Забвение Миров (СИ) - Кулеш Мирослава (Мира)
– Хочу, – оживился Павел.
– Ну, значит, полетим…
Комментарий к Глава 25. Павел.
*Горнило – варочная поверхность внутри русской печи.
**Крынка – расширяющийся к низу удлинённый глиняный кувшин без ручки для молока
***Ухват - ручной инструмент для перемещения глиняных и чугунных горшков для еды, установки их в топку русской печи. Представляет собой металлическую рогатку, закреплённую на длинном черенке.
****Чугунок - горшок из чугуна, позднее также из алюминиевого сплава, округлой формы, для тушения и варки в русской печи. Особенностью чугуна является его форма, повторяющая форму традиционного глиняного печного горшка: зауженный к низу, расширяющийся к верхней части и снова сужающийся к горлу.
========== Глава 26. Гохус. ==========
Утро выдалось туманным. Павлу не спалось, он всю ночь прокручивал в памяти события последних суток, иногда проваливался в полудрёму, но и там он видел пламя, слышал крики. Больше всего он удивлялся тому, насколько мог быть безжалостным. Да, он оправдывал себя тем, что практически не отдавал себе отчёта в том, что делал, что потерял контроль над собственным разумом. Состояние аффекта, так это называется. А может, он не в состоянии себя контролировать, когда обращается? Но Эхо говорил так уверенно о полёте, о контроле, что Павел склонялся к состоянию аффекта. Или это просто попытка заглушить чувство вины? Контроль возможен, но Павел не знал, что принесёт ему новое обращение, поэтому боялся заранее. Он пытался взять себя в руки, в конце концов, он же бывший мент, стреляный воробей, в прямом смысле стреляный, ему многое по плечу…
Эхо слез с печи, натянул штаны и поплёлся на крыльцо курить. Павел перевернулся на бок и перестал притворяться, что спит. Ночи здесь оказались холодными, от них спасала натопленная печь и новая температура тела. Павел чувствовал, как по его телу разливается горячая лава, он мог бы пойти босым по снегу и при этом ничего себе не отморозить, даже не продрогнуть. Чувствовать себя Драконом – фактически чувствовать себя неуязвимым. Он нехотя выбрался из постели, оделся.
Эхо сидел на крыльце и курил трубку.
– А для кого вторая кровать, если ты сам спал на печи? – спросил Павел своего нечаянного спасителя.
– Для вас, дураков, – хмуро пробубнил Эхо. – Иногда по двое за день бывает. До города далеко, в ночь отправлять не самая лучшая идея, конечно, есть и те, кто требуют, чтобы их сразу же сопроводили до города. Только после первого обращения обращаться снова и остаться при мозгах могут только дети. Может, знаешь старую сказку про Дракона, который мог обращать других?
– Да, знаю, – подтвердил Павел.
– Так вот, есть у этой сказки и другая сторона. Первый Дракон, наш Прародитель, смог вернуть себе человеческий облик. А вот остальные, – он задумчиво посмотрел перед собой, – не все смогли. Те, которые обернулись дважды за первые сутки, утратили человеческий разум и не смогли вернуть человеческий облик. Когда обращаются взрослые, первое обращение сопровождается только звериными инстинктами, ты, наверное, заметил, – Эхо хмыкнул, Павел кивнул. – Потом приходят воспоминания, и только во втором обращении возможен контроль. Но не раньше, чем через сутки, это важно.
– А что с теми, кто утратил разум?
– Для этого и нужны золотые Драконы, только им подчиняются те, кто утратил разум, инстинкт, знаешь ли.
– Поэтому ты меня встретил, как родного? – сделал вывод Павел. Эхо засмеялся. – И много тех, кто утратил разум?
– Много, было когда-то. В основном все молодые да горячие, без башки, ну ты сам знаешь, как это бывает. Когда тебя признают вожаком, ты сможешь приказывать не только им, но и нам. Мы, с разумом, сможем перечить тебе, но всё же выполнять какие-то прямые приказы, а вот они станут подчиниться беспрекословно. Ты будешь чувствовать их, понимать, как и они тебя. Часть стаи и ты вожак. Хотя я очень надеюсь, что ты никогда этого не узнаешь.
– А почему вожаком не может стать кто-то другой?
– Не знаю, такими мы созданы.
– Есть у меня сомнения относительно того, что ваше сообщество меня отпустит, – Павел скривился.
– Желание золотого Дракона – закон, если он признанный вожак, а если нет, то он залётный парень из другой стаи, а стая и семья – самое важное, что у нас есть. Если ты заметил, я не пожал тебе руку, когда ты объявился у меня на пороге.
Павел кивнул.
– Рукопожатие – это ритуал принятия, – продолжил Эхо. – Это люди пожимают руку каждому встречному, а мы только тому, кого признаем вожаком, фактически так мы говорим: «Я тебе доверяю». Когда большая часть стаи принимает вожака, другие приходят сами. И те, кто лишился разума, принимают выбор стаи. И да, ты тоже становишься частью стаи, семьи, это связь двусторонняя, – Эхо тихо хмыкнул.
Павел нахмурился, с этим могут быть проблемы, но он заглядывал слишком далеко, его пока никто не признавал вожаком. Так, стоп! Откуда взялось это «пока»? Павел обеспокоенно посмотрел на Эхо, тот выбивал трубку и совершенно утратил интерес к разговору.
Наскоро позавтракав, Эхо и Павел наконец-то собрались в город. Эхо достал большую сумку, сшитую из… кожи Дракона? Это определённо чешуя Дракона, Павлу не могло показаться.
– Раздевайся и складывай одежду в сумку, – скомандовал Эхо.
Павел нехотя выполнил то, о чём просил Эхо. Он совершенно не представлял, как снова обернуться. Эхо тихо посмеивался себе под нос. Оставшись нагим, он повесил сумку на длинной ручке себе на шею, ручка была настолько длинной, что сумка лежала на земле.
– Итак, – весело проговорил Эхо. – Ключ к обращению – твои эмоции: ярость, обида, чувство несправедливости, боль потери, отчаяние.
– А что, позитивные чувства у Драконов не в моде? – хмуро спросил Павел, совершенно не разделяя энтузиазма Эхо.
– Отчего же, есть ещё желание защитить, но что-то мне подсказывает, что первых названных у тебя сейчас гораздо больше.
– Пожалуй, – согласился Павел.
– У тебя должна быть цель для обращения. Непреодолимое желание защитить, отомстить, отвоевать. Давай, ты первый, а потом я.
Павел отошёл подальше от дома и постарался сосредоточиться на собственных ощущениях. Нужно было заново пережить боль потери и эмоции, которые заставили обратиться его в первый раз. Едва его сердца коснулась тревога за Киру и их нерождённого сына, по телу разлился жар. Потом он вспомнил, что чувствовал, когда ему сообщили о смерти родителей. Семья была для него всем: мама, папа, Кира, его ребёнок. Под кожей пульсировал жар. Он должен снова обернуться, чтобы вернуться к ним, к остаткам своей семьи. Он чувствовал на уровне подсознания, что его обращение – ключ к возвращению домой. Ему нужно домой, к семье – это его цель. А если он не сможет обернуться и вернуться домой? И тут же боль разочарования пронзила сердце холодным кинжалом, и его захлестнуло отчаяние. В это мгновение он понял, что обращается, кожа на руках замерцала тёплым сиянием золотой чешуи, ногти удлинились и стали похожи на звериные когти. У него получалось. Он поднял глаза и заметил, что горизонт стал отдаляться. Павел начал увеличиваться, обрастать чешуей, отращивать хвост и крылья. Ему не было больно, это было до чёртиков странно и в то же время естественно, словно он всегда жил в этом теле, будто тело Дракона и есть его настоящее тело. Через несколько мгновений Павел уже разминал крылья и хрустел Драконьей шеей. Тело Дракона, а шея всё равно затекает. И самое приятное: он осознавал себя, он был тем же, что и до обращения, за исключением новых инстинктов, фантастического чутья, обоняния, зрения, слуха. Павел чувствовал себя частью чего-то большего, чем он был до этого, частью большой общины, повинующейся обострённому чувству верности и желанию защитить.
Эхо довольно хмыкнул и тут же обратился в чёрного Дракона. Сумка теперь висела на его шее наподобие ожерелья. По размерам Эхо уступал Павлу, был более коренастый и ниже на целую голову. Его красные змеиные глаза сияли весельем.
– Как ощущения? – спросил глубокий утробный голос.
