Заноза для хирурга (СИ) - Варшевская Анна
Лезу читать про язык цветов. Оказывается, амарант символизирует неумирающую любовь, и ещё безнадёжность. А вчерашние лиловые розы – любовь с первого взгляда. Да? А нервы последние полгода мне тоже трепали от большой любви? Не говоря уж о последних неделях.
Зачитавшись, соображаю, что автоматически съела все сырники. Да что ж такое!
Выцепляю заведующего днём на лестнице между этажами. Единственное место, где можно более-менее спокойно и без свидетелей сказать ему…
– Никита Сергеевич!
– Да, Анна Николаевна? – он отвлекается от каких-то справок, которые просматривал на ходу.
– Я вам… кхм… благодарна, но не надо этого больше, пожалуйста! – мне почему-то неловко глядеть на мужчину.
– Чего именно?
Смотрю на нахмурившегося Никиту. А… вдруг это не от него?! Вдруг… я даже не знаю… может, это Полкан?!
– Я… тут… получала кое-что, подумала, что это… – мямлю так, что сама не разбираю собственные слова.
– Простите, не совсем понимаю, о чём вы, – вежливо говорит хирург. – Но хорошо, что я вас встретил, хотел высказать своё мнение по поводу одного назначения.
Не успеваю опомниться, как меня отвлекают на пациентов. Вот только ловлю на себе несколько внимательных взглядов, так что подозрения только усиливаются. Но спросить прямо, он отправляет цветы или нет, почему-то не решаюсь.
Следующие дни ничего не меняется. К концу недели мы с курьером уже здороваемся, как старые друзья. Мне последовательно дарят колокольчики, которые означают, что даритель думает обо мне, незабудки – символ истинной любви, жёлтые нарциссы. Вообще я всегда думала, что жёлтый означает разлуку, но про нарциссы этого цвета написано, что они символизируют в том числе безответную любовь.
Я пыталась выпытать у курьера, которого зовут Володя, кто заказывает для меня букеты. Но он в очередной раз пожал плечами и сказал, что всё делается по телефону, а оплата приходит через сайт.
Чёрт знает, как так выходит, но я ловлю себя на мыслях, что начинаю с нетерпением ждать этих ежедневных посылок. Кроме того, мне каждый раз передают завтраки – они не повторяются, еда вкусная и разнообразная. А аппетит у меня после отпуска заметно вырос. Разъелась на итальянской кухне. Хорошо хоть пока не набрала ничего лишнего.
Очередное утро начинается значительно раньше, чем я привыкла. Подскакиваю от дикого грохота, сердце бешено колотится – оказалось, Дарси, зараза, пытался допрыгнуть до полки с цветами и в итоге свалил на пол одну из вазочек. Я их ставила повыше, чтобы кот не забрался, но любопытство оказалось сильным, а толстая филейная часть пушистого мерзавца явно перевесила.
Мало того, что приходится начинать день с уборки и сбора осколков, так ещё я теперь боюсь, что шерстяной паразит наглотался каких-нибудь лепестков. Как бы не траванулся!
Решаю на всякий случай дать Дарси адсорбент, так что в итоге я не только растрёпанная и злая с утра пораньше, но ещё и слегка поцарапанная. Видимо, курьера впечатляет моё зверское выражение лица, когда я открываю дверь, чтобы забрать очередную посылку – парень даже делает пару шагов назад.
– Володя! – смотрю на него, прищурившись. – Скажи-ка мне, есть в ассортименте вашего цветочного магазина что-нибудь большое и с иголками? Мне нужно сделать срочный заказ!
Кстати, сегодняшние цветы – фиолетовые гиацинты. Причём в горшке, а не срезанные! Проверив значение, узнаю, что они символизируют раскаяние и мольбу о прощении. Всякие сомнения в личности дарителя отпадают. Очень вовремя, конечно.
Но заказать самый крупный и максимально колючий кактус мне это не мешает! Срочной доставкой! Как и съесть принесённый греческий салат с очень вкусными оливками.
На работу я приезжаю в боевом настроении и направляюсь в кабинет заведующего. Надеюсь, мой «цветочек» к нему уже доехал.
Вежливо стучусь, захожу после разрешающего «войдите», уверенно начинаю:
– Никита Сергеевич, у меня к вам серьёзный… – и тут же спотыкаюсь, увидев сбоку от стола... это!
Не ожидала, что в магазине окажется экземпляр такого размера! Просила самый большой, но здоровенный разлапистый суккулент, стоящий на полу, занимает весь угол! Подхожу поближе, трогаю кончиком пальца одну из иголок – они длиной с пару фаланг!
– А… почему он здесь? – поворачиваюсь к заведующему, который встал из-за стола и, прислонившись к краю, разглядывает картину «Аня и кактус». Неужели получил монстрище дома и сам приволок на работу?
– Я решил, что это очень ценный подарок, – Добрынин говорит серьёзно, но глаза искрятся весельем. – Поэтому лучше, если он будет стоять там, где я провожу больше всего времени. Будет служить напоминанием.
– А… ага, – реагирую довольно глупо.
– И потом, дома кот может его опрокинуть на себя.
– Какой кот? – смотрю непонимающе.
– Мой кот.
– Откуда у те… вас взялся кот? – я так ошарашена, что смотрю на него во все глаза.
– Так вышло, – мужчина пожимает плечами.
– И как его зовут?
– Бингли.
Резко отворачиваюсь, не в силах сдержать улыбку. Ну надо же!
– Вы хотели со мной поговорить? – хирург тянется ко мне, но тут же убирает руки за спину.
– Да, хотела! – я делаю глубокий вдох. – Никита Сергеевич, вот за своего кота вы беспокоитесь, а как насчёт моего?
– А что с Дарси? – он хмурится.
– Разбил вазу с цветами и, подозреваю, нажрался листьев, – отвечаю мрачно. – Вот, посмотрите на это! Я не хочу регулярно кормить животное лекарствами!
Показываю ему две особенно глубокие царапины и не успеваю опомниться, как моя кисть оказывается в тисках мужских рук. Добрынин мягко сжимает запястье, еле касаясь, проводит кончиками пальцев по следам когтей.
– Обработала? – кидает на меня встревоженный взгляд.
– Естественно, – закатываю глаза, – что за вопросы!
И тут Никита склоняется и целует тыльную сторону кисти! Я так теряюсь, что ничего не предпринимаю, а он нежно поглаживает кожу, переворачивает ладонь и прижимается губами в том месте, где бьётся жилка пульса.
Чуть не ахнув, дёргаю руку на себя. Волоски на коже встают дыбом.
– Колючка, – тихо произносит мужчина, отпуская меня.
– Что?
– Кактус, говорю, колючий очень.
– Да вы что, я и не заметила, – говорю язвительно. – А куда деваться? Это отличная защита от… всяких там посягательств! На кактусы!
– Зато они прекрасны, когда цветут, – мягко говорит Никита.
– Для этого за ними, знаете ли, нужно тщательно ухаживать! – выпаливаю и только потом соображаю, насколько двусмысленно это прозвучало.
– Я буду очень стараться, – мужчина расплывается в улыбке, и я чувствую, что краснею.
А на следующий день уже другой курьер вместе с традиционным завтраком передаёт мне запечатанный пакет, в котором я нахожу книгу «Руководство по хирургии», изданную в 1913 году.
Отлепиться от страниц – с чёрно-белыми и цветными иллюстрациями, боже! – меня заставляет только риск опоздать на работу. А ещё я улыбаюсь, как идиотка. С трудом удаётся придать лицу серьёзное выражение.
Вот только улыбка моментально пропадает, когда в ординаторскую, где я после обхода заполняю документы, залетает Надежда.
– Аня! Срочно иди спасай своего… – Надя закашливается, – заведующего, в общем.
– От кого и зачем? – не удержавшись, закатываю глаза.
– К нему майор пришёл! Помнишь, ты с ним встречалась ещё! Ань… они там орали, а сейчас тихо, как бы не поубивали друг друга!
Последние слова я дослушиваю уже на бегу. Кого там надо спасать – большой вопрос, но мне совершенно точно нужно вмешаться!
Залетаю в кабинет и останавливаюсь. Картина маслом, блин! Полкан сидит мрачный, как грозовая туча, прижимает к скуле стакан с водой. Добрынин стоит, уперевшись руками в стол и вполголоса ругается матом – да так, что у меня уши в трубочку сворачиваются. На меня реагируют одновременно:
– Аня!
– Аннушка!
Наверное, в моём взгляде отчётливо читается готовность убивать, потому что Никита давится и поправляется:
