Тиамат - Моя девочка

Я его выебал по высшему классу, как Тарзан гребаный свою Джейн, думал, долго будет, я ж в резинке, да еще пьяный был, я от этого всегда долго кончаю, но на меня как-то быстро накатило, наверное, потому что он такой тесный был и горячий, он разработался немножко, ну, растянулся, пока я его жарил, но все равно был тесный. В общем, я даже закричал, когда спустил, у меня в голове взрыв какой-то случился, я думал, из меня прямо мозги через хуй выстрелили, и упал на Джеки, будто из меня все кости разом вытащили. Еле-еле сполз с него, обалдевший полностью, у меня аж руки-ноги тряслись. Джеки лежал, как я его оставил, у него плечи вздрагивали, может, он плакал, не знаю, ничего слышно не было. Дырка у него была вся влажная и раскрыта, она же сразу не сжимается, я это тоже в порнушке видел, это так выглядело… ну, развратно, что ли, не знаю, я ему снова хотел засадить, не прямо сейчас, конечно, у меня раньше чем через полчаса не встанет, после выпивки-то. Вот если бы он еще подмахивал, жопой двигал, было бы вообще охуеть как кайфно, может, с ним можно договориться, чтобы он нам тоже давал? Хотя не знаю, конечно, хуй их разберет, этих педиков, девки-то на меня не жаловались, они любят, когда с ними грубо, а Джеки было больно, ну я могу и поаккуратнее в следующий раз, я ж не зверь какой.

Я так и сказал: «Охуеть, какой кайф», тут Фил ухмыльнулся и начал штаны снимать, стояло у него как надо, хорошо стояло. Я пошел в туалет, выкинул резинку в унитаз и смыл, потом еще в ванной из-под крана прямо попил, а то в горле пересохло. Когда в комнату вернулся, Фил уже лежал на Джеки и засаживал ему по полной программе, кровать аж тряслась. Джеки не стонал, только всхлипывал тихонько. Я взял камеру, обошел кровать, Шварцу сказал Джеки отпустить, все равно он уже ни хуя не сопротивлялся, а Филу велел голову пригнуть, чтобы лица не видно было, а Джекину голову приподнять, чтобы он в камеру смотрел. Блондинчик был весь зареванный, в слезах весь, он глаза зажмурил и губу прикусил. Я начал снимать, как у него лицо кривится от боли, как он вздрагивает, пока Фил его ебет, потом перевел камеру подальше, на зад его. Фил тут просек фишку, начал бедра повыше приподнимать, чтобы было видно, как его хуй ходит в Джекиной попке, туда-сюда, он его почти до конца вытаскивал, а потом обратно засаживал. Он Джеки ноги вместе сдвинул, оказывается, и коленями его с двух сторон обхватил, для опоры, в шею Джеки уткнулся, и рукой его еще за жопу тискает, ну чисто порнушка. Я камеру наставил так, чтобы было видно, что это Джеки ебут, а сам смотрю, как Фил его пялит, он тоже в резинке, она такая блестящая, от смазки, наверное, и вот он ему медленно засовывает, наслаждается типа, порнозвезда херова. Потом он эту театральщину забыл уже, начал так беспорядочно двигаться и кончил, Джеки в этот момент голову назад закинул и рот открыл, будто закричать хотел, но не смог. Я подумал, что можно его в рот выебать, но это не сейчас, еще укусит, и потом, это надо, чтобы он тоже старался, а не просто так пасть открывал, а сейчас он уже пришибленный, дохлый какой-то, вряд ли сможет, даже если ему пригрозить чем-нибудь. Ладно, так тоже неплохо.

Когда Фил слез с Джеки, я говорю: «Конь, ты будешь?» Он сначала отнекивался, а потом на Джеки посмотрел, как он там лежит на кровати жопой кверху, будто ждет, и тоже начал штаны расстегивать. Он его хотел раком поставить, чтобы удобнее было, но Джеки не мог на коленях стоять, он сознания-то вроде не потерял, но весь как будто обмяк, от страха, наверное. Я сказал Коню, чтобы он его возле кровати поставил, он так и сделал, колени ему раздвинул, штаны спустил, долго с резинкой возился, с непривычки, видать, и тоже засадил. Джеки голову на руки положил, волосы ему лицо закрыли, вздыхал громко, с трудом, хуй-то у Коня немаленький, его поэтому Конем прозвали, еще потому, что ржет, как лошадь. Я Коню велел голову Джеки за волосы приподнять, чтобы его лицо было видно, и дальше снимал. Джеки был как обдолбанный, глаза широко раскрыты, мутные такие, он уже не плакал, вообще, наверное, плохо понимал, что происходит, после третьего-то мужика, чего тут удивляться. После Коня я Шварцу кивнул, ему не терпелось, он уже руку себе в ширинку засунул. Он тоже Джеки выебал, быстро так, перевозбудился уже, пока на нас всех смотрел, пыхтел, как медведь, и за плечи его к кровати прижимал, потому что Джеки сползал вниз все время. Он еще кончить не успел, а у меня уже опять стояло, Джеки был такой худой, гибкий, нежненький, особенно по сравнению со здоровенным Шварцем. Он на коленях не удержался, когда Шварц его отпустил, сел на пол, на свою несчастную задницу, я удивляюсь, как мы его в кровь не разодрали, но вроде крови не было, я смотрел, когда парни вытаскивали. Мы же его не насиловали, выебли просто немножко грубо, и все, вреда-то не причинили, даже не били, только я один раз ударил, так это фигня, может, даже синяка не останется.

Я встал рядом с ним на колени, поднял его снова на кровать, Фил в это время камеру держал, но не включал, пока я не скажу. Я достал хуй, стояло у меня, как штык, будто я последний раз не полчаса назад трахался, а полгода. Когда хотел ему вставить, Джеки вдруг хрипло простонал: «Босс, не надо, больно, не надо туда, пожалуйста». Я ухмыльнулся и говорю: «А может, тогда в рот возьмешь, это не больно». Я не думал, что он согласится, но Джеки зашептал: «Я возьму, возьму, только не надо туда». Он сам ко мне повернулся, я встал на ноги и его потянул вверх, чтобы он на коленях оказался. Глаза у Джеки как-то лихорадочно блестели, щеки были красные, волосы ко лбу прилипли от пота, он весь вспотел, пока мы с ним возились. Я направил хуй ему в рот, он взял его, обхватил губами, я ему дальше засунул, так что он чуть не подавился, хотел отстраниться, но я его уже за волосы держал. «Соси, сука!» — говорю. Он начал сосать, с чувством так, боялся, что я его в жопу трахать буду, если мне не понравится. Глаза он закрыл, и из-под ресниц у него опять слезы побежали. Тяжело ему пришлось, я долго не кончал, второй раз все-таки, у Джеки слюна потекла по подбородку, но он остановиться не смел, все сосал, забирая глубоко, так что я ему в глотку упирался. Губы у него были сильные, он сильно меня сжимал, хотел, чтобы я кончил скорее, а рот охуительно горячий и влажный, приятный такой, сильный рот. Фил это все снимал, меня по пояс, а Джеки как раз хорошо было видно, как я его в рот трахаю. Я же потом эту кассету до дыр засмотрел, запирался в комнате, ставил ее без звука и дрочил.

Джеки хотел себе рукой помочь, но я ему запретил, сказал: «Без рук!». Он тогда меня за бедра обхватил, прижался грудью к моим коленям и присосался так отчаянно, будто хотел из меня душу через хуй высосать. Думаю, губы у него после меня опухли, как пить дать. Не знаю, сколько он так трудился, пока я наконец не спустил ему в рот. Он закашлялся, но все проглотил, во второй раз спермы обычно мало совсем. Я его оттолкнул, забрал у Фила камеру, выключил, потом к Джеки повернулся. Он возле кровати свернулся клубочком, колени к груди подтянул, лицо руками закрыл. Я над ним наклонился, встряхнул его хорошенько, потом еще раз, пока он на меня не посмотрел. Глаза такие огромные, напуганные. «Если расскажешь кому, Фил тебе всю морду исполосует, понял?» — говорю тихо и внятно. Джеки закивал. «У нас все на кассету записано, если будешь плохо себя вести, ее пол-Москвы увидит». Джеки снова кивнул, как будто даже с облегчением, глаза закрыл и обмяк — понял, что мы с ним закончили. Я сказал: «Парни, уходим». Взял камеру, и мы пошли.