Небо на троих (СИ) - Хант Диана
Приглядевшись, Арнэй разглядел длинное змеиное, покрытое чешуёй, тело, рога, шипы, вытянутые, как у сома и такие же подвижные усы.
Так вот он какой… его симбионт… но почему он покинул вдруг его тело?! Оболочку, которая ему необходима? И спящим симбионт не выглядел. Свидетельство чему — открытые глаза и осмысленный взгляд, направленный прямо в душу Арнэя.
«Если ты её обидел…» — вновь раздался голос Даура по ментальной связи.
«Если бы он её обидел, если бы только попробовал её обидеть… Я повесил бы его на собственном хвосте», — нахально заявил полупрозрачный змей и у Арнэя не было никаких причин ему не верить.
Даур по ту сторону закашлялся.
«Не сейчас, Даур», — вклинился в беседу своего брата со своим симбионтом Арнэй.
«Твою мать, Арнэй! Не смей обрубать связь!! Не см…» — проорал Даур, но Арнэй вновь отгородился ментальной защитой.
— Что, шрявь побери, происходит? — выдохнул Арнэй шёпотом, опасаясь разбудить птаху.
«Ещё один… Дубина! Со мной можешь разговаривать мысленно».
«Нахрена ты выбрался?»
Змей ухмыльнулся, обнажая пасть, переполненную острых и тонких, как иглы, зубов в несколько рядов. Арнэя передёрнуло.
«Соскучился? Хочешь, чтобы я забрался обратно?»
Арнэй сглотнул, но на провокацию не поддался. Характер у твари с пробуждением не изменился. Всё такой же мерзкий.
«Что ты там буровил про то, что повесил бы меня на хвосте. За феникса?! Это же еда для тебя».
«Сам ты еда, — рыкнул змей. — Переработанная».
Взгляд его опустился на спящую Ингури и потеплел.
«Она наша пара».
— Пара?!
«Тише ты. Когда-ты сам сказал — Она или никто. Ничего, вспомнишь. Теперь точно вспомнишь».
«Где же ты раньше был, такой умный?!»
Арнэй не ожидал ответа, но змей всё же ответил:
«Спал».
«Спал?»
«Ты не представляешь, что значит проспать тысячу лет, а проснувшись, обнаружить своих питомцев юными и незнакомыми друг с другом. Есть отчего голове кругом пойти…»
Ингури завозилась на его коленях, что-то сонно пробормотала. Веки её дрогнули, вот-вот проснётся и змей вдруг начал таять.
«Не трать попусту мои… наши силы, — сказал он вполне миролюбиво. — Мне нужно время, чтобы закрепиться здесь. Пока связь еще слишком зыбкая… не порвите её снова, придурки».
— Стой! — вырвалось у Арнэя, но змей уже исчез.
А в следующую секунду стало не до него.
Раздался оглушительный грохот.
Дверь вылетела из петель, и, переломившись пополам, приземлилась рядом покорёженной грудой.
Вскрикнув, очнулась Ингури.
Птаха подскочила на месте, обнимая его за шею, прижимаясь с такой доверчивостью, что в груди защемило.
Прижав её к себе, Арнэй оглянулся на осиротевший проём. Он знал, что увидит там. Точнее, кого.
В проёме стоял Даур.
Взъерошенный, с перекошенным от злости лицом и светящимися глазами. На щеках брата ходили желваки.
Он дул на костяшки пальцев и смотрел на «золотого близнеца» взглядом, ничего хорошего не обещающим.
Глава 37 Обстоятельства изменились
Ингури
Признаться, я не успела толком ничего понять.
Последнее, что помню — как всё моё существо прошивают потоки удовольствия и оно такое сильное, что я вдруг понимаю — не выдержу.
В следующий момент я уже бегу по тёмному тоннелю, и где-то впереди сверкает, манит овал в огненной раме… Зеркало.
Оно далеко, но я понимаю, мне очень к нему надо.
Каждый шаг, как это бывает в кошмарном сне, даётся с немалым трудом. Я остаюсь на месте! Шрявь!
Но вот из зеркала мне кто-то машет, зовёт, подбадривает.
— Быстрее же! — слышу я со стороны собственный голос.
Фирузи? Я прикладываю все усилия, чтобы бежать быстрее и в следующий миг меня оглушает грохот. Стены тоннеля рушатся, погребая под собой и меня, и зеркало… Захлёбываюсь в беззвучном крике.
Я прихожу в себя на полу, то есть на коленях у Арнэя Адингтона. Дверь в аудиторию сорвана с петель, поломана.
В проёме стоит и смотрит зло… Даур… Даур Адингтон. Тот самый, кто наказал быть хорошей девочкой.
М-да. Не справилась.
Эта мысль почему-то не пугает, а наоборот, успокаивает. Даже вырванная с мясом дверь и разгром, учинённый прямо в стенах академии, на меня не действуют.
Не то сказываются остатки пережитого оргазма, не то странное видение. А может, просто резерв страха на сегодня исчерпан.
Эти драгхи — сумасшедшие. Психи. Не говоря уже, что один из них деспот, а второй — тиран. Но я больше их не боюсь. Видимо, и вправду резерв страха израсходован…
И вдруг откуда-то из глубины души поднимается ощущение, что ничего они мне не сделают.
Вот не сделают, и всё тут!
Хотя я, может, и не против, чтобы сделали… Прямо сейчас.
Лишь красноречиво сорванная с петель дверь напоминает ненавязчиво, что это как бы не самая лучшая идея…
Даур перехватывает мой взгляд, и я буквально кожей ощущаю, каких трудов ему стоит сдержаться. И Арнэю тоже…
Даур переводит взгляд с меня на брата, и, наконец, бросает:
— Пойдёмте. Не здесь же разговаривать.
Я послушно поднимаюсь, не смея даже заикнуться, что у меня пара. Всё равно на Пропускные свойства камней и металлов я уже опоздала. И не просто опоздала, а вместо кропотливого изучения нового минерала занималась таким развратом, что и представить стыдно. Так что… как говорят люди — сгорел сарай, гори и хата? Да уж. Как-то так…
Оправляю юбку, пытаюсь разгладить ладонями пиджак. Форма теперь вся как из-под одного места, да по сути так и оно есть. Шум в голове переходит в лёгкий, едва уловимый, звон. Но я всё равно, покачиваюсь — колени совсем не держат. Меня подхватывают сразу с двух сторон. Мужские пальцы обжигают, голова кружится ещё сильнее.
Мы выходим из корпуса и следуем к белой «сильфиде» на парковке. Она стоит на том же месте, где мы совсем недавно расстались с Дауром. Ощущение, что между нашими встречами прошла вечность.
Пламя, не-е-ет! Неужели меня забирают с занятий?!
Что ж. С другой стороны, этого следовало ожидать.
Драгхи старались. Честно старались. Можно сказать, держались, как могли.
Но это очевидно. Притяжение между нами выше их сил. Выше наших сил… И пока они не получат разрядку, и думать не следует о том, что меня оставят в покое хотя бы на время занятий.
37.2
Поднимаю взгляд и вижу, как из окна нас провожает внимательным взглядом дэзса Рупель. М-да. Встряла. Будет мне теперь…
У «сильфиды» Даур Адингтон вдруг разворачивается ко мне и вместо того, чтобы распахнуть передо мной дверь, говорит:
— Наша сегодняшняя договорённость отменяется, пичужка. Придётся тебе быть хорошей девочкой в своей девичей постельке, в одиночестве.
— Но… — начинает было Арнэй, но Даур останавливает его жестом и цедит сквозь зубы.
— Обстоятельства… изменились.
Арнэй сжимает мои пальцы и… кивает. Кивает!
Да что происходит, йур их дери?!
— Изменились, — хриплым голосом, от которого мурашки по коже, соглашается «золотой близнец». Он облизывает пересохшие губы, а я вспоминаю, что вытворял его язык совсем недавно, где… вытворял… и меня бросает в жар.
— Ты заслужила отдых, пичужка.
— И нам тоже нужно… передохнуть от этого безумия.
Я вдруг понимаю, что испытываю досаду. Сожаление. То есть на сегодня я свободна? Хм. Не так я представляла своё рабство. И всё же вместо радости испытываю… разочарование?!
Даур проводит пальцами по моей щеке, и я ценой невероятных усилий сдерживаюсь, чтобы не потереться об его руку.
— Будь хорошей девочкой, пичужка.
Арнэй менее щепетилен.
Прижимаясь чуть ли не вплотную, быстрым движением сжимает пальцы на моей… ладно, пусть будет бедре.
Я ахаю, но драгх быстро убирает руку и подмигивает мне, словно ни в чём не бывало.
