Тёмная дикая ночь (СИ) - Калитина София
Когда я ничего не отвечаю, она еле слышно продолжает:
— Тася, я ведь уже касалась тебя. Пробовала на вкус.
— Знаю.
— На своих пальцах. На твоих. Ты помнишь мои реакции?
Я закрываю глаза и киваю. Я помню стоны, что она издавала и, казалось, хотела большего.
Лера берет мою руку и целует.
— Я буду очень осторожна с тобой.
— Я верю…
— Начну медленно, — перебивает меня она и снова целует мою руку. — Сначала просто поцелую тебя там.
Моя улыбка испаряется, когда она языком мягко очерчивает большой круг на моей ладони. После чего нежно втягивает в рот кончик каждого пальца.
— Никаких сильных посасываний, никакого торопливого языка.
Скользя по моей ладони, её язык сужает круги, моя ладонь становится влажной и теплой от её поцелуев, а у меня перехватывает дыхание от ноющего желания.
— И потом, это же я. Лера. Не какая-то там девушка.
Улыбнувшись, я немного высвобождаю свою руку, чтобы погладить её по щеке.
— Пусть будут круги, — размышляет она. — Я буду кружить и кружить, нежно и не останавливаясь, пока с широко раздвинутыми ногами ты не начнешь истекать влагой и, смяв в кулаках простыни, будешь просить, чтобы я дала тебе кончить на свои губы. Хочу, чтобы ты просила мой рот для себя каждый раз, когда мы с тобой остаемся наедине.
Она вглядывается мне в лицо.
— Я хочу сделать это для тебя, Тася, — с напором, но тихо говорит она. — Хочу высосать твое сладкое удовольствие. Я не стала бы с тобой играть. Если твое удовольствие в моих силах, я сделаю это, и это будет так часто, как только захочешь, — она проводит языком по всему моему указательному пальцу. — И хочу, чтобы тебе настолько было хорошо, что ты никогда меня не отпустишь.
Мой стон получился хриплым и просящим. Я уже не могу себе представить свою жизнь без неё.
— Но после этого мне нужно тебя почувствовать.
— Правда?
Она прижимает мою руку к своей киске.
— Посмотри, даже сама мысль об этом делает меня мокрой, а ведь я только что кончила.
Спустя долгое мгновение, что я вглядывалась в её лицо, я киваю, и она передвигается и усаживается у меня между ног.
Она наблюдает за тем, как прикасается ко мне, а я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не закрыться руками, и закрываю глаза. Когда она наклоняется, я чувствую её дыхание и прикосновение её мягких волос, а потом и нежный поцелуй. Затем еще один, после чего она накрывает меня приоткрытыми губами и медленно проводит языком.
— Охуеть, — рычит она и подрагивающими руками раздвигает мои ноги шире и помогает поставить ступни на матрас. — Просто охуеть можно, Тася!
И мне больше не хочется, чтобы она была осторожной.
Не хочется, чтобы была и нежной.
Если она заставляет меня так чувствовать себя всего лишь после одного поцелуя, то хочу, чтобы она проделала со мной каждый блядский трюк, каким только владеет. Умираю, как хочу узнать, как это будет ощущаться, если она перестанет сдерживаться.
Поставив мои ноги, чтобы ей было удобно, она возвращается ко мне, стараясь не торопиться. Она с меня глаз не сводит, и у меня трепещет в груди, когда я вижу, как сильно её волнует мое удовольствие. Откинув голову назад, я выгибаюсь над матрасом и шепчу:
«Да, хорошо, так хорошо», — и от этого она слетает с катушек. Я без понятия, что она делает; не знаю, есть ли вообще у меня мышцы, которые она использует, но это идеально, стремительно и лучше любой секс-игрушки, какую я когда либо пробовала.
Охренеть…
Мне хочется наблюдать, но тут так много всего, чтобы прочувствовать. Скольжение влажного языка, вибрации её стонов, как начинают дрожать мои бедра и живот от наплыва удовольствия. И о-о-о… Как её голова смотрится у меня между ног, как крепко держит меня раскрытой. Длинные линии её спины, отражение её задницы в зеркале напротив. Как она подается бедрами вперед, ублажая меня всем телом, но прикасаясь ко мне только своим…
Усиливающиеся ощущения разметали мои мысли; это как чувствовать себя поглощенной, все происходящее будто не наяву, это больше чем просто хорошо, это — все и сразу. Её стоны и дыхание подталкивают удовольствие, которое уже блуждает у поверхности кожи и захватывает меня, пока наконец у меня не остается ни одной связной мысли, и оно ракетой пронзает мое тело.
Я чувствую это.
Это произойдет прямо сейчас.
— Я кончаю, — задыхаясь, вскрикиваю я.
И — господи боже — я кончаю безумно сильно.
Она глухо одобрительно стонет, глядя на меня, когда я кричу это снова и снова, попутно удивляясь, как еще не потеряла голос. Ощущения кажутся нескончаемыми, не теряя накал и не исчезая, а я продолжаю произносить это так много раз, что она с гордостью смеется и держит ритм, давая мне все больше — и лучше. Блин, как только у меня находятся силы поражаться происходящему? Ведь это совершенно новый опыт для моего тела, а любой другой оргазм, что у меня был, словно печальный дальний родственник этому, который, кажется, не закончится никогда.
— Ну хорошо, — мне удается произнести, когда она, целуя, поднимается вверх по моему телу. Она так тяжело дышит. — Признаю: ты выиграла этот раунд.
Она смеется и прижимается поцелуем к моим губам.
— Я бы сказала, мы обе его выиграли.
***
Мы еще не спали, когда начало вставать солнце, освещая комнату Леры. Простыни валяются на полу, подушки зажаты между изголовьем кровати и матрасом, а я расположилась в центре огромной кровати, заботливо укрытая её обнаженным телом.
— Ты сегодня сможешь работать? — спрашиваю я, пытаясь разглядеть время на часах.
— Куда важный вопрос: сможешь ли ты ходить? — бормочет она мне в плечо.
А это хороший вопрос.
Со смехом я выползаю из-под неё, встаю с кровати и, пошатываясь, иду по коридору в ванную. Чувствую себя гиперчувствительной повсюду, и мне так хочется весь день оставаться в кровати, свернувшись калачиком рядом с ней. И не думать вообще ни о чем. Совсем. Хочу, чтобы все вокруг исчезло. Впервые в жизни мне хочется послать свою работу куда подальше.
Лера присоединяется ко мне в душе. После долгих часов отсутствия сна и дикого секса, думаю, мы обе слишком устали для чего-то, кроме поцелуев. Но тут, под горячими упругими струями воды, чувствуя, как её мыльные пальцы скользят по моему телу, спускаются к ягодицам и поглаживают расщелину между ними, — все это заставляет меня просить её о том, чего я никогда раньше не хотела.
Я поднимаю голову.
— Я хочу почувствовать тебя там.
По её лбу стекает вода, а темные и слипшиеся ресницы обрамляют сверкающие голубые глаза, когда она изучает меня взглядом.
— Ты уверена?
— Уверена, — встав на цыпочки, я провожу зубами по её подбородку.
Лера разворачивает меня лицом к стене и, целуя шею, ведет пальцами вниз по спине, пояснице, ягодицам, пока осторожно не погружает скользкий палец внутрь, а затем наружу.
Она добавляет еще один, нежно меня растягивая. Постанывая и шепча, как она будет аккуратна и как сильно любит меня, она наконец, сантиметр за сантиметром, погружает в меня два длинных пальца.
— Ты в порядке?
Я киваю. Я и в порядке, и нет. Ошеломлена и расколота надвое, желая её повсюду и одновременно.
Она дрожащими пальцами свободной руки поглаживает меня спереди; я чувствую её восторг и точно знаю: начав двигаться, она долго не продержится. Это потрясающе — слышать звуки, что она издает, как дрожит всем телом и скользит без какого-то ритма.
Слышать эхо её удивленного финального крика. Все это выпускает на свободу страх её потерять, который я так старалась сдерживать. Страх, что все хорошее в моей жизни может исчезнуть, а она уйдет от меня. Что мы выстроим совместную жизнь, а я ее уничтожу. Что даже когда все вокруг пойдет наперекосяк, для меня ничего не будет иметь значения, кроме этого.
Прямо сейчас она для меня — все.
Лера моет меня, поглядывая из-под отяжелевших век и благодаря меня каждым поцелуем.
— Как моя девочка?
Я отвечаю на её вопрос, но игнорирую подтекст — а он там огромный — потому что ментально и эмоционально прямо сейчас я совсем не в порядке. Я тону в своих чувствах к ней. Но физически со мной все хорошо.
