Шайла Блэк - Их невинная наложница (ЛП)
Неожиданно, к ее анусу прижался палец, вращаясь и изгибаясь, словно уговаривая ее открыться. А мужская плоть у нее во рту набухла, еще больше отвердев. Кадир громко и низко застонал, когда его член дернулся на ее языке, на который хлынул соленый сок, отвлекая ее от неизведанных ощущений в попке, пока она глотала. Медленно, его член обмяк у нее во рту, как и его руки в ее волосах.
- Просто восхитительно. Ты была хороша, Пайпер. Тебе не нужны уроки. Тебе просто нужны мужчины, которые позаботятся о тебе.
Он аккуратно вынул из ее ротика свой член. Кадир скользнул вниз, прикоснувшись к ней губами в легком поцелуе.
- Я так благодарен тебе…
Пайпер задыхалась из-за ощущения чего-то жесткого, упирающегося ей в попку. Оно вращалось и поворачивалось у ее плоти в поисках входа.
- Что это?
Кад вздохнул с истинным удовольствием.
- Это небольшая анальная пробка.
- Не думаю, что мне нужна пробка. Там все прекрасно работает.
Они засмеялись, произнеся что-то по-арабски, после чего Тал приблизился и встал перед ней.
- Как, по-твоему, ты собираешься принять всех нас одновременно, Пайпер?
- Как в командном чемпионстве. Разве это не сработает?
Она вздрогнула, когда Раф нажал на пробку, проталкивая ее глубже с каждым легким толчком. Это не было болью, но отнюдь и не чистым удовольствием. Это была странная смесь наполненности и давления, с удовольствием, смешанным с дискомфортом, отчего ей хотелось поерзать, чтобы усилить эти ощущения, сделать их лучше. Сделать хоть что-то. Но она сдерживалась, потому что хотела угодить своим Повелителям.
Талиб обхватил ее подбородок своей рукой и поднял лицо Пайпер вверх, соблазнительно сверкая глазами. Она никогда прежде не видела его таким молодым и беззаботным. На его лице сияла улыбка чистого блаженства.
- Командном чемпионстве?
Она была в восторге от того, что вернула ему веселое настроение. Ему нужен был кто-то, чтобы поддразнивать его и возвращать к реальности.
- Как в борьбе. Если вы не видели прежде, мы можем посмотреть ее вместе. Вы познакомили меня со своей культурой. Что ж, пришло время рассказать вам о моей. Возможно, нам следует сесть и посмотреть весь сезон реалити-шоу "Острова Реднека".
Он озадаченно нахмурился, а затем разразился смехом. Ее окатило волной заразительного веселья шейха, и она подумала о том, что все это, включая порку, стоило того, потому что она никогда не видела Тала таким счастливым.
- Я посмотрю это шоу ради тебя. Позже. А сейчас, ты должна понять, что скоро мы возьмем тебя по-своему. Трое сразу. Один в киске. Другой в попке. А третий насладится сладостью твоего рта. Но сегодня, мы будем нежными. Постарайся не вытолкнуть пробку.
Раф помог ей перевернуться на спину. Девушке пришлось сжать мышцы, чтобы удержать игрушку внутри. Несмотря на опасения, Пайпер не могла отрицать того, что мысль о том, как они одновременно овладеют ей, глубоко ее заинтриговала. Их образ, в один момент заполняющих ее и доставляющих ей наслаждение, усугубила ее чувственную боль и заставила застонать от вожделения.
- Не здесь. Я хочу взять тебя в постели, Тал наклонился и поднял ее на руки, прижимая к своей широкой груди, - Это постель, на которой наши отцы впервые взяли нашу мать. Где зародилась наша семья. Никогда не допускай мысли о том, что нам нет до тебя дела, Пайпер. Для нас это священнодействие.
То, что они отнеслись к ее первому разу с таким почтением, вызвало слезы у нее на глазах, когда шейх опустил Пандору на постель. Для нее все происходящее тоже было священным. Она так долго ждала этого, поэтому теперь, наконец, была счастлива.
К ним присоединились Рафик и Кадир. Раф расположился позади нее, приподняв наложницу и прижавшись грудью к ее спине.
- Я счастлив от того, что разделяю с тобой этот момент, - произнес Раф ей на ушко.
Ее переполняли эмоции. Она тоже была счастлива.
* * *
Тал посмотрел на женщину в его постели. Его наложница. Его невеста. И вскоре, его жена. Он ожидал, что захочет ее. Он предвкушал восторг от их соединения. Но шейх не ожидал, что будет нуждаться в ней с каждым своим вдохом и с каждым ударом своего сердца.
Блять, у него тряслись руки. Что, черт возьми, с ним творилось? Ему нельзя хотеть ее настолько сильно. Она не должна была пробуждать его душу к жизни. Талиб смеялся над ее неопытностью и чувствовал такое умиротворение, которого не испытывал уже много лет. Его член был таким твердым, как никогда прежде до того момента, когда он узрел ее красоту во всем своем великолепии. Его гребаное сердце вернулось к жизни. Тал думал, что давно лишился его.
Теперь, когда шейх смотрел на свою наложницу, лежащую на постели, в которой он был зачат, то задумался о своей собственной семье. До этого момента, подобная перспектива казалась ему весьма отдаленной от реальности. Дети были тем, о чем он задумывался довольно редко. Но теперь он не мог отогнать от себя мысли о них. Он мог зачать ребенка с Пайпер. Этой ночью. И хотя она вполне могла прийти в ярость, он, мать вашу, пойдет на это, потому что не намеревался ее отпускать. Тал мог подарить ей самую лучшую жизнь, однако он не мог позволить ей уйти. Его член пульсировал. Она была распростерта перед ним, бережно преподнесенная ему младшими братьями.
Она принадлежала им. Их наложница. Их королева. Так почему же он колебался? Потому что его сердце ныло, когда он смотрел на нее. Потому что для нее он хотел быть лучшим мужчиной. Того человека, которого она могла бы полюбить, уже давно не существовало. Он погиб в амбаре, заваленном мусором и пропахшим мочой, когда прежний Талиб аль Муссад сломался под пытками. Новый Талиб был достаточно безжалостен для того, чтобы украсть ее девственность и надеяться поселить свое семя в ее утробе. Она никогда не узнает, что заставила его жаждать вновь стать тем человеком, которым он был прежде.
Шейх коснулся щеки Пандоры, ее кожа была такой мягкой под его пальцами. Каждый дюйм ее тела был совершенством, от великолепных, шелковистых каштановых волос, до дерзкой груди с темными сосками и ее миниатюрных ножек. Ее киска была идеально гладкой, раскрывая пышную, женскую плоть и розовую жемчужину клитора.
Он ни черта не мог с собой поделать. Ему было необходимо взять ее, забрать ее девственность, но сперва он жаждал испробовать ее сладость.
Талиб встал на колени и опустил голову. Запах ее возбуждения поразил его насквозь, заставляя член дернуться и изойтись ноющей болью. Она пахла дьявольски хорошо, пряно и женственно. Ни один мужчина прежде не разводил эти шелковистые бедра и не брал это тугое лоно. При мысли о том, что он будет первым, шейх возбудился так, как не должен был. Если у него есть хоть капля здравого смысла, он должен позволить Рафу лишить ее невинности. Традиция требовала, чтобы именно он был первым, но это действие подразумевало глубокую ответственность. Тем не менее, дикой частью самого себя Тал знал, что не позволит сделать это братьям. От самой этой мысли ему хотелось зарычать и оторвать брату голову. Он мог поделиться, да. Традиция допускала это. Но именно он будет первым у нее.
