Би Сяошэн - Цвет абрикоса
- Не стыдись, - успокоила ее сестра. - Тебя привело сюда искусство святых небожителей. Ты пришла не по своей воле. Вспомни, мы заключили союз - быть всем с одним мужем, до конца жизни не расставаться. Ныне ты и Силан скрепите брачные узы. А скоро здесь будут Яонян и Жолань. Послужи ему заместо меня. Потом мы все здесь соберемся и будем служить ему, и так познаем радость. - Сказав так, Чжэньнян с улыбкой вышла из комнаты.
Студент обнял Юйнян. Он развязал пояс и снял с нее платье. Взялся за супружеское дело. Девушка, впервые охваченная ветром страсти, испугалась, увидев его мощное орудие мужской силы. Но тот не дал победить себя порыву страсти. Он медлил и шаг за шагом погружался в нее. Цунь за цунем уходил в нее и, лишь когда убедился, что ее лоно, подобное нежному цветку, раскрылось, принимая его корень жизни, вошел в нее и разорвал все препоны. Из девушки полилась влага любви, а на циновку упали капли киновари. Юйнян охнула, будучи не в силах сдержаться.
Скоро в комнате появилась Чжэньнян. Она привела Яонян и Жолань. Увидев девушек, студент торопливо сказал:
- Как я счастлив! Как я счастлив быть в окружении таких цветов, как вы! Это все равно, что прожить три жизни кряду!
- Уловила смысл вашей последней фразы. Хотите в одну сеть поймать всех рыбок! Сегодня я исполнила ваше желание. Одного опасаюсь: завтра забудете о той любви, которую мы все к вам питаем.
- Эту любовь я никогда не забуду, - клятвенно заверил студент.
Сестры сняли платья. Не испытывая стыда, они расположились на кровати. Студент пробил барабанную дробь и устроил большое ристалище. И сколь верно сказано: "Когда льется благодатный ливень, трудно уберечься от капели". Скажу одно - здесь каждый получил то, чего хотел. Каждая взошла на ложе, будучи девственницей. Сколько здесь было исторгнуто охов и ахов! Сколько пролилось пота, смешавшегося с ароматом благовонных притираний и пудры! И вот уже девушки зазвучали всеми звуками страсти. И вот уже студент с гордо возвышающимся посохом идет к ним и, преодолевая сопротивление, дарует им ни с чем не сравнимую радость.
До поры одна лишь Яонян избежала его внимания по молодости лет. Так сестры стали женами студента. Отныне всякую ночь они были готовы делить с ним ложе, и ни у кого не возникало чувство ревности.
Впятером укладываясь на изголовье, сестры соблюдали чин: студент - посредине, Чжэньнян и ее сестры - с левого боку, Пань Жолань - по правую руку. Студент загодя глотал пилюли для укрепления плоти, и его золотое оружие не знало промаха. Супружеские дела он всегда начинал с Чжэньнян.
На этот раз он приказал ей оседлать его. Он вонзился в нее и колол так и сяк, а через полчаса она, как говорится, свалилась с коня. Ее ноги ослабли и болтались, точно две штуки полотна. Наблюдающая за всем этим Юй уже загодя истекла влагой естества. Она будто погрузилась в поток переживания страсти. Она вскочила на жеребца и приняла бой на себя. Студент, прижимая ее к себе, сотрясал ее, вставляя и вытаскивая из нее оружие. Но скоро ее охватила слабость, и она отступила, найдя приют в углу кровати. Жолань, которая все время была в стороне, вдохновилась и воспылала желанием. Она обхватила студента за талию и прижалась. Он передал ей тепло своей плоти. Его нефритовый пест вошел в ее цветочные чертоги, на что она тотчас отреагировала возгласами и ахами. Но тут студент заметил, что Чжэньнян и Юйнян, находясь не у дел, заскучали. Он велел им принести коробочку и достать из нее пилюли, от коих рассеивается душа. Самолично каждой ввел в лоно по пилюле. Чжэньнян тотчас преисполнилась дивного чувства ублаготворения. Юйнян, не зная, каково действие пилюли, спросила:
- Ах сестрица! Мне в нутро положили пилюлю, от коей моя душа начинает рассеиваться. Ой! Ой! У тебя внутри тоже что-то такое есть?
Чжэньнян наклонилась к ней и утвердительно кивнула.
В сей миг студент играл с Жолань. Ту, казалось, поразил тяжкий недуг лихорадки. Ее голова уже съехала с изголовья, а тем временем студент засовывал ей в лоно пилюлю. И хотя ее разбухшее лоно препятствовало этому действию, Жолань тотчас почувствовала радость и приятность. Она спросила:
- Сестрички! Есть ли вас внутри нечто такое, что дарует безумную радость ощущений? Ведь ничего я в себе не держу, безо всякого чужого орудия, а как славно. Я вся ослабела от действия этого зелья.
Яонян, увидев, как Жолань оседлала студента, воспламенилась. Она была трусиха. Эти любовные буйства испугали ее, и она не стала делить ложе любви. Но тут испытываемые сестрами страсти поразили ее. Она воскликнула:
- Сестрички! Внемлите мне! У меня внутри все пылает, точно там огонь. К чему тогда вся эта любовная кутерьма?
- Глупая! - сказала ей Чжэньнян. - Не слушайте ее, дорогие сестры. Старинная пословица гласит: "Вначале рождается, потом горячит", или: "То, что вначале горько, потом сладко". Разве эти слова не подтверждение той же самой истины: миновал период вашего вступления на стезю любви, и более никаких неприятных переживаний у вас не будет.
Яонян нашла, что в словах старшей сестры есть резон. Вид обнаженной страсти и любовных утех, кои она лицезрела только что, возбудил ее. Она приподнялась и развела ноги, укрепив их на пояснице Юэшэна. И своими точеными, точно перышки зеленого лука, пальчиками направила орудие прямо в лоно.
И только тут она почувствовала, что это удилище горячо и пылает, точно в руках она держала гордый факел. Страх и любовь смешались в ее душе. Преодолев робость, она все же поставила это великолепное создание природы пред вратами своих цветочных чертогов. Она дотронулась до него створками влагалища, смочила влагой лона и легонько повертела им внутри себя. Студент обхватил руками ее ягодицы и придавил их, а сам вошел в нее под корень. Ее тело качнулось вослед его движению. Она громко вскрикнула и обвисла на его руках, будучи не в силах терпеть боль. Студент медленно продвигался в ней и наконец достиг того места, которое дарует высшие и сладостные минуты. И только тут услыхал какие-то булькающие звуки. Девушка стонала, мешая боль и страсть.
В эту ночь девушки не раз скрещивались ногами и сплетались руками со студентом. Всю ночь никто не мог глаз сомкнуть. И только когда бронзовая клепсидра отмерила все свои стражи, они утихомирились.
Над домами взошло солнце, и его лучи позолотили узорные переплеты окон. В свете его лучей сестры походили на распустившиеся деревца дикой яблоньки или на орошенные утренней росой цветы лотоса, чьи головки только-только поплыли над водой. Они несли в себе, в чреве, весеннюю благодать жизни, были радостны духом и бодры телом.
Сестры разом встали, облачились в самые нарядные юбки, перебинтовали ноги свежими шелковыми лентами и высоко взбили облака волос. Подойдя к зеркалу, навели тушью брови и завершили туалет, положив на щечки тонкий слой красной помады и белил. Они походили на небожительниц, которые, всем скопом собравшись у потока, заглянули в зеркало вод и залюбовались своим отражением, или на небожительниц, спустившихся с Шаманской горы - Ушань, или на россыпь драгоценных крупных яшм. Студент отобрал у них пилюли, способные рассеять душу, и, сложив их в коробочку, оставил до времени. Скоро Гуйпин принесла вина, овощей и накрыла стол. Все расселись, соблюдая тот же чин. Студент сидел во главе стола. По временам он нечаянно или сознательно сплетал ноги то с одной, то с другой. А тем временем мелькали палочки, взлетали чаши с вином. В столовой царил шум и веселье.
