Убить короля (ЛП) - Уайлд К. С.
Мера вглядывалась в него, пытаясь понять, почему интуиция подсказывала, что что-то не так, а потом поняла, что его глаза блестят, а рука дрожит.
Бенедикт напуган.
Нет, он в ужасе.
Исчезло остроумие, которое он показывал несколько минут назад. Исчезли его непринужденные манеры и гордая осанка. Либо Бен замечательный актер, либо у него был еще один близнец.
Вот дерьмо.
Будучи детективом, Мера усвоила, что люди совершают безумные поступки, когда боятся.
Бен, должно быть, заметил беспокойство на ее лице, потому что отвернулся и поспешил сквозь толпу.
Мера бросилась за ним, оттолкнув с дороги высокомерных сидхе. Они возмущенно уставились на нее, но ей было наплевать.
— Стой! — крикнула она Бенедикту, но либо он не расслышал ее из-за шума толпы, либо решил сбежать.
Мера все равно последовала за ним.
Глава 25
Веселая атмосфера тронного зала и громкая музыка остались позади, уступив место темноте, тусклой луне и своенравным волшебным огням.
— Бенедикт! — закричала Мера, ее голос эхом отразился от сводчатого потолка коридора. — Стой!
Ублюдок только ускорился.
Высокие каблуки Меры цокали по мраморному полу, когда она бросилась за ним, ремешки туфель натирали ноги.
Черт возьми!
Мера все бы отдала, чтобы вернуть свои ботинки.
Она пошла дальше, громкий стук ее каблуков был единственным звуком в ночи, пока Бенедикт спускался по внешней лестнице дворца.
Тропинка огибала гору по нисходящей спирали, иногда показывая остров, иногда крутой спуск к бушующим волнам.
Бенедикт то скрывался в темноте, то появлялся снова на несколько шагов впереди. Он просеивался на короткие расстояния, и это означало, что его магия слишком слаба, чтобы перенести его в безопасное место. Вероятно, он еще не полностью оправился после пира Чарльза, а даже если бы и так, отсеивание требовало много энергии.
— Бен, остановись, или я буду стрелять! — заорала Мера, прекрасно понимая, что ей придется остановиться и приподнять подол платья, чтобы достать пистолет. Так она потеряет время.
Кроме того, Мере не хотелось стрелять в брата Баста.
Понимая, что она блефует, Бенедикт не замедлил шага.
Черт!
У Меры болели мышцы, а свежий ночной воздух обжигал легкие. Ей нужно поймать его как можно скорее, иначе она потеряет его след.
«Мы всегда можем использовать жуть», — прошептала ее сирена.
Возможно, ей придется это сделать, но только в крайнем случае. Но если бы она это сделала, Бен узнал бы ее секрет.
Значит, это не вариант. Никакой жути. Даже если это означало потерять его след.
Мера бежала изо всх сил, но когда чуть не споткнулась из-за чертовых каблуков, то решила, что с нее хватит. Сняв супердорогие туфли, она швырнула их в море, надеясь, что Баст не станет возражать.
Мера помчалась за Бенедиктом босиком, ее грудь и ноги болели.
Бен резко развернулся в пустом дворе, залитом лунным светом. Торопливо спустившись по ступенькам внутреннего крыльца, он направился к траве, где, наконец, остановился и повернулся к ней лицом.
Мера перегнулась через край крыльца, переводя дыхание.
— Какого хрена ты убегал? — спросила она. — Почему?
Он с шумом дышал.
— Я хотел побыть в одиночестве.
— Да неужели, — отрезала Мера, стараясь отдышаться. Он осмотрела Бенедикта, сад и бескрайний вид на океан за ним.
Ночь окутала деревья и цветы вокруг него темно-синей мантией, темнота образовала идеальное полотно для неоновых узоров, расцветающих на листве.
Мера моргнула, осознав, что Бенедикт ступил в радужный сад, который демонстрировал тысячи различных узоров в темноте, прорывающихся сквозь ночь. В центре сада красочное свечение растений отражалось в черной, как смоль, воде небольшого пруда.
Все это место выглядело настолько необычно, что у Меры перехватило дыхание.
— Вау…
— Тео любил это место, — рассеянно пробормотал Бенедикт, и только тогда Мера заметила фиолетовые пылинки, блестевшие на его коже — рисунок, слишком похожий на рисунок Баста.
Очарованная, она вышла в сад, трава покалывала босые подошвы ее ног.
Бенедикт стоял посередине поляны, перед рядом каменных арок, ведущих к обрыву. Шум волн внизу создавал жуткий фоновый шум.
— Ты в порядке? — с беспокойством спросила Мера.
Беспокоиться о сидхе, особенно о таком как Бенедикт, может быть глупо, но тем не менее она волновалась.
Он невесело засмеялся.
— Я уже долгое время не в порядке, детектив.
Мера осторожно подошла ближе, стараясь его не напугать.
— Зачем мы здесь, Бен?
Изучая свои ботинки, он засунул обе руки в карманы.
— Я убил Тео и своего отца.
Что за черт?
Мера задумалась, хотя не до конца верила ему.
Наручники у Баста, поэтому она пока не могла арестовать Бенедикта. Однако, если бы он решил напасть, она не успела бы достаточно быстро достать пистолет, и единственным выходом для нее оставалась жуть.
Она посмотрела на воду в пруду.
Да, у нее бы все получилось.
Хотя Бенедикт и не рвался в бой. Было слишком удачно выбранное время для признания. Он словно завернул его в подарочную бумагу и предоставил ей на серебряном блюде.
— Нет, — ответила она. — Я на это не куплюсь.
Он нахмурился на нее.
— Разве это имеет значение? Я признаю свою вину.
— Ты кого-то покрываешь.
Отвернувшись, Бенедикт лениво заходил кругами. Он уперся руками в бока, приподняв плечи.
— Разве правда кому-то принесла пользу?
Мера не клюнула на наживку.
— Почему вы с Корвусом так стремитесь взять на себя вину за то, чего не совершали?
— Я виновен. Я предполагал, что детективы более прагматичны.
— О, мы такие. — Она постучала себя по виску. — Вот почему я не купилась на твое признание.
— А это имеет значение? — Бен уставился на каменные арки, ветер развевал полы его пиджака. В его взгляде читались потеря и горе одновременно. — Пожалуйста, арестуйте меня тихо. Мне бы не хотелось портить коронацию моего брата.
И тут до нее дошло.
Бен любил своих братьев настолько, что готов был сесть за них в тюрьму. И Корвус тоже. Именно поэтому он и сдался. Чтобы защитить…
У нее перехватило дыхание.
— Это Леон, верно?
Распахнув рот, Бенедикт уставился на нее с неподдельным ужасом. Казалось, он пытался подобрать слова, но не мог сформулировать ни одного предложения.
— Чепуха, — наконец выдавил он. — Я признался…
— Он пожертвовал своей свободой и независимостью, чтобы присматривать за всеми вами, — сказала Мера, и кусочки головоломки сложились вместе, когда она осторожно подошла ближе к Бену. — Сейчас вы оба делаете для него то же самое.
Бен стиснул челюсти.
— Ты не понимаешь. Леон не такой, как отец. В конце концов, он придет в себя.
Ах, вот оно что.
— Если он стоит за убийствами, ты должен сказать мне об этом прямо сейчас, — настаивала Мера угрожающим тоном, хотя была не в том положении, чтобы угрожать ему.
— Дело не в «если», детектив. — Он нахмурился на нее, как на сумасшедшую. — Дело в «почему».
Леон получил корону и больше власти, чем любой фейри в Холлоуклиффе, и все потому что его отец умер. Итак, первое преступление имело смысл. У него имелся мотив и возможность, но зачем убивать Теодора? Зачем подставлять Корвуса? И прежде всего, зачем инсценировать покушение на собственную жизнь?
Леон любил своих братьев, многим пожертвовал ради них. Глупо было убивать монаха.
Нет, вычеркните это.
Это было безумие.
— Монстр мертв, — пробормотал Бен, подходя ближе к пруду и наблюдая за своим отражением в черной, как смоль, поверхности. — Да здравствует монстр.
— Ночная кровь, — поняла Мера. — Она завладела им.
— Может быть, это корона. — Бенедикт небрежно пожал плечами. — Мама всегда говорила, что здравомыслие — это признание того, что этот мир извращен. Безумие — это вера в то, что мы все контролируем.
