Лорд зверей (ЛП) - Кросс Джульетта
Волк слизнул ей ладонь, ткнулся в неё носом, заскулил. Я опустился на корточки, взял её хрупкую руку в свою. Контраст резанул глаз: маленькая, тонкая, незагрубевшая — и моя, широкая, в мозолях.
— Холодная.
Волк коротко тявкнул и — клянусь всеми безднами — закатил на меня глаза.
— Вижу. Сказал вслух — думать легче. Ты-то не ершись. Застала её метель. Она не зверо-фейри — тело не держит жар, как у нас. Полагаю. О скалд-фейри я знаю чуть.
Я растёр ей пальцы между своими ладонями, потом вторую руку. Лбом тронул — жар, хоть тело ледяное.
Перебрался к шее, нащупал сонную артерию — медленно, но бьётся. Поднял флягу, плеснул на ладонь воды и капнул ей на губы.
Глаза распахнулись — зелёные, как камень в короне; кожа вспыхнула лунным светом. Она резко вдохнула — и меня прожгло разрядом от ладони до плеча. Я взвыл, соскочил со шкур, уставился на руку. Снова посмотрел на неё: глаза закрыты, кожа вернулась к прежнему цвету — если такую бледность можно назвать прежним.
— Уколола меня, — сказал я Волку. — Притащил ведьму-скалда в лагерь, ага. И вот она уже зачаровывает меня за то, что я проверяю, не останавливается ли сердце.
Волк только лизнул ей пальцы.
— Конечно, тебя она не жалит своей магией, — проворчал я. — Может, тогда ты её и подлечишь?
Волк сел, уставился на меня своим высокомерным видом.
— Прекрати, — сказал я. — Да, закон я помню. Но он про существ Тёмного народа.
Он промолчал. Смотрел.
До клана слишком далеко, целителя не приведёшь. Везти её с жаром — сгубишь. Максимум — накормить, чтоб хватило сил перебороть лихорадку.
— Ладно, чёрт побери, — процедил я и накинул на ведьму ещё один мех у ног ложа, осторожно, чтобы снова не схлопотать от её прихотливой магии. — Помогу, доволен? Но только потому, что так велит наш закон. А если она нас обоих порешит во сне своим колдовством… — я обернулся у полога и ткнул пальцем Волку в морду, — я разыщу тебя во всех одиннадцати преисподнях и убью ещё раз.
Он запрыгнул на постель, улёгся вдоль её тела и положил морду ей на ноги. Он заслонял её целиком. Ну, хоть за её безопасность я мог не волноваться, пока уйду.
— Может, очнётся, да упадет в обморок — от твоей физиономии, — проворчал я уже на выходе.
Снаружи я наклонился за ремнём и коротким мечом — чёрным клинком, что подарил мне король призрачных-фейри в ответ на услугу. Тогда я подумал, что Голлайя Вербейн тронулся, когда явился в лагерь с принцессой лунных фейри и назвал её своей парой. Тёмному приводить светлую в постель на больше, чем ночь — и так противно. В жены — совсем против природы.
Я выпустил в морозный воздух белое облачко, затягивая ремень. Да, мой сотник Безалиэль тоже взял в жёны лесную фейри. Я уважаю его и доверяю, как брату, но голова у него точно немного не так устроена. Светлые — не мы. А их женщины с магией — ведьмы.
Доказательство — эта рыжая скалд, что только что шарахнула меня силой, пока я проверял, не замолчит ли сердце.
Подтянул пряжку, проверил клинок у бедра и шагнул к тропе, где пару дней назад шёл удачный зверь.
— Не мне первому нарушать клятву Ванглосы, — пробормотал я.
Вздохнул: девка — чужая и нуждающаяся. И пускай ведьма, и пускай рыжая — закон велит помочь.
Я ступил в темноту и фыркнул:
— Кабанятина светлой госпоже, поди, не угодит.
Надо оленя, значит. А может, ей подавай лебедей или другой дивный зверь? Лебедя я не трону, но кто их знает — этих южан у Немианского моря. Что они едят — понятия. Зато Волк смотрит, как будто я дурак, что вообще спрашиваю.
Может, она и ушла в лес, чтобы с жизнью проститься. Кто ещё пойдет сюда без плаща, да ещё хрупкая светлая? Мы, стало быть, мешаем ей умереть по собственному выбору.
Ну так пускай проклянёт Волка. Это его проклятая затея.
Раздражение глодало. Хотелось отмотать время до того уютного огня, когда у меня на шее не висела скалд-ведьма. Боги любят со мной играть — особенно в те, где копаются в моих чувствах. Ненавижу, когда приходится иметь дело с «глубиной души». Инстинкты зверя проще: решения прямые и ясные. Чувства мутят воду и толкают на глупости.
Например — в темноте бродить за оленем ради ужина для полумёртвой скалд-фейри, которой и не место здесь.
— Проклятые бездны, Волк, — выругался я напоследок и свернул с тропы — добыть ведьме чёртов ужин. Повезёт — окочурится до моего возвращения. Тогда она перестанет быть моей проблемой. Лучшее, на что можно надеяться.
Глава 3. ДЖЕССАМИН
Я пришла в себя от того, что мне тепло. Слишком тепло. Моргнула, стянула с себя покрывало. Нет, не покрывало — шкуры. Сначала подумала, что меня схватили и держат в шатре мевийских стражей. Но рядом, на том же ложе шкур, вытянулся чёрный Меер-волк размером с лошадь. Лунные фейри таких «питомцев» не держат. Они бывают лишь с одним народом — со зверо-фейри.
Осторожно приподнялась, стараясь не провоцировать зверя. Смутно вспомнила горячечный миг: надомной склоняется гигантский тёмный фейри — выше любого, кого я видела в жизни, — ладонь на моём горле. А потом — как я ударила его разрядом. Моя магия встала за меня, когда я была слаба.
Я его убила?
Волк не дал бы мне жить, если бы я прикончила его хозяина. Значит, хозяин где-то рядом.
Серебреноглазый волк вильнул хвостом, поднялся и рысью вышел из шатра. Я выдохнула: страшный, но, кажется, вреда не желает.
Огляделась. Шатёр высокий, просторный. И ложе из шкур — тоже сверх меры. Иначе как поместиться тому, кто здесь живёт.
Боги в вышине. Неужели я — пленница этого чудовища?
Соскользнула со шкур, встала — и качнулась. На мне всё ещё была моя одежда, слава богам. Даже фартук. Я сунула руку в карман — шкура элкмайнской выдры на месте. Глаза защипало от воспоминания о доброте старого призрачного-фейри. И о Халдеке — он помог мне бежать. Если доберусь до его трактира, он снабдит меня дорогой дальше, в земли тёмных. Я была уверена. Если только мевийские стражи не караулят его дом.
Надо попытаться. Нужно улизнуть и пробраться обратно через лес. Сдёрнула с ложа мягкую серую шкуру, накинула на плечи, туже стянула у горла — и на цыпочках к выходу.
Приподняла полог — никого, ни волка, ни зверя. Только пляшущие языки костра. Я проскользнула наружу и привычно взяла курс к тёмному лесу — хотя мысль снова уходить в холод ничуть не радовала.
— Куда, по-твоему, ты собралась? — хрипнул у меня за спиной низкий голос.
Сердце ухнуло. На другой стороне огня, в ореоле света, стоял зверо-фейри. Руки — в крови. В одной когтистой ладони — половина оленьей туши, перекинутая через плечо.
Голый по пояс, на нём лишь штаны из тёмной выделки. Верх груди пересекали демонические руны — завитки, резы; на лбу — мелкие знаки, начертанные его богами. Из головы спиралью выходили четыре огромных чёрных рога — с костистой грядой, чуть прикрывая череп. Один длинный, остроухий кончик дёрнулся, когда он нахмурился, глядя на меня ярко-золотыми глазами. Хвост — тоже длинный, с тонким, как шерстка, покровом и кисточкой на конце — раздражённо метнулся за спиной.
Пульс сорвался в галоп. В горячечный миг он показался меньше. Стоило мне броситься — он перемахнёт через костёр двумя прыжками и повалит меня, даже не стараясь.
— Похоже, жар у тебя спал, — проворчал он и шагнул к огню, сбрасывая с плеча окровавленную заднюю ногу.
Свободной рукой ухватил деревянную рукоять длинного вертела, что висел на треногах. Почти без усилия проткнул тушу и вернул вертел над огнем. Отошёл на пару шагов, зачерпнул снег ладонями и растёр по кровавым предплечьям.
Он так умывается?
Я, не отрываясь смотрела на этого дикаря, пока он не снял с ветки тряпицу и не вытер руки — кровь наполовину смылась.
Он сел на пенёк у огня — ровно его ширины и высоты. Даже сидя, он оставался пугающе… крупным. Дыхание сбилось. Волк бухнулся рядом и уставился, как и хозяин.
Хмурый взгляд зверо-фейри стал ещё тяжелее:
