Хищник (СИ) - Грей Патрисия

Несколько секунд мы, накрытые парашютом, страстно целуемся под аплодисменты невидимых сейчас гостей, гомон, гул и хлопки открываемых бутылок с шампанским.

Сердце в груди просто колотится... И мурашки по всему телу... Мурашки... Приятные-приятные...

- В самых сладких снах, - признаюсь я Серёже, когда мы отрываемся друг от друга и смотрит друг другу в глаза, - я не представляла себе такой свадьбы... Я тебя так люблю...

- Ты знаешь, что ты теперь крутая? - улыбнувшись, спрашивает меня Серёжа.

- Да ты что! - смущённо возражаю я. - Я без тебя ни за что бы не решилась!

- Ты не поняла, - ещё шире улыбается он. - Ты теперь - Крутая. Дарина Крутая.

Офигеть... Точно...

Стою и улыбаюсь, как дура, во всю ширь лица.

Глаза мои наполняются слезами от счастья.

- Поверить не могу... - покачав головой, шепчу я. - Ведь правда... Я теперь - Крутая... Господи, Серёжа, я такая счастливая... Ты даже не представляешь себе, насколько я счастлива... Муж мой...

- Всё только начинается, Даринка, - обняв меня, шепчет мне на ухо Серёжа. - После банкета, вечером, мы вновь на самолёт. А потом на частный лайнер. У нас ведь круиз в Доминикану, малышка.

- Ты серьёзно? - распахнув глаза, выдыхаю я.

- Абсолютно, - выпрямившись, но продолжая держать меня за плечи, улыбается он. - Неделю будем жить в хижине на берегу океана. Только ты и я.

- Охренеть...

- И знаешь, что мы будем делать там эту неделю?

- Догадываюсь... - смущённо улыбнувшись, отвечаю я.

- Я так хочу твоих оргазмов... - взяв меня за талию, тихо признаётся мне муж. - Ты бы знала... Я их просто обожаю.. Потому что я обожаю тебя. Жена моя. Любовь моя. Единственная моя. Самая-самая. Даринка... Люблю...

- Люблю... - отзываюсь я.

И мы вновь страстно целуемся. Только теперь чуть дольше...

Плевать мне и на банкет и шампанское... Подождут... Все подождут...

Объятия мужа, его безумно приятный запах, нежные губы и страстно ласкающий меня язык - ничего кроме этого меня сейчас не волнует...

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Уверена, я хорошо запомню эти поцелуи на всю свою жизнь.. И вообще - весь этот прекрасный день...

Я теперь Крутая... Дарина Крутая... Обалдеть...

Эпилог

Смотрите: это я. Еду в роскошном вишнёвом кабриолете по прибрежному шоссе. Верх открыт, ветер треплет распущенные волосы, и, чуть запрокинув голову, я смеюсь.

За рулём - мой муж. Мой большой, брутальный муж в расстёгнутой нараспашку гавайской рубашке и солнечных очках-авиаторах.

- И значит, берёт он этого суслика, с таким, знаешь, хищным видом и... подносит к лицу.

Повёрнутая к нему полубоком, во все глаза смотрю на него и замираю в ожидании.

- Смотрит такой в глаза, - продолжает мой муж, - и говорит: я не знаю, кто ты, но, судя по выражению лица, и особенно по выпученным глазам, ты - родной брат нашего генерального.

Заливаюсь смехом.

- Ма-а-ам! - требовательно доносится сзади.

- Да, милая, - оборачиваюсь я.

- Долго ещё?

- Малявка, минут пятнадцать ещё, - отзывается Серёжа, - и мы на месте.

- Пап, я пить хочу.

- Солнышко, будешь сок? - тянусь к сумке на заднем сиденье.

- Буду, - с важным видом кивает четырёхлетняя Мария Сергеевна.

- Ну и умничка, - нежно взглянув на неё, отзываюсь я.

Расстёгиваю молнию на спортивной сумке и достаю миниатюрную бутылочку с яблочным соком. Откручиваю крышку и отдаю бутылочку дочке.

Маша принимается залпом пить сок. Папа заранее серьёзно снижает скорость, чтобы дочка не облилась.

Допив, Маша возвращает бутылочку. Закручиваю крышку и кладу её обратно в сумку.

- Пап, смотри! - подскочив, дочка указывает ручкой в сторону моря. - Это кто?

- Дельфины, малышка, - взглянув на дочь в зеркало заднего вида, улыбается Серёжа. - Мало кто их с берега видит. А ты вот смогла!

Дочка, распахнув глаза, смотрит на меня. Потом снова на море. Такая смешная.

Невольно широко улыбаюсь.

- Это дельфины, да? - прильнув к двери, во все глаза смотрит она на то, как блестящими вспышками выныривают из мерцающего в солнечном свете моря серо-голубые дельфины.

- Да, моя хорошая. Те самые, которых мы видели в зоопарке.

Дочь переводит на меня изумлённый взгляд.

- А как они тут оказались?

- Нет, котёнок, - с улыбкой поправляюсь я, - это другие. Просто такие же. Эти здесь и жили.

- А-а-а... - тянет дочь и снова вытягивает шею в сторону моря.

Поворачиваюсь к мужу. Ловлю его нежный взгляд сначала на дочь, потом на меня.

- Ты в порядке? - кивнув на мой округлившийся вновь живот, спрашивает он.

- Да, - отзываюсь я.

- Не тошнит?

- Нет, всё хорошо.

- Он толкается?

- Чуть-чуть, - улыбаюсь я. - Тоже, наверное, хочет посмотреть на дельфинов.

- Он их обязательно увидит, - снова сосредоточившись на дороге, улыбается мой муж.

Кабриолет принимается набирать скорость.

Некоторое время еду, любуясь видами. Какая же всё-таки Хорватия красивая. Безумно просто красивая... Особенно на побережье.

- Всё-таки интересная штука - жизнь, - говорит мой муж, и я вновь поворачиваюсь к нему. - Ты ведь была ненамного старше Машульки, когда я увидел тебя в первый раз.

- Нифига себе - "ненамного старше"! - со смехом возражаю я. - Больше, чем в два раза!

- И всё-таки. Мне тогда ведь и в голову не могло прийти, что я на тебе женюсь, и ты родишь мне дочь и будешь носить в животе моего сына...

- Да уж наверное, - улыбаюсь я.

- Точно так же, уверен, - продолжает Серёжа, - твой папа даже не думал о том, что парень, которому он дал свой номер телефона на Комсомольском вокзале, предложив работу, станет потом мужем его дочери и отцом его внуков.

- Жалко, - вздохнув, говорю я, - что он этого не застал.

- Да, согласен.

Немного молчим.

- А как ты думаешь, - спрашивает меня муж, - он дал бы добро на то, чтобы ты за меня вышла?

Не раз я думала об этом. Отец был молчаливым, суровым, но очень нежным со мной человеком. Как-то раз он сказал мне, что всех моих женихов будет под увеличительным стеклом разглядывать, чтобы мне не попался какой-нибудь придурок.

- Думаю, да, - искренне говорю я. - Он тебя очень уважал.

- Однако я старше тебя на двенадцать лет.

- Сейчас, - улыбаюсь я, - когда мне двадцать пять, а тебе тридцать семь - эта разница совершенно не чувствуется.

- Вышла замуж за меня ты в двадцать, - парирует муж.

- Па-а-ап! - доносится сзади.

- Да, милая, - отзывается он.

- Долго ещё?

- А что, родная?

- Я писать хочу...

- Сейчас, солнышко, я приторможу и мама сводит тебя пописать.

Спустя несколько секунд Серёжа паркует "Мерседес" у обочины и мы все вместе, отстегнув ремни безопасности, выходим из машины. Вид здесь - удивительный просто... Господи, как же красиво...

Отвожу Машульку за кустики и пока она делает свои дела, любуюсь искрящимся солнцем в ярко-синей воде. Небо - нежно голубое. С маленькими белыми облачками.

Взяв Машу за ручку, возвращаюсь с ней к кабриолету. Серёжа подходит к нам и опускается перед дочерью на корточки.

- Как ты, моя хорошая?

- Порядок, - кивнув, важно отвечает она.

Обняв папу, целует его в щёку. Он тает от нежности и это очень видно.

Мягко взъерошив пальцами её волосы, целует её в висок.

- Не укачало?

- Пап, ну ты что? Мне же мама "Драмину" дала!

- А, ну да, точно! Я и забыл!

Он подхватывает дочь на руки и усадив на шею, поворачивается к морю. Придерживая её за спину одной рукой, другой приобнимает меня за талию.

Стоим и любуемся красотой.

А ветер тихо треплет наши волосы и рубашку мужа.

- Даринк, - продолжая смотреть вперёд, произносит мой муж.

- М? - отзываюсь я.

- Даже, если бы Том не порвал тогда этого зайца, я бы всё равно тебе это обеспечил.