Наследник для жестокого (СИ) - Безрукова Елена
— Ты прекрасно сам знаешь, что это не сплетни, — изогнул бровь Самир.
— Не переживай ты так за меня, — рассмеялся я. — Трогательный какой. Я всё решу, не беспокойся.
Самир кинул на меня недружелюбный взгляд и тоже взял сигару со стола возле его кресла. Закурил.
— А что насчёт твоих акций, Самир? — решил и я его пнуть, чтобы не остаться в долгу.
Это уж точно достоверная информация. Самир даже не подозревает, что мои уши и глаза трутся рядом с ним каждый день в его офисе.
— Упали в цене, — не стал отнекиваться он. — И что?
— Ничего, — пожал я плечами. — Плевать. Просто непонятно, зачем ты тогда женишься, если содержать молодую супругу будет не на что? Львиная доля твоих акций уже ушла с молотка. Все об этом знают.
Он тоже выпустил дым и откинулся на спинку кресла. Одарил меня тяжелым цепким взглядом.
— Мы с Заремой по любви. А ты свою женщину уже купил, не так ли? Так какое тебе тогда дело? Заставляй ее и дальше спать с тобой, только любить она по-прежнему будет меня.
Яркая вспышка в мозгу. Любить… его? Ясмин его любила? А может быть, всё ещё любит? Поэтому ко мне такая холодная?
За несколько секунд я оказался рядом с ним и схватил огромный нож для нарезки с подноса с фруктами.
— Эй, Андрей, ты че делаешь?
— Андрюха! — кинулись нас разнимать мужики.
Схватил ублюдка за пиджак и со всей дури вонзил нож в спинку кресла прямо возле его глотки.
— Ещё раз откроешь рот по поводу Ясмин — и я не промахнусь.
Глава 47
ЯСМИН.
Вздрогнула от того, как резко открылась дверь. В проёме появился Горский, отчего-то разъярённый и злой.
— Поехали домой, — сказал он мне.
В ответ я захотела вжаться в диван. Не хочу я с ним, таким бешеным, никуда ехать! Он меня словно убить задумал.
— Ясмин! — снова требовательно позвал он, и я подчинилась, не посмела ослушаться.
— Пока, милая, — порывисто я обняла свою сестру.
— Пока, — тёплые руки легли мне на спину. — Надеюсь, скоро увидимся. Попроси своего зверя, он питает к тебе слабость.
Оставила ее сидеть на диване, а сама поднялась. Сердце опять грохотало в груди, пока я шла к нему. У самой двери Горский цепко ухватил меня за руку и быстро повёл за собой.
— Не беги так, я же на каблуках! — не выдержала я такой скорости. — Я упаду же!
Он недовольно вздохнул и вдруг подхватил меня на руки и пошёл к машине. Шёл так же быстро, словно я ничего не весила. Наши пальто уже несли охранники, нагнав нас перед самым выходом на мороз. Он быстро оделся сам, не застегивая пуговиц, а потом укутал в пальто меня, и мы продолжили путь.
Я была рада оказаться в тепле салона. Бежать в туфлях по снегу, в расстёгнутом пальто до машины — "удовольствие" не для меня. Горский ехал какое-то время молча, потом повернулся ко мне и стал пристально смотреть. В груди зашевелилось неприятное чувство, словно он меня в чём-то молчаливо обвинял. И злился. Только что я могла сделать опять в этот вечер, не понимаю?
Гор закрыл нас от ушей водителя перегородкой и спросил:
— Какие у тебя были отношения с Самиром?
От такого вопроса немного оторопела. Почему он спрашивает о нём, если всё уже давно переигралось?
— Никакие, — честно ответила я. — Ты ведь знаешь, что у нас общаться с мужчиной до свадьбы не принято. Это с тобой всё было… не по-людски.
— Но вы всё же общались — при отце, например? — продолжал допытываться он.
— Да, — кивнула я. — Немного общались. Интересно узнать хотя бы немного о том, за кого тебя выдают замуж.
— Он к тебе сам сватался, или отец предложил?
— Сам, конечно, — пожала я плечами. — У нас принято, что только мужчина сам выбирает себе невесту.
— Значит, ты ему нравилась, — утвердил он.
— Не знаю, наверное, да, раз он решил меня взять в жёны, — ответила я, по-прежнему не понимая, куда он клонит, и зачем ему информация о том, как мы с Самиром общались до того, как в наши жизни грубо вломился Андрей Горский. — Ну, и еще я подходила ему по статусу. Я ведь тоже не из самой простой семьи.
— А ты?
— Что я? — Я уже начала терять нить странного диалога.
Что он хочет, чёрт раздери этого Горского?
— Ты испытывала к нему чувства?
Внимательный взгляд темных глаз изучал меня. Гор в напряжении, которое я ощущала словно физически, ждал ответа.
— Не знаю. Наверное, — этот разговор стал мне уже надоедать!
Властным жестом взял пальцами мой подбородок и заглянул в глаза. Ненавижу, когда он так делает.
— Ты испытывала чувства к Самиру или нет? — повторил Гор с нажимом свой вопрос.
— Горский, — я вдруг даже усмехнулась собственной догадке, — ты ревнуешь, что ли? Глупо. Вообще-то ты меня у него украл, и я за тебя замуж выхожу, а не наоборот. Я буду хранить тебе верность, как меня и научили с детства.
— На вопрос ответь.
— Испытывала, — решила я его уколоть правдой. Что может быть больнее? — Он нравился мне. Но что теперь об этом говорить?
Его взгляд потяжелел, желваки на мощных скулах заиграли. Но он ничего не сказал. Выпустил моё лицо и просто отвернулся. До самого дома мы ехали молча. Я так и не поняла, чего он хотел добиться этим разговором.
Едва мы переступили порог спальни, как я попала в его объятия. Глаза Горского горели, он смотрел на меня так, что… сердце заходилось. Он сейчас меня либо съест, либо растерзает, либо накажет за симпатию к бывшему жениху, которая, между прочим, уже давно испарилась. Но ему я об это не говорила…
— Андрей, — осмелилась я положить ладони на его грудь и посмотреть в ответ в глаза. — Только не будь грубым. Пожалуйста. Не делай больно. Я… хочу попробовать тебя полюбить. Дай нам шанс.
— Ясмин… — произнёс он хрипло в мои губы.
Длинные мужские пальцы вплелись в мои волосы и легли на затылок. Горячие губы обрушились на мои. Но не больно, хоть и страстно. Эти поцелуи мне нравились… Они кружили голову, заставляли сердце биться чаще, дышать неровно. Он не напирал как обычно, а словно исследовал каждую губу по отдельности с намерением приласкать со свойственной только Горскому жесткостью и грубостью. Но сейчас они меня не отталкивали, а словно добавляли перчинки в и без того вкусное блюдо.
Прервал поцелуй и развернул меня к себе спиной. Сильные ладони сжали мои плечи, а потом он расстегнул молнию платья. Мягко высвободил мои руки из него и спустил ткань на бёдра. Пальцы провели вдоль линии позвоночника. Он неожиданности я выгнулась, а по коже рассыпались мурашки. Охнула и распахнула глаза — Горский провёл кончиком языка по моей мочке. Моё слабое место, оказывается. Ноги сразу подгибаются, когда он так делает. Гудь обхватили его руки и мягко сжали. Тяжёлое дыхание обжигало мою шею, ласковые поцелуи заставляли меня испытывать уже знакомое мне томление внизу живота. Я хотела, чтобы он пошёл дальше. Я хочу провести эту ночь с ним.
Стон с моих губ сорвался, когда он коснулся обнажённой груди. Мужские пальцы задевали сосок, заставляли его твердеть и вытягиваться, чтобы снова терзать и ласкать. Я слышала, как раздевается Гор — снимает пиджак и бабочку, рубашку, затем расстёгивает ремень и ширинку брюк. Очень скоро к моей спине прижалась его горячая крепкая грудь, пустив по моему телу новый импульс желания.
Горский потянул платье вниз, позволив ему пройти по моим бёдрам и упасть к нашим ногам. Туда же упали и мои трусики. Я думала, что он сейчас поведёт меня к кровати, но вместо этого он внезапно прижал меня к стене одним рывком. Сжал мои бёдра пальцами, заставив прогнуться в спине ему навстречу. Я же упёрлась ладонями о стену, чтобы не потерять равновесие, и закусила губу от предвкушения. Как он сейчас будет меня ласкать? А будет ли, или сразу возьмёт — грубо, жёстко? То, что я не видела, что он делает или собирается сделать, придавало ощущениям особенную остроту.
