Мужья для Эйры (СИ) - Золотарева Елена
3. Вот увидишь!
Планета Гея, «Новая Земля». Дворец Великой Матери
Странно, но я чувствую себя живой. Голова все еще немного кружится, и чувство тошноты никуда не делось, но я ощущаю свое затекшее тело, слышу ровное биение сердца. Прикусываю нижнюю губу, чтобы окончательно убедиться, что не сплю. Моргаю в темноте и замечаю в самом низу полоску света. Мозг начинает работать активнее, и я понимаю, что лежу то ли в шлеме, то ли в капсуле. Мое тело опутано проводами с датчиками, кожа под которыми тут же начинает чесаться. Пытаюсь пошевелиться, но слабость в руках не дает.
Пытаюсь вспомнить, было ли нечто похожее в нашем медблоке, но дело в том, что медицинский бокс мы отсоединили примерно полгода назад. Значит, я не на «Терре»?
Стоп! Не на «Терре»?!
А где же тогда? И кто меня спас?
Словно в ответ на мой вопрос, замечаю подходящую к ногам пару женщин. Лиц их не вижу, но тяжелая грудь, четкая талия и пышные бедра выдают в них именно женщин. Одеты они в многослойные легкие платья, а количество ювелирных украшений намекает на их высокий статус.
Когда одна из них кладет руки на мою щиколотку, меня прошибает потом. Я давлюсь воздухом, а тело превращается в камень.
— Нашли все-таки, — женщина наклоняется ниже, чтобы заглянуть под верх капсулы и увидеть мое лицо.
Не уверена, что у нее получится, ведь вокруг меня темно. Зато я прекрасно вижу гнев и злобу в ее острых, но красивых чертах. Она молода, насколько я могу определить, лет сорока. И фигура у нее такая, о которой я мечтала с момента, как моя грудь начала расти. Но питания и витаминов на корабле всегда не хватало, поэтому пышные формы оставались недостижимой мечтой.
Большие чуть раскосые глаза сверкают недовольством. Она нервно сдувает прядь рыжих волос, упавших на лицо, и выпрямляется.
— Что ж, покажем им наше гостеприимство. Только пусть не думают, что получится насаждать свою правду.
— Великая Мать, может быть, не стоит думать о них плохо? У нас общий предок.
— Вот увидишь, Варюшка. Из-за них будут проблемы. Сердцем чую.
Снова кусаю несчастную нижнюю губу. Диалект, на котором говорят женщины, мне понятен. А это значит, что я там, где и должна была оказаться. Вернее, там, куда должны были прибыть мои предки еще семьсот лет назад, но почему-то заплутали в космосе. Никто из них не ступал на твердь планет. Они рождались и умирали на «Терре», и мне грозила та же участь. Я готовила себя к тому, что должна буду родить ребенка и обучить его всему тому, что умела сама, передать знания предков. Но судьба решила иначе.
И вот, когда мы, наконец, на месте, мне бы испытывать счастье, ведь именно я стала капитаном, добравшимся до Новой земли, но…радости что-то не нет. Впрочем, мне тоже не рады.
Женщины уходят, и сердце понемногу успокаивается. Будто опасность миновала. Но вместо этого грудь заполняет горечь. Что делать дальше, не понимаю. Не ждали нас здесь, и ценности, что мы так тщательно сохраняли, никому больше не нужны. Здесь своя жизнь, иная, а мы чужаки и места для нас нет.
— Уныние – смертный грех! — мужской голос звучит снаружи, и в глаза бьет яркий белый свет, — кажется, так говорят ваши священные писания?
Зажмуриваюсь, а когда чувствую, что глазам не так больно, осторожно открываю их. Передо мной двое мужчин, заслоняющих своими плечами весь обзор. Необычного кроя одежда делает их тела еще более крупными. Они мягко улыбаются, что я невольно отвечаю тем же. Рядом с ними не страшно, от них не исходит угрозы, хотя в их силе сомнений нет.
— Ну вот, — улыбается тот, что в синем, и я уверена, что на щеках под густой короткой бородой у него точно есть ямочки, — так уже лучше. Я Кай. Твой доктор. Ничего, что на ты?
Не успеваю и рта открыть, как подключается второй.
— Мирт. Помог посадить твою консервную банку с наименьшими потерями, капитан Эйра.
Его карие глаза буквально искрятся, заражая меня легкостью и энергией. Обращаю внимание на густую шевелюру, что мягкими волнами едва касается его плеч, и, чувствуя непреодолимую тягу потрогать этих двоих, сжимаю руки в кулаки. Таких мужчин не бывает! Я не верю своим глазам!
Я не имела перед глазами подобного обращения с женщиной, поэтому их улыбки, мягкость кажутся нереальными. Будто я снова надела шлем альтернативной реальности, и и-робот проецирует в мой мозг сказки.
— Так это вам я обязана жизнью?
— Я бы не бросался такими громкими словами, — легко смеется Кай.
— Но от благодарности не откажемся, — Мирт подходит ближе и накрывает мои руки своей мягкой горячей ладонью, а мне кажется, что кровь становится огненной. В его жесте нет дурного подтекста. Наоборот, чувствую его желание защитить, позаботиться, успокоить.
— Спасибо, — во рту так сухо, что слова даются с трудом, но врач будто чувствует это, и тут же перед моим лицом оказывается стакан с бесцветной жидкостью.
Я не успеваю опомниться, как выпиваю все до дна через тонкую трубочку. Ощущение, что меня просто околдовали, заговорили, но опять же я доверяю этим двоим.
— Твой организм быстро адаптируется, но некоторое время придется побыть под наблюдением.
Чувствую импульс страха, от того, что Кай оставит меня на других медиков, но он снова считывает меня.
— Мы всегда будем поблизости. Позовешь, мы тут же придем.
Ловлю себя на мысли, что мне хочется, чтобы эти двое вообще не уходили. А еще лучше обняли, окутали своей теплой мягкой энергией, в которой безопасно и уютно.
Замечаю, что мои спасители переглядываются, и чувствуется в этом некая неловкость.
— Здесь ты в безопасности, Эйра, — подытоживает Кай, ставя точку на неловком молчании.
— А там? — взглядом указываю на дверь, за которой скрылись женщины.
— Скажем так, — Кай задумчиво потирает свою красивую бороду, — не все рады вашему появлению на планете.
— Но мы рады! — уточняет Мирт, — очень рады!
Я не выдерживаю, и мой звонкий смех заполняет палату. Вижу добрые глаза и хохочу еще заливистее, громче, осознавая, что это уже напоминает истерику, переходящую в плач, но остановиться не могу.
— Все хорошо, маленькая. Все хорошо.
— Все позади. Теперь ты с нами.
Прихожу в себя от бархатного голоса и нежных поглаживаний по голове, спине, и не верю своим ушам. Никто и никогда не говорил мне подобных слов. Мама умерла рано, отец не любил все эти нежности, а Тан…он вообще, кажется, и не знал, что такое доброта.
Волнение становится еще сильнее, когда понимаю, что нахожусь в тесных объятьях двоих мужчин, которые не жалеют ласки для меня. Это так странно и стыдно, что щеки мгновенно вспыхивают, и я отстраняюсь.
Они снова улавливают мое настроение и отпускают, давая понять, что никакого подтекста в этом утешении не было. Но мне все же неловко, хоть и спокойно.
— Тан жив? — решаю разбавить свое умиротворенное состояние ложкой дегтя и прислушиваюсь к себе. Какой ответ я хотела бы слышать? Стыдно признаться даже самой себе.
— Беспокоишься о нем? — Кай скрещивает руки на груди, мгновенно становясь холодным и жестким. Таким он мне не нравится. — Он о тебе не думал, когда…
Кай, не договаривая, сжимает челюсти, и лицо становится суровым. Хоть картину с него пиши – «Демоны во плоти».
— Как бы там ни было, он мой напарник.
— И муж, — продолжает злиться врач.
— По законам корабля, — уточняет Мирт, отмахиваясь, будто считает эти законы глупостью.
Я не понимаю, чего хотят от меня услышать эти мужчины, зато начинаю осознавать, что я поддалась эмоциям. Повелась на хорошее отношение и открылась. Кажется, зря.
— Так он жив?
— Да, с ним все в порядке, — сухо отвечает Кай и покидает палату.
Провожаю его взглядом, не понимая, почему он так резко изменился.
— Я хочу увидеть его. Это возможно? — поворачиваюсь к Мирту, который тоже отстранился. Стоит далеко, да и делает вид, что изучает что-то в своем плоском устройстве.
— Конечно. Ты же не пленница и вправе делать все, что захочешь. Но я бы не советовал.
