Полукровка (ЛП) - Вендел С. И.
Прошло несколько дней с тех пор, как она поняла, где находится, проведя большую часть этого проклятого путешествия с мешком на голове, и теперь, когда она могла что-то видеть, все, что ей оставалось, — это внутренность чертовой палатки — просто мешок побольше, почти без деталей. Она повертела кляп во рту, проглатывая слюну, скопившуюся под языком, и попыталась разглядеть то, что могла.
Она была на тихом повороте дороги по пути к своей подруге Эйслинн — в тенистом месте, где скалистый выступ вдоль дороги веял прохладой. Зимой лошадям приходилось осторожно пробираться по темным пластам льда, которые никогда не таяли на этом закрытом от солнца участке. Она никогда не думала, что кто-то настолько нагл, чтобы сидеть в засаде вдоль каменной стены.
Кто-то ударил ее сверху, стащив с лошади, и внезапный сильный удар о землю оглушил. Руки, больше двух, схватили и потянули ее. Она лягалась и кусалась, пока лошадь Фиора визжала и била копытами по земле, но их было слишком много. Она била локтями по мягким частям тела и царапала лица нападающих ногтями, но мужчины в темных плащах все же одолели ее, связали, а затем надели этот ненавистный мешок на голову, прежде чем ударить по черепу сильнее, чем ранее о землю.
Тупость. Она никогда бы не позволила своим младшим сестрам ехать по этой дороге в одиночку, но даже не подумала о том, чтобы не делать этого самой. Она совершала эту поездку в крепость Дундуран сотни раз без проблем.
Конечно, это было до того, как она отказала сыну и наследнику лорда Дарроу.
Она не хотела смеяться Джерроду в лицо, честно. Но мысль о том, что она переспит с ним, младшим братом лучшей подруги Эйслинн, была смехотворной. Да, теперь он был мужчиной, а не долговязым мальчишкой, которого она когда-то знала. И все же мужчина, которым он стал — хвастливый, надменный и вспыльчивый — никогда не вызывал привязанности или даже симпатии.
По ее подсчетам, ее похитили почти две недели назад, всего через неделю после отказа от ухаживаний Джеррода. В течение нескольких дней она узнавала тихие звуки, издаваемые ее похитителями, разные ощущения от их хватки, даже разный оттенок запахов. Иногда по ночам они снимали мешок, но никогда не позволяли ей видеть их лица. Тем не менее, она знала, что их было четверо, все мужчины, трое моложе и один постарше. Один из младших слегка прихрамывал, а другой курил сладко пахнущий табак. При ней они редко разговаривали, ограничиваясь приказами, один из которых не давал ей покоя всю дорогу: Никаких прикосновений. Платят лучше, если они все еще хорошенькие.
Итак, к ней никто не приставал, кроме того, что ее таскали повсюду, как мешок, перекинутый через спину лошади, или бросали на землю, когда приходило время отдыхать.
Вчера они задержались дольше обычного, почти на целый день, как она предположила. Ждали. Это создало сосущую яму страха глубоко в животе.
Она узнала новоприбывших по их странной, размеренной походке. От того, кто делал такой шаг, должны были быть тяжелые звуки, но они были почти рядом с ее похитителями, прежде чем кто-либо услышал их. Ее держали в стороне от происходящих сделок, и она не могла понять, о чем говорилось, но она достаточно бывала на рынках, чтобы знать, что такое торг, когда его слышит.
А затем новые руки схватили ее, прижимая к коже, которая пахла и ощущалась не совсем… правильно. Они почти не разговаривали во время долгого пути сюда, только несколько ворчаний, от которых у нее по спине пробежали мурашки страха.
Орки. Эти ублюдки продали ее оркам!
Ей пришлось сдерживать тошноту, которая вырывалась изо рта с кляпом во рту. Помогло то, что желудок буквально прилип к спине после нескольких часов на чьем-то плече. Если отвлечься от отвратительного ощущения в желудке, она оцепенела, пока они шли пешком, до ее ушей едва доносилось ворчание орков.
Теперь она была в палатке, окруженная ящиками и банками. «Другие товары», — с отвращением подумала она.
Торговля людьми была не только запрещена, но и порицалась по всему королевству Эйреан. За это полагался смертный приговор любому, признанному виновным, так кто же был настолько глуп, чтобы совершить нечто подобное? И продал ее оркам? Жестокие жители гор вызывали такое же отвращение, как и торговцы людьми.
Ее внутренности скрутило от одной мысли. Воспоминания о Джерроде и ее отказе пронеслись в голове, но она не знала, сможет ли в это поверить. Он бы не посмел.
Она зарычала от разочарования, когда кожа натерлась о веревки. Сейчас все это не имело значения — сначала ей нужно было освободиться, а потом выяснить, как далеко от дома они ее увезли. Впервые за несколько дней она была одна и не планировала оставаться здесь достаточно долго, чтобы впервые хорошенько рассмотреть орка. Историй о том, что они делали с людьми, особенно с женщинами, было достаточно.
От нетерпения у нее перехватило горло, и стало слышно, как бьется сердце, когда она затягивала путы на запястьях. Это был толстый, тугой узел, и в непроглядной темноте она беспокоилась, что сделала только хуже.
У Сорчи вырвался тихий всхлип разочарования, и она остановилась, чтобы перевести дыхание. Слезы не решат проблем, значит плакать незачем. Она уже достаточно наплакалась теми ночами, когда думала, что похитители спят. «Выплесни эмоции, а потом борись», — любила говорить ее мать.
Она безжалостно подавила странные мысли о матери — как, она должно быть, страдает от беспокойства, как ее братья Коннор и Найл подумали бы, что это их вина, как ее младшие сестры плакали бы и смотрели на горизонт в поисках, как ее отец искал бы ее всю ночь и не спал, пока она не была бы найдена…
Если бы она позволила себе задуматься об этом, то не выдержала бы. Поэтому она старалась не думать ни о чем, кроме того, как вернуться к своей семье.
Сорча собиралась начать все сначала, но по-другому, когда до ее ушей донесся хлопок. Вокруг кляпа с удивленным свистом вырвался воздух, прежде чем она затаила дыхание и затихла, широко раскрыв глаза.
Что-то двигалось по палатке справа от нее, там, где, как она думала, была передняя часть. Бесшумные шаги лавировали вокруг ящиков и бочек, а затем тень, темнее всех остальных, появилась из-за ближайшей кучи товаров.
Самый высокий мужчина, которого Сорча когда-либо видела, навис над ней, его глаза расширились от удивления.
На мгновение ее сердце наполнилось надеждой — это был мужчина, обычный человек! Он был еще одним пленником? Орки захватывали людей? Она не знала, ей было все равно, она была просто взволнована, увидев лицо, похожее на ее, а не…
Он качнулся вперед на носочках, почти непроизвольно, как будто чистое изумление привлекло его ближе.
Было все еще темно, палатка по-прежнему отливала глубоким пурпуром и голубизной, но света проникало ровно столько, чтобы она поняла — его лицо выглядит не совсем… правильно.
Кожа была зеленой. Не просто пятно или татуировка, все его тело было покрыто зеленой кожей, которая улавливала свет и тени, как коричневая и загорелая кожа человека. Но он был зеленым. Точно так же, как…
Ее сердце резко сжалось, когда она смогла лучше рассмотреть лицо. Оно было нечеловеческим, слишком острым, нос выдающийся и угловатый, верхняя губа изогнута. Маленькое золотое кольцо, свисающее с большого заостренного уха, поблескивало в тусклом свете. Плечи размером с булыжник были измазаны кровью, и она почувствовала ее медный привкус. Широкая грудь, бедра, похожие на бревна, и большие руки, способные выжать жизнь из маленьких, ничтожных существ. Таких, как она.
При виде нее из него вырвалось проклятие. Она ничего не поняла.
И тут она почувствовала тошноту.
Орк. Он был орком, весь в крови, пришедшим за ней.
Ей снова захотелось разрыдаться. Ее время уже истекло.
2
Холодный ужас охватил Орека, как будто он с головой прыгнул в стремительную реку. Человеческая женщина для Крула. Такая же, какой была его мать для его отца много лет назад.
