Вечер (ЛП) - Джаспер Эль
Вик не только представляет отвратительный орден вампиров из Румынии, он еще и влюблен в меня, и Эли это знает. Плохое сочетание, несмотря на то, что он не злой кровосос, а я определенно не отвечаю ему взаимностью. У нас с Виком действительно есть что-то общее, но это не любовь с моей стороны. Эли все равно. По его мнению, Викториан должен умереть. Особенно учитывая, что ДНК Вика теперь связана с моей. Для Эли Викториан Аркос — смертельная угроза, от начала и до конца. Я не виню Эли. Но я должна защитить Вика.
Как только я бросаюсь к лифту, Эли и Викториан вываливаются из него. В потоке рычания, хрюканья, французских ругательств Эли и румынских ругательств Викториана мы все падаем на землю. Эли превращается в вампира — клыки выходят, лицо искажено, глаза белые, с узким алым зрачком. Это пугающее зрелище. Внешность Викториана тоже меняется; даже сейчас она не похожа ни на что, что я когда-либо видела. Его кожа пепельного цвета, выглядит почти… мертвой. Не просто белой. Его глаза кроваво-красные, а клыки длинные и зазубренные. Эли отталкивает меня одной рукой, и я снова падаю на землю. С яростным проклятием я вскакиваю, но Эли и Викториан уже в тридцати футах от меня. Они сцепились, рычат, швыряют друг друга на землю. Я убегаю, когда Фин пытается схватить меня. Добежав до них, я останавливаюсь. Одной рукой обхватив Викториана за горло, Эли другой снова пытается меня отшвырнуть. Я отталкиваю его руку.
— Эли! Прекрати! — Кричу я и встаю между ними. Это все равно, что оказаться посреди пары дерущихся питбулей. — Хватит!
— Уйди, Райли, — рычит Эли нечеловеческим голосом, почти неслышимым. Он снова пытается меня отшвырнуть.
Я цепляюсь за Викториана, но мой взгляд прикован к Эли.
— Нет, черт возьми! Остановись и выслушай меня!
— Фин! — кричит Эли. — Убери ее отсюда к чертовой матери!
Собрав все эмоции, на которые я способна, я выдерживаю взгляд Эли.
— Пожалуйста, Эли. Не убивай его. — Я не привыкла умолять, и мне это не нравится. На самом деле, это звучит глупо. Но в данном случае у меня нет выбора. — Пожалуйста.
Фин кладет руку мне на плечо и тянет меня. Я сопротивляюсь.
Нечеловечески белый взгляд Эли застывает на мне.
— Почему? — спрашивает он, его голос убийственно ровный, невозмутимый, тихий. Я могу сказать, что он смущен и обижен. Зол — это само собой разумеющееся. Я его не виню.
Викториан за моей спиной вздрагивает, но я не отрываю взгляда от Эли.
— Я не знаю, — честно отвечаю я. — Это… просто кажется неправильным.
Острый взгляд Эли устремляется на Викториана. Он полон ненависти.
— Что не так, Райли? Он похитил тебя. — Его хватка на горле Викториана усиливается. — Он чуть не убил тебя.
Да, я уже все это знаю. Это не имеет значения.
— Он не такой монстр, как его брат, — говорю я. — Пожалуйста. Доверься мне.
Эли буквально трясется от ярости. Его алые зрачки расширяются, как у кошки, привыкающей к темноте. Он знает, что брат Викториана хочет моей смерти. Валериан — монстр во всех смыслах этого слова. Невозможно сказать, скольких он убил или обратил. Он самый страшный из хищников. Серийный убийца, который не может умереть. По крайней мере, нелегко. И у него ко мне личные счеты. Почему, я не знаю. Может быть, потому, что я — единственная, кому удалось скрыться. Я отбилась, и он это ненавидит. Может быть, потому, что его собственный брат заботится обо мне. Но я знаю, что Викториан не такой, как Валериан. И я не хочу, чтобы он умер.
— Элигий, — спокойно говорю я, и он смотрит на меня. — Отпусти.
Белоснежные глаза смотрят на меня в молчаливом споре, который длится, кажется, целую вечность. Не глядя на Викториана, он умудряется произнести:
— Нет, пока он не объяснит мне, что, черт возьми, происходит.
Встав между ними, я поворачиваюсь к Викториану. Кроваво-красные глаза ищут моего взгляда. Я беру Эли за руку, чтобы поддержать, и киваю Викториану. Желудок сжимается от предвкушения.
Викториан просто дышит несколько секунд, опустив голову, собираясь с духом. Его плечи, широкие, но тонкие, поднимаются и опускаются, когда воздух, я уверена, не циркулирует в его легких. Когда он поднимает голову, единственными остатками его вампирского облика остаются глаза. Они продолжают быть темно-красными, их взгляд устремлен на меня. — В Райли слишком много ДНК моего брата-стригоя. Это… меняет ее. — Он бросает взгляд на Эли. — Меняет так, что даже ее темные собратья не могут ее вылечить. — Временами его румынский акцент становится сильнее, как сейчас. — Ее поглощает жажда. Я видел это. — Он понижает голос. — Она убьет.
— Что я сделаю? — потрясенно спрашиваю я, уставившись на Вика. — Ты что, с ума сошел?
— Чушь собачья, — говорит Фин, и его сердитый голос эхом отражается от бетонных стен гаража. — Она прошла через недели чистки.
— Ты недооцениваешь силу стригоев, — отвечает Викториан.
— Да пошел ты, — отвечает Фин.
— Мы ничего не недооцениваем, — говорит Эли тихо и убийственно. Угрожающе. — Ты ошибаешься, Аркос.
— Она разрушила мою способность к внушению, — утверждает Викториан, мельком взглянув на меня. — Начала рычать, биться в конвульсиях. — Он смотрит на меня, затем на Эли. — Я чуть не выпрыгнул из машины на скорости восемьдесят пять. Мне пришлось остановиться и удерживать ее физически, но даже тогда она на короткое время одолела меня. Мне пришлось преследовать ее, когда она попыталась убежать.
— Так куда ты ее вез? — спрашивает Фин. Его голос не похож на обычный; он становится нетерпеливым. Это не в характере Серафина Дюпре.
С другой стороны, приступы, которые у меня были, когда я бежала по лесу за остановкой для отдыха, были для меня нехарактерны. Эти странные позывы. Что, черт возьми, это было? Я убеждаю себя, что это не более чем остаточный эффект от травмы в «Туннеле 9».
— Куда? — давит Эли. Его терпение быстро иссякает.
Порочный взгляд Викториана останавливается на мне.
— В дом моей семьи в Куджир, в Румынии. К моему отцу.
Я моргаю, и Эли пролетает передо мной. К тому времени, как мой взгляд находит их, Эли прижимает Викториан к стене.
— Значит, ты хочешь обратить ее? Забрать себе?
— Эли! — кричу я.
Приблизив свое лицо к лицу Викториана, Эли рычит:
— Я, черт возьми, оторву твои конечности от тела и собственноручно сожгу их, прежде чем позволю этому случиться. И начну с твоей чертовой головы.
— Нет! — Я бегу, потому что Эли выглядит так, словно собирается расчленить Викториана прямо на месте. Кто-то хватает меня за руку, и я резко останавливаюсь. Я поворачиваюсь и свирепо смотрю на Фина. — Тебе лучше отпустить меня.
Фин просто смотрит на меня и сжимает крепче.
В этот момент луч света очерчивает дугу по серым бетонным стенам гаража; подъезжает внедорожник.
— Эли, пойдем, — умоляю я. — Сейчас же. Просто забудь об этом. Я в порядке. Я с тобой.
Сначала он игнорирует меня… ничего нового. Затем он швыряет Викториана через парковку, бросается ко мне и хватает за руку, не сбавляя шага. Он не произносит ни слова. Кажется, вокруг него шипит электричество. Если это вызвано гневом, то у него такая аура.
У Викториана больше мужества, чем я думала. В мгновение ока он оказывается прямо на пути Эли.
— Знай это, Элигий Дюпре. Только такой могущественный стригой, как мой отец, может изгнать зло, растущее внутри Райли. И ты скоро увидишь… оно определенно там есть. Тебе не понравится, обещаю.
Эли на долю секунды задерживает взгляд на Викториане, затем берет его за руку и отталкивает с дороги. Мы продолжаем путь через гараж. Я поворачиваюсь и смотрю на Викториана.
— Скоро увидишь, — говорит он, стоя на месте. Он обращается к Эли, но не сводит с меня глаз. — Ты вернешь ее мне. Я буду ждать здесь.
Мы сворачиваем за угол, и Викториана больше не видно. Мне странно думать о том, что Викториан, сам вампир, считает вампиризм злом. Возможно, ему не нравится то, кем он является, так же сильно, как и Дюпре. У него доброе сердце, несмотря на то, что оно больше не находится в его теле.
