиональными навыками киллера и телохранителя. И ни разу за все пятнадцать лет Роман Дмитриевич не видел улыбки на лице Фрола. Хмурый, собранный, он казался старше своих лет. Но именно этому парню в случае опасности Львовский доверил бы жизнь своих близких без раздумий.

Мужчина поднялся из-за стола, вздохнул, набрал на телефоне номер и замер в ожидании.

Спустя пару длинных гудков в динамиках раздался мелодичный голос.

— Что стряслось, Рома? — встревоженно произнесла Раттана.

— А ты в курсе, что наша дочь спит с Горынычем? — уточнил Львовский.

— Надеюсь, что под «Горынычем» ты подразумеваешь Фрола? Хороший мальчик, — высказала свое мнение Львовская.

— Папа! Не трогай его! — в это мгновение Таяне все же удалось прорвать оборону и вломиться в кабинет отца.

— Пострадавшие есть? — осторожно уточнила Раттана.

— Будут, — вздохнул Роман Дмитриевич.

— Без меня не начинать! — заявила Ратти и отключилась.

Роман Дмитриевич знал, что жена появится в его офисе спустя двадцать минут. И мужчина сомневался, что у него хватит терпения на весь концерт, который собиралась показать его дочка.

— Папа! Убери пистолет! — потребовала Таяна, пытаясь втиснуться между Горынычем и отцовским столом, чтобы прикрыть собой любимого.

Прикрывать своим хрупким телом тушу верзилы получалось плохо. Но Таяну это не волновало. Он намерена была уберечь любимого мужчину от гнева отца.

— Тая, успокойся, — настойчиво твердил Фрол, пытаясь задвинуть девушку за спину, чтобы не мешала им разговаривать.

— Как я могу быть спокойна, если папа вот-вот тебя застрелит! — вскричала девушка и повернулась лицом к отцу: — Я не позволю! Слышишь! Забирай, что хочешь! Можешь даже мою тачку забрать! Навсегда! И права! Их тоже! Только не трогай его!

Львовский удивленно изогнул брови. Тачка и права — это очень серьезно. И раз уж дочь готова пойти на такую жертву, значит, этот парень важен для нее.

— Тачку? И права? — раздался насмешливый голос нового действующего лица, появившегося в кабинете.

Прохор Тимофеевич, вооруженный широкой улыбкой и чашкой кофе, устроился на удобном диване в кабинете брата.

— Такие жертвы, Тай, ты подумала бы, — посоветовал добрый дядюшка.

— Девочка, первая любовь — это не навсегда. А вот права тебе нужнее, — в кабинет вошла спокойная и невозмутимая Руслана Михайловна, которая занимала отдельный кабинет на том же административном этаже и пришла на звуки ссоры с охранниками.

— Руслана Михайловна! Сделаем вид, что я не расслышал, — насупился ее муж, а во взгляде красивых глаз Руся прочла грядущий разбор полетов.

— Таяна, все хорошо, — настойчиво уговаривал Фрол свое неугомонное чудо и пытался вернуть девушку на место, вернее отстранить ее подальше от себя. Вдруг шеф решит все же пальнуть в него и случайно промахнется. А Фрол не мог допустить, чтобы его девочка пострадала.

— Как может быть все хорошо, если он собрался отстрелить тебе башку?! — кричала девчонка.

— Это спорное заявление, дочь, — рявкнул Львовский, ему начинал надоедать тот факт, что его кабинет становится похожим на балаган и проходной двор. — К тому же, пистолет не мой! Убери его к чертям собачьим!

Услышав, что речь идет о четвероногих, голос подал Монстр, неотступно следовавший за хозяйкой.

— Хороший мальчик, — потрепал пса Подгорный и одновременно перехватил за поводок на случай, если Тая разнервничается и прикажет псу отхватить кусок от оппонента. А Горыныч все же был телохранителем Львовского, и, значит, должен предотвращать покушения любого рода.

— Ну, что сказать, если уже и Монстр его слушает, то это серьезно, — подвела итог Раттана Геннадьевна, ворвавшаяся стремительным ураганом в кабинет мужа.

Женщина, как выяснилась, уже находилась в холле компании. У Львовской появилось непреодолимое желание угостить мужа вкусным пирогом, свежим кофе и сообщить одну неожиданную новость. А оказалось, что новостей в их семействе уже две.

— Еще как! — насупилась Таяна.

Она обрадовалась, что Фрол перестал ее отталкивать, а наоборот, начал прижимать к своему боку. Так ей было спокойнее.

— И когда же свадьба? — полюбопытствовал Прохор Тимофеевич.

Руслана заняла место рядом с мужем, отобрала у него чашку кофе и наслаждалась терпким вкусом бодрящего напитка. Реми не возражал, его все устраивало. К тому же мужчина понимал, что напряженная обстановка вот-вот превратится в настоящий праздник. И работать офис точно не будет. По крайней мере, руководители компании устроят выходной.

— Через две недели!

— Осенью!

Молодые люди ответили синхронно. Но их ответы оказались разными.

Горыныч хмуро посмотрел на свою невесту. Осенью? С какого перепуга он должен ждать еще три месяца? Да вот уж хрен там!

— Что?! — возмутилась Таяна. — Ты мне даже предложения еще не сделал!

Терпение Подгорного оказалось небезграничным. Ранним утром он все же умудрился безболезненно и решительно заявить о своих чувствах и потребовать свадьбы. Да, девчонка в тот момент сопела, уткнувшись в его плечо. Но факт ведь был! Предложение прозвучало! И возражений он не услышал. А стало быть, свадьба состоится.

— Отметим? — предложила Руслана Аркон-Реми.

Раттана не сводила взгляда со своего мужа. Она боялась, что буйный нрав супруга даст о себе знать. И ждала, что вот-вот разразится скандал.

Но Львовский отвечал лучистым и спокойным взглядом, словно спрашивал: «Верно поступаю?».

Ратти улыбнулась, кивнула, поманила мужа пальцем.

Таяна и Фрол хмурились, вели свой собственный диалог взглядами и жестами.

Взрослое поколение, осознав, что в эту самую секунду они оказались лишними, покинули кабинет. Только будущий тесть, проходя мимо Горыныча, аккуратно и метко ударил в живот будущему зятю. На всякий случай.