Алисса Наттинг - Тампа (ЛП)
Мне нужно было тщательно обдумать это в более подходящем месте. Мы тут обсуждаем несдержанность, так почему никто не поднимет тему либидо, черт возьми?! «Таким образом, мы понимаем, что от гнева мы теряем над собой контроль», — резюмировала я. — «Есть ли еще ситуации, когда подобное происходит с вами? Отдаете ли вы отчет своим действиям, когда остаетесь наедине со своим другом или подругой?». Этот вопрос вызвал нервные смешки.
«Я уверена, что если бы когда-нибудь встретилась со своим любимым певцом, то сделала бы все, что он захочет», — призналась одна девочка.
«Ха, только это незаконно», — усмехнулась ее подружка.
«Ну и что», — рассмеялась первая. — «Я бы сделала так, что тюрьма стоила бы времени со мной».
Я задалась вопросом: стоило ли все, что у меня было с Джеком того, что я могу оказаться сегодня в тюрьме? Я получила от него все, о чем могла только мечтать, и он хранил это в тайне, насколько мне было известно на этот момент. Но никакие воспоминания не будут адекватны мучениям без шанса встретить мальчишек в тюрьме. Когда раздался звонок, я не сдвинулась с места. В кафе сейчас обилие высокоуглеводной еды, повсюду бесформенные спортивные костюмы, напоминающие цветом дорожные конусы.
Мне живо представился наихудший сценарий: Джек не появляется на уроке. Я представила, как он сидит дома над трупом отца и плачет, пытаясь придумать, как скрыть улики. Но внезапная отлучка с рабочего места будет выглядеть слишком подозрительно. Я не могу внезапно вернуться домой точно в то же время, когда Джек не пришел на урок. Как бы мне не было трудно, я должна вытерпеть оставшиеся уроки и только после окончания учебного дня, уединившись в своей машине, я смогу позвонить Джеку. Нельзя не учесть, что если он убил Бака и полиция об этом знает, то наверняка, его прослушивают. Нужно будет говорить крайне строго. Для начала я спрошу, почему он не был сегодня в школе. Ничего больше. Звонок с подобным вопросом — лишь проявление ответственности учителя, ничего более. И никто не докажет, что это я дала ему мобильник.
Но Джек появился. Под глазами у него были синяки, как у человека, проведшего бессонную ночь, терзаясь неизвестностью. «Джек», — позвала я его из-за учительского стола. Меня встревожило, как жалко прозвучал мой голос, и как неуверенно я ожидала, что же скажет Джек. Мне это положение совсем не нравилось. Не обратив на меня никакого внимания, он прошел мимо. На нем была мятая рубашка и спортивные штаны, — наверное, он спал не раздеваясь. Я отметила про себя, что нужно достать из сумочки ментоловые леденцы — он, конечно, забыл почистить зубы.
Джек добрел до своего места в заднем ряду и сел, уставившись в пол с угрюмым видом. С этим обиженным видом, он некоторым образом походил на младшеклассника, и я позволила себе некоторое время полюбоваться на его сердитый вид. Он выглядел как ребенок, у которого отобрали игрушку. Его возмущенный вид был хорошим знаком — если бы он убил отца, то едва ли вообще добрался бы до автобуса этим утром, не говоря о том, что скорее всего, выглядел бы обеспокоенным, виноватым, стремящимся немедленно поговорить со мной наедине. Вместо этого он игнорировал меня. Он решил наказать меня за то, что я уступила Баку. В конце концов я поднялась и неторопливо подошла к его парте. «У меня тут эссе, которое ты сдал в конце прошлой четверти», — произнесла я. — «Можешь остаться после уроков чтобы мы обсудили его?» Он почти незаметно кивнул и снова уставился вниз с еще более хмурым видом, что должно было означать, что он не намерен смягчаться. Я была довольна и этим. Как только урок закончится, я сотру эту надутую мину с его лица.
Когда пятьдесят долгих минут подошли к концу и школьники, освобожденные звонком, разошлись, я выхватила из сумочки ключи и, заперев дверь, стала торопливо раздеваться. На мне был бюстгальтер в стиле французской горничной, — тот самый, что мне подарил на рождество Форд. «Джек», — сказала я, и голос прозвучал слишком официально, — «Мне очень жаль, что я не могла ответить тебе прошлой ночью. Мой муж на самом деле полицейский. Если бы он застал меня ночью, разговаривающей по телефону, неважно с кем, у него появились бы подозрения. У копов куча возможностей. Он бы стал следить за мной. Тогда я больше не смогла бы приходить к тебе. Не смогла бы встречаться с тобой в любом другом месте. Не смогла бы ничего». Я подошла к своему столу и стала освобождать его от всего что на нем было, оставив только маленькую настольную елочку.
Я постаралась повернуться к Джеку спиной, чтобы он мог видеть мои стринги, пока я говорю. Не важно, насколько он зол, разве может он отказаться от такого зрелища? Может ли любой гетеросексуальный 14-летний мальчик?
«Подумай, в каком положении мы могли оказаться, если бы я не сделала того, что сделала». Джек упрямо не желал менять выражение лица. Я поняла, что нужно разделить долю вины. «Между прочим, ты не оставил мне много вариантов», — заметила я. — «Сам сказал мне, что он ушел на несколько часов».
Брови Джека недоверчиво поползли вверх. «Так это моя вина, что ты с ним переспала? Я понятия не имел, что он придет так рано. Он всегда уходит на полдня, когда отвозит машину в ремонт».
Я слегка дала задний ход. «Я не виню тебя. Просто напоминаю, что ты думал, что у нас будет больше времени, чем оказалось».
Еще прежде, чем он начал говорить, я поняла, что просчиталась: он был слишком зол, чтобы чувствовать какое-либо раскаяние. «У тебя был с ним секс!» — воскликнул он. — «Ты спала с моим отцом. Ты даже не дала ему слова сказать». Джек стал расхаживать из стороны в сторону, и меня охватила нешуточная тревога. Сейчас не лучшее время, чтобы он так разволновался, да еще в школе. Одно случайное слово, брошенное каким-нибудь прыщавым ботаником в коридоре, и он сорвется. Потом, в кабинете директора, куда его приведут, ошеломленные его нетипичным поведением, он растеряется и выдаст все напрочь. «Может, он даже не думал ни о чем таком. Но ты стала вертеться перед ним. Ты сама хотела этого. Я слышал все, что было в спальне. Тебе нравилось это!» Джек направился к двери и я не стала ему препятствовать — все равно она заперта. Он несколько раз дернул ручку, и видя что она не поддается, раздраженно пнул дверь. «Выпусти меня». Он не повернулся ко мне, говоря это.
Мне нужно было срочно придумать план перемирия. Я смягчила тон, добавив новую нотку извинения. «Он видел меня со спущенными штанами, Джек. Мозг человека может поразительно иррационально все отрицать, но для этого должны быть хоть какие-то основания. Останься я на вечер с ним, чтобы посмотреть телек, — это слегка польстило бы его самолюбию, но не более того. Этого недостаточно, чтобы заставить его забыть о вопросе, что я делала полураздетая наедине с его сыном-подростком».
