В прятки с кошмаром (СИ) - "Ежик в колючках"
— Не знаю, Марти, ничего не знаю. Мне бы поспать. Иначе я сейчас сдохну.
— Ладно, отдыхай. Продолжим позже, тебе действительно нужен отдых.
====== «Глава 14» ======
POV Эшли
Надежда была бы величайшей из сил человеческой души,
если бы не существовало отчаяния.
В. Гюго
Первые несколько секунд после пробуждения идиллически безбурны, а потом в сознание вламывается реальность, и боль в содранных в мясо коленях и локтях, просто ничтожна мизерна, по сравнению с дерущими на части душу, страданиями. Заскулив, я закрываю лицо ладонями. Где я? Чья это постель? Чей-то дом? А от моего остались только обожженные развалины. О, Боже… в сердце впиваются раскаленные гвозди. Выжил ли хоть кто-нибудь в том аду… девочки… мои девочки… мои родные, хорошие, Дин, Ворон, Вайро… Джойси, ребята… Джордж, Алекс, Эд, Майки… Господи… Успели ли они спуститься в бункер… ну пожалуйста… умоляю Боже. Глаза закрываются, и весь дьявольский ужас наваливается тяжеленной плитой. Не могу дышать, в горле скрутился узел колючей проволоки. Под ребрами ухает набатом. Закусываю зубами большой палец. Возьми себя в руки, дрянь… Они живы… не смей терять веру. У тебя больше ничего не осталось, кроме надежды… Они живы! Нужно встать, осмотреться. Все тело болит, нещадно ноет… А мне просто необходимо, чтоб еще сильнее… больнее, мучительней… ну пожалуйста. Чтоб от развороченной души боль оттянуло. Эту кровавую бойню, я буду остаток жизни видеть в кошмарах… Дикая ненависть окатывает с головы до ног, до озноба, до слез. Опустив босые ноги на пол, нащупываю холодные плиты. Голова кружится, словно я пьяная… все-таки контузило. Глаза воспалены от грязи. Ячейка?! Твою ж мать, я снова в Эрудиции… вот бл*дь! Тресни небосклон, над моей головой, прошу, молю, и обрушься с небес огнем… заклинаю… уничтожь этих тварей… Значит я в плену… пи*дец просто. Паника набирает обороты. Даже представлять не хочу, что со мной могут в этой милой фракции сделать… И что ж мне делать?! Сжимаю заплясавшие пальцы в кулаки, пропихиваю тошнотворный ком в пустой желудок. Пить хочется невозможно. Сердце заходится от страха. Вот что за еб*нная ху*ность… я в плену, идиотка такая, и никто не знает об этом… И Эрик не знает. Вот теперь мне точно пи*дец…, но бешеная ненависть, та, которая бушует во мне штормом, не позволит мне сдохнуть просто так. Никогда! Вашего ж дедушку за нос, зубами… И чего Сэму от меня надо?
Сэм приходит ко мне только на следующий день. Да, скажу я вам, ячейки — это та еще херня. Чувствую себя как минимум пчелой. Ну почему эта дурацкая комната — шестиугольная? Ну, на хрена такое строить? Это наверное какая-нибудь оказывающая на мозги давление, очередная придумка Джанин.
Сэм проходит, садится недалеко от меня. Смотрит и молчит. Вот чего молчит, сука?
— У тебя, наверное, много вопросов? — да уж, наверное!
— На самом деле, один только вопрос и две просьбы. — говорю как можно спокойнее, стараясь удержать яд.
— Интересно, что же это? — взгляд цепкий. По манерам и повадкам — цену себе знает. Говнюк…
— Вопрос: какого х*я я тут делаю? И две просьбы: выпусти меня отсюда и иди на х*й. – ха! Люблю шокировать людей.
— Уговорить тебя сотрудничать, я так понимаю, мне не удастся? — ишь ты какой… дай гранату — узнаешь.
— Правильно понимаешь. — согласно киваю.
— Ты уже наверное догадалась, что я не просто так тебя искал?
— Я понимаю, что тебе именно от меня что-то надо, но не предствляю что, у меня ничего нет. — стараюсь в глаза смотреть прямо, не виляя.
— Мои люди собирали о тебе информацию с самого начала инициации, сразу после того, как ты оказалась в Бесстрашии. Вот какие у меня о тебе данные: родилась в Дружелюбии от женщины пришедшей из Бесстрашия, и умершей в родах, воспитанная в приемной семье Финнов, которые погибли когда тебе было 12. После этого была в разных семьях и в интернате, в Дружелюбии, откуда по достижению 18 лет перешла в Бесстрашие. Инициация пройдена, место в рейтинге пятое. Характеристика: безрассудна, самоотвержена, храбрая, быстрая, ловкая. — где-то я уже это слышала…
— И откуда мне столько чести, что лидер всея фракций собирает обо мне информацию? — не-е, не сдержать мне своего жала, не в силах я…
— И не воздержана на язык, так и запишем. Твоя мама была такая же. В точности. – О, вот и откровения поперли. Да неужели…
— Ясно. Ты знал мою мать в Бесстрашии. Может, даже заделал ей ребенка, то есть меня. И что дальше? — мужчина прекрасно себя держит в руках, но вот по глазам, я читать уже умею. Попала в самое яблочко. Бинго… бл*дь.
— Тебя не удивляет то, что ты, возможно, моя дочь? — ну ты еще обидься, что не бросаюсь на шею с радостным писком.
— Меня уже ничего не удивляет. За последнее время случилось столько всего, я даже была готова умереть не раз, что удивляться у меня больше просто нет сил. Мне все еще интересно на хрена я тебе сдалась? Вряд ли ты хотел всего-навсего восстановить семейные узы. Что тебе от меня надо?
— Значит добровольно сотрудничать ты не намерена? – ага, вот щас прям, только шнурки поглажу. Хотя… может попросить утюг, и пи*дануть по этой роже?
— Сотрудничать? Сэм, ты больной? Или ты перепутал сыворотки и, вместо сыворотки для бесстрашных, вколол себе сыворотку Дружелюбия? С какого йуха я должна с тобой сотрудничать? Я не предаю своих друзей, в отличии от тебя.
— Своих друзей? Это кого ты имеешь ввиду? Жалкую кучку отступников во главе с садистом Эриком? — стараюсь как можно незаметнее смочить пересохшие губы. Мда, Эрик — садист… зато ты, прям Санта-Клаус. Ничего-ничего, рано или поздно, он придет за мной, придет… и тогда, ты будешь молить о легкой смерти.
— Кто бы говорил об отступничестве, Сэм. Ты предал Бесстрашие, просто-напросто позволив Джанин уничтожить все, что мы любили и чем гордились, принеся в жертву многие жизни, ради власти и лидерства. Ты такой ублюдок, что нам даже разговаривать не о чем. Ты можешь убить меня прямо сейчас, но сотрудничать с тобой я никогда не буду. Даже не надейся.
— Ты не знаешь, о чем ты говоришь, Эшли. Твои, так называемые друзья — это всего лишь ширма. Может некоторые из них действительно хорошо к тебе относятся, но вот Эрик, с которым ты… хм… в отношениях, только лишь использовал тебя и всех остальных, чтобы попытаться переиграть меня. Но он не знал для чего ты мне, иначе он не сдал бы тебя. — под ложечкой противно засосало. Дай мне вилку, чтобы лапшу снять с ушей.
— Ты врешь все, Сэм. Я никогда не поверю, что Эрик тебе сдал нас. Он не такой. Он…
— Ну что он, Эшли? Что? Сколько ты его знаешь? Полгода? Это капля в море по сравнению со всей его жизнью. То, что тебе на минуту показалось, что Эрик неплохой человек, то это только потому, что он хотел тебе это показать.
— Вот тут ты попал пальцем в небо, Сэм. Мне-то как раз… Не он мне показал, что он неплохой человек. И вообще, я не намерена с тобой это все обсуждать. Скажи мне прямо, что тебе от меня надо? Хватит с меня уже этих загадок.
— Я лишь хочу уберечь тебя, девочка. От опрометчивых поступков. Ты не с теми людьми связалась. Ты мой единственный ребенок, единственная дочь. Я понимаю, что ничто не вернет тех лет, которые мы не были вместе, но я все же хочу сблизиться с тобой и… — давай вместе поплачем. Какой заботливый папочка, чуть любимую дочурку под обстрелом не похоронил. Где ж ты раньше был?
— А я не хочу. Моя мать пришла в Дружелюбие на достаточно большом сроке, чтобы был виден живот. Ты не мог не знать куда она ушла. Все это время тебе было насрать на меня, и на мою мать. И вдруг что-то воспылало. Тебе от меня нужны явно не родственные чувства. И я хочу знать, что же?
— Ты зря меня отталкиваешь, дочь. У тебя, ведь, есть выбор. Ты можешь устроиться тут с условиями далеко не такими спартанскими, в которых ты находишься сейчас. Ты можешь жить в лидерском корпусе, в комфорте и на полном обеспечении. Все, что от тебя требуется — забудь своих предателей. Ты ушла за стену с преступниками, которые подлежат ликвидации по новым законам Чикаго, а конкретно Эрик предал тебя саму, как он всегда предает всех. – фи, видел бы ты мою каморку на маяке… да ячейка, бл*дь, по сравнению с ней — люкс. И ничего, не жаловалась.
