Первый (СИ) - Данич Дина
- Да помню я про свои недостатки! - взвиваюсь, отталкивая Витю, но тот держит неожиданно крепко. А я понимаю, что просто не вывожу. Беззвучно всхлипываю и прячу взгляд. Брат меня прижимает к себе еще ближе и осторожно поглаживает по спине.
- Мужчины должны защищать своих женщин. А ты - наша, Вик. Поэтому отец и злится - что упустил тебя, не доглядел.
- Ты откуда такой умный взялся? - фыркаю, стараясь скрыть слезы.
- Неужели твой чемпион тебя не просветил? - ухмыляется братишка. - Видел запись с его боем, хорошая техника.
Одно время Витя увлекался смешанными единоборствами и интересовался всем, что было хоть как-то про спорт.
Я тихо вздыхаю, надеясь, что ждать, пока Марат решит все сам, не придется очень долго.
- Так что, пойдешь за него болеть?
- В каком смысле?
- А ты не знаешь? - наигранно фыркает Витя. - Они с отцом сейчас выйдут на ринг.
- Что?!
Брат морщится и демонстративно отодвигается.
- Вот что ты как сирена орешь? До сих пор. И мелкой орала, и вроде бы уже мужика нашла, а все туда же.
- Вить, что ты там про ринг сказал? Они что, правда драться будут?
- Это называется спарринг, - снисходительно отвечает он. - Так что? Пойдешь поболеть?
- Конечно!
- А за кого?
Мой энтузиазм тут же меркнет. Я не знаю, за кого сейчас больше переживаю - ведь люблю и отца, и Марата.
- Ну что побледнела? Давай, не реви. Если хочешь успеть, надо в темпе.
Я тут же подрываюсь, бегу за братом, еще не зная, что увижу.
- 30 Вика -
Пока иду, перед глазами та картина, когда Бессонов лупил своего охранника за мой, по сути, косяк. Понимаю, что отец у меня куда крепче, и он себя в обиду не даст. Но все равно боюсь до жути. Мы с Витей обходим ангар с другой стороны - там располагается небольшой тренировочный зал для охраны. И там же есть некое подобие ринга - чисто для своих.
Едва я захожу, как ловлю в фокус две мужских фигуры. Марат мгновенно оборачивается ко мне и тут же пропускает удар.
Я глухо вскрикиваю, тут же закрывая себе рот ладонью.
- Ну вот, отвлекла мужика, - кажется, с досадой произносит брат.
К нам подходит мама, приобнимает меня, а я не могу оторвать взгляда от ринга.
Отец и Марат в одних только спортивных шортах. Руки перемотаны бинтами. Они кружат, цепляют друг друга, периодически делают выпады. Изредка перебрасываются короткими фразами, но я не могу ничего разобрать - в ушах будто море шумит.
Все мое внимание осадочно на картинке.
Брат что-то обсуждает с мамой. Я же завороженно смотрю то на отца, то на Бессонова.
Понимаю - на стороне последнего и возраст, и сила. Но отец тоже человек опытный. Не подставляется, ловко уходит от ударов. И судя по тому, что у Марат разбита губа, тоже довольно успешно действует.
Каждый раз, когда мужчины сцепляются, у меня все замирает. Пару раз я не выдерживаю и делаю шаг вперед, но мама вместе с Витей удерживают меня.
- Не лезь, - тихо говорит она. - Все будет хорошо. Просто верь в него.
Я не понимаю, почему она подсказывает мне, почему болеет не за нашего папу.
Я бы хотела спросить, посмотреть на нее, но не могу оторвать взгляда от ринга, боясь, что если я отвернусь, случится что-то плохое.
- Мамочки, - охаю, когда Марат пропускает довольно сильный удар от отца. Но тут же ловко группируется и выдает не менее четкий ответ. Папа скалится, мотает головой. Кажется, у него рассечена скула.
- Может, надо их остановить? - шепчу, в ужасе глядя на происходящее.
- Зачем? - довольно спокойно спрашивает мама. - Пусть мужики выпустят пар.
- Но… Для чего?
- Отец - чтобы справиться с тем чувством вины, которое его грызет, - поясняет она. - Марат, чтобы доказать свое право на тебя. Доказать, что достоин, что сможет защитить и отстоять.
Я не удивляюсь, что она ведет такие разговоры при брате. У нас в принципе в семье принято все обсуждать в открытую. Родители никогда не прятали свои ссоры от нас. Нет, они открыто ссорились, открыто мирились. Мы видели их разными, но всегда знали, что какой бы конфликт или скандал не произошел, они все равно вместе все решат.
- Ставлю на ничью, - говорит Витя. Мысленно я молюсь, чтобы так и вышло. Я не готова делать выбор. Точнее, я бы могла сделать, но однозначно это разделило бы мое сердце пополам.
Когда вижу, что Бессонов и отец вдруг тормозят и делают шаг навстречу друг другу, а затем пожимают руки, я думаю, у меня галлюцинации.
Мама мягко подталкивает меня к рингу, едва Марат поворачивается ко мне. Он широко улыбается и, перемахнув через ограждающие канаты, спрыгивает на пол.
Я иду к нему, кажется, целую вечность. Смотрю на него и не верю. Неужели, и правда, все позади?
Слезы наворачиваются на глаза, и я даже не пытаюсь их скрыть. В конец концов я девочка. У каждого свои недостатки.
- Марат, ты…
- Я чувствовал твою поддержку все это время, - тихо говорит он, мягко утирая слезы с моих щек. - Не реви, царевна. Теперь ты моя.
- Правда? - наивно спрашиваю.
Он прищуривается так, как частенько делал раньше, а затем достает из кармана что-то непонятное.
- Завтра будет официальное и красивое. Пока был занят и до ближайшего ювелирного тут, я погляжу, далековато. Но ваше царское высочество, должно понять и простить, - хохмит Бессонов, протягивая мне простую медную проволоку, свернутую колечком. - Давай, Виктория, осчастливь простого холопа своим царским согласием.
Я снова готова разрыдаться прямо здесь и сейчас. Меня едва хватает, чтобы кивнуть и протянуть ему руку. Марат с довольной хумлыкой на лице надевает мне на палец это незатейливое украшение и, прижав к себе, жадно целует.
Чувствую привкус крови, но мне кажется это даже символичным - словно мы клянемся в верности в этот момент, обручая наши жизни.
- Вместе до конца, - хрипит он, когда рядом раздается тактичное покашливание. Перевожу взгляд в сторону и вижу отца, который смотрит на нас раздраженно.
- Понял, - вдруг кивает Марат вместо того, чтобы провоцировать его дальше. Осторожно приобнимает меня за плечи. - Свадьба через месяц.
Замечаю, как мама подозрительно часто моргает, словно у нее глаза слезятся.
- Ну поздравляю, что ли, - выдает Витя, подходя ближе. - Кстати, как насчет автографа?
Бессонов протягивает ему свободную руку.
- Не вопрос, - легко отвечает. - Можем даже спарринг устроить.
Взгляд у брата тут же загорается.
- Сейчас?
Я беспомощно смотрю на маму, ища подсказку, как я должна поступить. Мне совершенно не хочется отпускать Марата снова махать кулаками. Понимаю, что это часть его жизни. Но конкретно сейчас мне необходимо побыть с ним вдвоем. Прочувствовать, что все самое сложное позади.
Наверное, Бессонов чувствует мой настрой, потому что качает головой.
- Послезавтра придем. А пока - нам с Викой пора домой.
Отец сразу дергается, но мама, точно уловив момент, кладет ладонь ему на плечо и берет инициативу в свои руки:
- Как раз и Авдей вернется. Устроим праздничный ужин в честь помолвки.
Отец стискивает зубы, но молчит. И я понимаю, что для него это огромный шаг навстречу.
- Вас отвезут, - сухо говорит он.
Марат отпускает меня, тонко почувствовав момент. Шагаю к папе и крепко его обнимаю.
- Спасибо, - шепчу так, чтобы услышал только он. - Спасибо, что любишь меня и бережешь. Ты всегда будешь моим любимым отцом. Никто не заменит тебя, пап. Никто.
Он наклоняется, обнимает меня в ответ и целует в макушку, задерживаясь чуть дольше обычного.
- Ты не виноват, - добавляю, вспомнив мамины слова. - Просто я у тебя слишком непослушная.
Он отпускает меня, смотрит мне в глаза, а я вспоминаю, сколько раз он дул мне на раненые коленки, сколько помогал подниматься, когда я упала, как учил кататься на велосипеде. Как утешал, когда я готова была сдаться в той же школе.
