Девственность на продажу

– Только не вздумай реветь, – спокойным тоном и очень вовремя отвлёк меня Саша от моих переживаний. – И так крови много потеряла, ещё и обезвоживания не хватало.

– От слёз обезвоживания не бывает, – я всхлипнула. – Наверное. Ай.

Ну почему меня обязательно надо зашивать наживую? Без наркоза. Садисты, а не врачи.

– Если я сказал будет, значит будет. И нечего со мной спорить. Я старше, а значит, опытнее.

– Ничего это не значит. Ай. Или ты хочешь сказать, что тебя в детстве уже зашивали? Неужели рос нормальным ребёнком? Ну больно же. То есть, я не верю, что ты лазил по деревьям, гонял на самокате, купался в речках…

В следующий раз я просто стиснула зубы от боли.

– Хотя откуда в нашем городе речка? У нас наверное, самые безопасные в мире пляжи. Травму там точно не получить.

– У меня была самая лучшая в мире бабушка. И жила она в деревне. Ты когда-нибудь собирала крыжовник?

Я отрицательно кивнула, снова стиснув зубы.

– А я собирал. И ты наверное уж точно понятия не имеешь, что такое заросли хмеля и крапивы.

– Из хмеля кажется пиво делают, а крапива, это такая трава. Полезная.

Саша усмехнулся.

– Лианы хмеля оставляют после себя полоски неприятных ожогов, которые долгое время зудят.

Я сглотнула, представив себе картину, которая на самом деле могла бы быть не настолько уж и страшной.

– А крапива?

– Крапива тоже оставляет ожоги, – почему-то Саша лукаво усмехнулся, – только на заднице. Я два дня не мог сидеть, и две ночи не мог повернуться на спину. Хотя мне очень этого хотелось.

– О боже, – вырвалось у меня. – Неужели бабушка тебя порола? За что?

– Не бабушка. Бабушка во мне души не чаяла. Сосед.

– А сосед за что?

– Я у него абрикосы воровал. Прямо с дерева. Ну, как воровал. Больше топтал, чем воровал. И пару веток сломал.

– А с ветками зачем? – я хихикнула, совсем забыв о резкой боли.

– Дотянуться не мог, вот и срывал ветки, чтобы потом оборвать.

– Это же варварство.

– Об этом я позже узнал, когда с дерева грохнулся после первой крапивной розги. Дед объяснил. А тогда я… да я же ребенком был. Откуда я мог знать?

Я рассмеялась и только сейчас обратила внимание, что врач перестал зашивать мою коленку и начал накладывать повязку.

– Кстати, – продолжил Саша, – вот тогда я в первый раз и разрезал руку. А ещё приобрёл трещину в ребре. Упал на одну из тех веток, которые я успел оборвать.

– О боже, – мне снова стало дурно, но в этот раз злую шутку со мной сыграло воображение.

– Вот так вот. Ну что? – Саша подал мне руку. – Едем домой?

Наконец я услышала эти волшебные слова. Домой. Как же здорово это звучит. Любимая кроватка, или диванчик, даже кресло сгодится, лишь бы сесть поудобнее, аккуратно устроить ногу и расслабиться. Осталось только туда добраться.

Села помог мне доковылять до машины, и как всё ещё самый галантный кавалер, усадил меня, не забыв поинтересоваться, удобно ли мне. Конечно же, удобно. Неудобно было бы заявить, что колено всё ещё жутко ноет, несмотря на хорошее обезболивающее (о том чтобы оно было хорошим, Саша тоже позаботился). Впрочем я и сама списала всё это на остаточную боль. Самовнушение тоже вещь хорошая.

– Куда мы едем? – я заметила что мы проехали поворот, который ведёт к моему дому. До него было совсем недалеко, но ехали мы явно не ко мне домой.

– Побудешь пока у меня. У меня есть домработница. Она за тобой присмотрит.

– Не надо за мной присматривать, – почему-то я испугалась, хотя была уверена, что ни Саша, ни его домработница зла мне не причинят. – То есть, я и сама прекрасно справлюсь. К тому же, мне завтра на работу.

– С чего ты взяла, что тебе завтра на работу? С завтрашнего дня у тебя больничный. Его оформят и без твоего участия.

– Я не…

– Твой ноутбук скоро привезут, и ты сможешь спокойно работать дома, – да он мысли мои читает.

– А…

– О папе можешь не переживать. К нему изредка, пока ты будешь гостить у меня, будет наведываться специально обученный человек. Продукты, предметы первой необходимости, в общем, всё, что он захочет, будет доставлено ему в полном объёме и абсолютно безвозмездно.

– Папа не любит когда безвозмездно, – хмуро отметила я, понимая, что тут уже всё схвачено и рассчитано до мелочей.

– Понимаю. Но ему придётся с этим смириться. Будем считать, что он попал под какую-нибудь благотворительную программу. Для чего ему нужна была операция?

– Для того, чтобы снова начать ходить, – возникшая пауза означала, что мне стоило бы уточнить. – После автомобильной аварии у него было что-то не так с позвоночником. Эта операция была единственным вариантом. Либо пожизненная инвалидная коляска.

– Благородно с твоей стороны было пойти на такой шаг. Теперь я даже понимаю, почему ты вернулась. Но сейчас не об этом. Мы говорили о моей благотворительности. Пусть это будет помощь… – Саша ненадолго задумался. – Скажем, людям пострадавшим в автомобильных авариях.

Он это серьёзно? Не думаю, что папа на это поведется. А впрочем, ему не помешает немного веры в людей, а не только в самого себя.

– Тогда придумай отмазку позаковыристей. Боюсь, что этот вариант очень быстро отправится в топку.

– Хорошо, буду думать. А пока…

А пока мы подъехали к огромному шикарному особняку.