Моя чужая 2 (СИ) - Гринвэлл Ольга
Пожала плечами. Лучше говорить на нейтральные темы.
— Закончила мед, ординатуру проходила в этой самой больнице, ну а сейчас работаю в травмпункте. Осваиваюсь. Знаешь, там можно быстро набраться опыта, — рассмеялась. — Переломы, ушибы, укусы. И народ там самый разный. Справляюсь, Кит. Времени ни на что больше не хватает.
— А как же твоя клиника?
— О чём ты?
— Я как приехал, пытался разыскать вас с Темкой. Заходил к тебе домой, но безуспешно. Пришлось навестить дядю Ваню с тетей Люсей…
— Тёмкиных родителей?
Он кивнул.
— Кстати, они скучают по тебе. Сетовали, что после того как ты получила в подарок клинику, перестала с ними общаться. Но я не поверил — знаю, что ты не такая, разве нет?
— Но они сами не хотят со мной общаться. Артём сказал… Постой… — Нет, не может быть! Что еще Артём от меня скрывает? — Никита, я ничего не понимаю… Какая клиника?
— Ну что-то там связанное с пластикой. Во всяком случае, мне так сказали.
Улыбнувшись, я покачала головой:
— Эта клиника Артёма, меня он туда и близко не подпускает. Я никакого отношения к ней не имею.
— Странно… — Никита задумался. — А я собирался сразу после Тёмкиных родителей заехать туда, повидаться с тобой. А Тёмыч меня на дачу позвал. Сказал, что будете меня ждать там.
— Погоди, Ник, не волнуйся. Тебе нельзя…
— Да все со мной нормально. Я уже намного лучше себя чувствую. Поспал, поел, поговорил с тобой… Лёль, — окликнул меня, но я уже вышла из палаты.
А вдруг все, что говорит Никита — правда? Ведь неподалёку от дачи Тёмкиных родителей и обнаружили избитого Никиту. И еще — Ник с Артемом, оказывается, даже договорились о встрече… Мне просто необходимо знать где правда, а где ложь.
Никита беспокойно заворочался, следя за тем, как я встала:
— Мне нужно идти, — наклонилась к нему, не выдержала — приникла губами к его губам. — Никит, я люблю тебя.
Видела, как не хотел отпускать, но у меня появилось неотложное дело…
…Доехала до Щелковской, оттуда пешком минут пятнадцать, и вот уже нерешительно переминалась у знакомой квартиры. Досчитав до десяти, нажала кнопку звонка. И только потом подумала, что время позднее — почти десять часов вечера. Послышалось щелканье замков, бряцанье дверной цепочки.
— Оля? — брови Людмилы Ивановны в изумлении поднялись. Она отступила назад. — Что-то случилось?
— Нет, — я помотала головой. — То есть да. Можно войти?
— Конечно, проходи! Ваня! — крикнула она. — Я не ожидала…
— Простите, что так поздно.
Вышедший из своей комнаты Иван Тимофеевич молча наблюдал, как я снимала туфли, вешала в шкаф пальто.
— Ну, здравствуй, Ольга, — строго сказал он, заставив меня поежиться. — Решила-таки навестить стариков.
— Ваня, — шикнула на него жена, — Проходи, Оленька, я сейчас чайник поставлю.
— Только к чаю у нас нет ничего, — добавил мужчина. — Гостей не ждали.
— Вы меня извините, что пришла к вам в такое позднее время, — пробормотала, уныло разглядывая мыски тапочек. — Мне надо кое о чём вас спросить…
Отец Темки хмыкнул:
— Ну хоть какой-то повод нашла, чтобы явиться.
— Не обращай внимания, девочка. Просто он злится, что вы с Темой нас совсем забыли и даже не звоните.
— Не он, а она. Как клинику получила, так сразу…
— Артем сказал, что вы со мной знаться не желаете… — я остановилась.
Артём. Вот подонок!
— Ваня, — тихим голосом попросила Людмила Ивановна, — накапай мне корвалольчика.
Закрыв ладонями лицо, я опустилась на табуретку…
…Уже спустя десять минут все недоразумения разъяснились, мы пили чай, и Иван Тимофеевич рассказывал мне про клинику, которая на самом деле принадлежит мне. И еще много чего рассказал, включая визит Никиты.
Я всё больше и больше ужасалась тому, что человек, за которого вышла замуж и который долгое время был моим другом, оказался самой настоящей мразью.
Ушла от его родителей далеко за полночь. Родители Артема уговаривали остаться, но мне необходимо было побыть одной. Я хотела пройтись по улице, подумать, проанализировать все предшествующие сегодняшнему дню события, решить, что делать дальше.
Глава 43
Домой идти не хотелось. Представляла, как мать будет пилить, стыдить, взывать к здравому смыслу. А если там еще будет и Артём…
Мне многое хотелось ему сказать, но я должна как следует уложить все в голове. Сейчас выйдет очередной сумбур, и я снова буду выглядеть капризной дурочкой. Сердце рвалось к Никите.
Я глянула на часы — глубокая ночь, скоро закроют метро. В больницу попасть ночью шансов было мало — поднимут шум-гам, да еще и Полине попадёт по первое число.
Решилась и набрала номер Сашки. Надеялась, что она не на дежурстве.
Голос ее был сонным, но, узнав меня, тут же приняла деловой тон:
— Что случилось, Оля?
— Мне негде ночевать.
Сашка даже не стала расспрашивать — прекрасно знала, что творится у меня дома.
— Немедленно приезжай, побудешь у меня, а там что-нибудь придумаем. Да что там думать — живи, сколько хочешь!
Я так и сделала. Мне повезло — у Саши впереди намечались целых два выходных, и мы запросто могли посидеть в ее тесной кухоньке и поболтать. Я рассказала ей все, что узнала. Она была возмущена и готова выцарапать Артёму глаза.
Постелила мне на старом диванчике в гостиной, я долго лежала, думая о происшедшем, об Артёме, о том, как начну новую жизнь без него, и незаметно уснула…
…Проснулась от запаха горелого. Явно подруга что-то стряпала. Я усмехнулась. Сашка всегда говорила, что совершенно не умеет готовить.
— Проснулась, соня? — она стояла у плиты в шортиках и белой майке, сверху повязан фартук.
Я потянула носом:
— Уммм, как аппетитно пахнет!
— Это уже вторая глазунья. Первая сгорела, пришлось выбросить.
Я потянулась, прошла к столу.
— Так хорошо спала…
— Еще бы — без малого восемь часов.
— Что? — с испугом глянула на часы — так оно и есть, стрелки остановились на цифре двенадцать. — О господи, мне же надо к Никите!
— Расслабься, подруга. Никуда твой Никита не убежит. Пусть отдохнет от тебя.
Я рассмеялась. Наверное, она права.
Никита
Сегодня что-то было иначе. Я открыл глаза, взглядом ощупал комнату. Запах.
Подоткнул подушки, сел, всё так же принюхиваясь. В дверь тихо постучали, вошла медсестра. Улыбнулась мне, протянула градусник.
— Вы сегодня так крепко спали, сразу видно, что идете на поправку.
— Когда меня выпишут?
— Как только, так сразу, — ответила уклончиво, продолжая улыбаться.
— А доктор? Можно поговорить с ней?
— Полина Алексеевна ушла домой. Теперь до завтра.
— Ко мне кто-то приходил?
Она кивнула. Оля? Где она?
— Ваша жена.
Хмыкнул. Лёльку уже принимают за мою жену. Ну что ж, не буду их разочаровывать.
— Она еще здесь?
— Конечно, вышла взять кофе. Она у вас очень хорошенькая. — Странно, что медсестра только сейчас заметила это. — Но у нас с ней может разговаривать только Полина Алексеевна. — Я нахмурился. — А вот и она!
Дверь открылась, а у меня помутнело в глазах. Надия. Девушка бросилась ко мне, упала на колени, уткнувшись лицом мне в бок.
— Нияз!
Я потерял дар речи. А моя маленькая женушка продолжала что-то лопотать на смеси английского и арабского.
— Что ты здесь делаешь? — наконец, выдавил я из себя.
— Твоя мама сказала, что ты в больнице, что с тобой что-то случилось. Я не могла спать все это время. Мне нужно было увидеть тебя, любимый.
Я поморщился:
— Не нужно было этого делать, — твердо посмотрел в глаза. — Мы уже всё решили. Я не люблю тебя.
— Это решил ты, а не я.
— Надия, я не вернусь обратно.
— Тогда и я останусь здесь, с тобой.
Я посмотрел на медсестру, явно прислушивавшуюся к нашему разговору, хотя всё равно не понимающую язык. Видимо, мои интонации говорили ей гораздо больше слов.
