Эмоции на грани (СИ) - Дэн Виталина
— Яросл… — не успела даже начать, как получила снова удар. Сильнее, чем прошлый. Отлетела на асфальт сдирая ладони. Губа лопнула от жесткого удара. Это даже пощечиной не назовешь. Сильно. За дело. По губам. Чтобы не смела оправдываться. Тяжело задышала. Глянула в сторону своего подъезда, даже если успею добежать, не успею открыть дверь. Слезы навернулись от боли и унижения.
Присел передо мной на корточки, руки скрещиваются в кистях. Смотрит насмешливо. Большим пальцем прикоснулся к кровоточащей губе. Отшатнулась от него, смотря с отвращением. Я его возненавидела. Первый раз в жизни почувствовав это чувство. Возненавидела! За отношение к себе, за то что не дал объяснить. Удивленно приподнял брови произнося пораженным голосом:
— Милая, ты себя так ведешь, как-будто я не прав, а ты у нас такая чистая и непорочная. — Встала с земли и лихорадочно озиралась по сторонам. Услышала тихий смех.
— Не мечтай — издевательски пропел незнакомец напротив меня — нам о многом нужно поговорить. — и после этих слов я рванула к подъезду, но не преодолела и половину пути.
— Ярослав! Не делай этого! Ты ничего не знаешь! Все, что я тебе говорила, правда! — выкрикивала ему. Схватил поперек живота разворачивая в другую сторону от дома.
Начала лягаться, яростно дергаться. Он не в себе, я его первый раз таким вижу. Даже не представляла, что в таких случаях делать. Страх окутал все мое тело, и в такие моменты я застывала, терялась. Господи, как это страшно…
— Я не изменяла, слышишь? — резко остановился скидывая меня. Повернул и вцепился в шею. Пальцы на горле сжимались с такой силой, что в глазах начинало темнеть. Синие глаза заволокло болью и ненавистью. Что ж возможно я это заслужила. Ведь не прошло недели после наших с ним отношений, как я окунулась в новые. Что я там говорила про свободу и одиночество?
— Закрой свой грязный рот… Кстати сосала ему? Тебя то я всегда принуждал к этому. Может с ним нормально? А? За такие-то деньги! Трахалась с ним Алина? — ему не нужны были вопросы. Он разговаривал сам с собой, и на каждый вопрос у него был положительный ответ.
— Конечно трахалась — кивнул головой и приглушенно засмеялся — И как? Член по шире? Побольше?
— Пошел на хрен! Не смей мне говорить всего этого! Я не заслужила! Все одиннадцать лет я была тебе верна. — и третий удар по лицу. Такой, что почти потеряла сознание. Валялась на асфальте и видела, как стоит надо мной и смотрит изучающе. Не веря, что это с нами происходит. И я… И я не верю Яр, что это мы…
Закрыла глаза и тяжело перекатилась на живот. Руками уперлась в землю в попытке оттолкнуться и встать. Но моим планом было не суждено сбыться. Навалился на меня сверху, упирая колени мне в спину между лопаток. Вдавил голову в асфальт счесывая щеку. Резко выдохнула весь воздух из себя, и услышала злобное около уха:
— Ты продажная шлюха, которая смеет открывать свой рот? — и рывком за капюшон моей толстовки, чтобы встала. Спереди собачка от замка на кофте разрезала кожу на шеи сильно впиваясь.
Беспомощная. Никчемная. Зарыдала в голос. Как назло на улице ни кого. Мертвая тишина во дворе. Но кто-то же услышит если…? А в это время он тащил меня к какой-то машине. Адреналин до этого и так гонял бешено кровь по венам, а сейчас… Сейчас я поняла, если он меня увезет, случиться не поправимое. И мы не простим это друг другу.
Вдруг бессознательно, про себя прокричала оглушительно громко, так что задрожали мои внутренности и сжался мозг «Руслаааан… Вернииись!». А в реале так же, только пронзительнее и ужасающе заревела:
— Паа-па! Па-а-а-почка! Спаси меня! Папа, помоги! Ма-а-ама… — сквозь слезы, и в сумке громкий звонок мобильного. Мой! Но я не дотянусь. Он тащит и меня, и сумку. То что закричала молниеносно поставил на ноги, но я успела еще раз позвать на всю улицу отца. В захвате сдавил мою шею зажимая в локтевом сгибе и затыкая мне рот. В ухо прошептал:
— Твой походу соскучился. — А в глазах жадное влияние истязать меня. Сделать больно, так чтобы корчилась. Чтоб ломало в агонии. Как его… Выдохнул и легко произнес:
— Ну с ним ты покаталась давай теперь со мной? — разблокировал машину и запихнул меня внутрь салона. Я начала вылазить, но он обратно меня заталкивает. Завязалась борьба и я поняла, что не дамся. Не дамся просто так, должна, обязана сделать все, чтобы не увез. Залез сверху, подминая под себя на заднем сиденье, и как больной шепчет:
— А с ним нравилось! Смеялась! Раньше и я тебя радовал, что изменилось?
— Я тебе сказала. Разлюбила. Я не изменяла тебе, но так случилось, что мне понравился другой человек. После тебя! — задыхаясь сквозь вой проговорила. Загоготал мне в лицо.
— Лучше перестань, иначе я тебя сейчас вырублю! — но только он произнес эту фразу его вышвырнуло из машины. Сначала я сделала глубокий вдох перекатываясь на бок. Приложила руку к сердцу которое колотилось, как сумасшедшее. Быстро встала покидая проклятую машину. И увидела, папу.
Услышал… Услышал мой родной… Зарыдала в голос закрывая ладонями лицо. Папа быстро развернулся сканируя меня с ног до головы. В такой холод был в шлепках, шортах и футболке. Проведя осмотр повернулся к Яру. Расставил руки в сторону произнося холодно:
— Давай теперь со мной? Девушек бить, вижу, можешь! — осела на корточки опираясь одной рукой на землю.
— Вы лучше не лезьте к нам. Мы сами разберемся! Она — показывая на меня пальцем — получила за дело! Вам, надо было лучше воспитывать дочь, Вадим Дмитриевич! — отец с размаху кулаком заехал ему по лицу. Яр отлетел приземляясь на спину. И этот смех больной, как будто все-равно ему. Не чувствует ничего. Не чувствует физической боли. Только душевную…
— А что Вадим Дмитриевич, не приятно слышать? Так слушайте! Она таскается с мужиком не успев расстаться со мной. Да и уверен, что с рогами ходил уже в отношениях. — на последней фразе выпрямился во весь рост перед отцом. И получил снова сильный, отрывистый в живот. Согнулся пополам задыхаясь, откашливаясь. Отец нагнулся к его уху и безэмоционально проговорил:
— Знаю Ярослав, все знаю. И рад! Потому что он не такое говно, как ты! И даже если ему будет больно, он никогда не поднимет руку на девушку. А ты… Ты слабак, да к тому же тупой, раз ее упустил. — похлопал его по спине. А я прохрипела сдавленно:
— Она с ним познакомилась за день, как приехала к тебе за вещами. Это так, тебе на размышление. Чтобы каждый раз, когда ты будешь ее вспоминать, твое нутро тебя сжирало! Топи себя мальчик! — похлопал его по плечу и развернулся ко мне. Приобняв за плечи, двинулись к подъезду.
Мама выбежала с подъезда в разных тапочках и с белым лицом, в слезах.
— Чт… — она хотела что-то сказать, но замолчала услышав вой.
Мы все замерли на месте. А этот вой не прекращался. Раздирающий душу, струящийся по венам.
— Я любил тебя! Слышишь меня? Любил! — слова били нам в спину, расползаясь эхом.
Я не оборачивалась. Остолбенев стояла с мертвым взглядом уставившись в одну точку. Слезы беззвучно бежали из глаз стекая на ободранную щеку, и пораненную губу причиняя жжение и боль.
— Чего тебе не хватало? Я же все для тебя! Работал на износ, для тебя! Для чего? Я люблю тебя, а ты за бабки, как последняя шваль! — закрыла глаза и почувствовала на плече давление пальцев в успокаивающем жесте.
Пришла в себя от звонка мобильного в сумке. Не оборачиваясь двинулась домой. Мама шла следом и тихо плакала. Никто не нарушал тишину. Каждый обдумывал произошедшее по своему. А во мне что-то сломалось. Окончательно и бесповоротно. Вдруг почувствовала, что ушла какая-то детскость.
Странная и совсем непонятная мне… Жизнь…
— Вадим прошу… Оставь детей в покое! Пусть они отдохнут — лежала на кровати вытянув грациозно ноги, как кошка. Натирала руки каким-то вкусно пахнущем кремом, и смотрела на меня умоляюще.
А я не мог! Ходил от одного угла к другому. Мерил комнату, и не мог сидеть на месте. Какой-то дерганный. Внутри не спокойно, и от чего-то больно. Чернота растекалась по венам и жилам, разверзаясь в яму с размером в обрыв. Что за…?
