Билет в один конец (СИ) - Цвейг
Я не видел, как он поднялся со стула и вышел в коридор. Я закрыл глаза и мог только слышать, как открылась и закрылась дверь палаты.
* * *
Двери захлопнулись за моей спиной. Я сильно опаздывал и заскочил в первый попавшийся автобус, чтобы проехать пару кварталов. Я в очередной раз проспал и не имел никаких шансов успеть к первому уроку, если бы шёл до школы на своих двоих.
Автобус тронулся, и большинство пассажиров уже прошли вглубь салона, пока я рылся в карманах куртки и рюкзака и никак не мог наскрести нужную для оплаты проезда сумму. Водитель то и дело поглядывал на то, как я пересчитываю на ладони выуженные из потаённых закромов монеты, и уже начинал терять терпение.
— Молодой человек, вы будете покупать билет или нет?
— Минуту.
Я вспомнил о кармане куртки, который был вшит во внутреннюю подкладку. Достав ещё одну монету, я вновь пересчитал свои скромные богатства и понял, что денег мне всё равно не хватает. Приготовившись к тому, что меня высадят на следующей же остановке, я хотел было сказать водителю, что не могу купить билет, однако передо мной нарисовался рыжеволосый парень.
Прежде он сидел на одном из передних сидений у окна и с любопытством наблюдал за моими копошениями. Теперь он подошёл к водителю и протянул ему нужную сумму вместо меня.
Я почувствовал, как моё лицо залило краской. Парень, судя по его возрасту, был моим ровесником, и мне было крайне неловко из-за того, что он решил потратить на меня свои карманные. В конце концов у подростков редко водились лишние деньги.
Ещё больший стыд я испытал от своего внешнего вида. Парень был одет в безупречно отглаженную школьную форму, в то время как я, напрочь не признававший какого-либо дресс-кода, таскал потрёпанный бомбер и джинсы, которые уже успел испачкать, пока на всех парах нёсся по лужам к отправляющемуся автобусу. Также в то время Марк ещё носил очки, строгость тёмной оправы которых добавляла его внешности почти что взрослой серьёзности, и на его фоне я выглядел совсем ещё незрелым птенцом.
Стоя рядом с парнем, я не мог отделаться от мысли, что именно подобных аккуратно одетых и не безразличных к чужой беде юнош родители обычно ставили в пример своим детям, в то время как я всем своим существом отождествлял образ того, каким ребёнком быть не стоит, если не хочешь лишиться подарка от Санты на Рождество.
В планах было протянуть юноше имеющиеся монеты и как можно скорее удалиться в конец автобуса, чтобы он больше не видел моего жалкого вида, однако парень с улыбкой предложил сесть вместе. Задорные искорки карих глаз, скрытых за толстыми линзами очков, свидетельствовали о том, что он был настроен вполне доброжелательно и не осуждал меня ни за потёртую одежду, ни за отсутствие денег. Я нехотя согласился, и оставшийся путь мы проехали вместе, выяснив, что учимся в одном месте.
Мы познакомились осенью, когда Марк перевёлся в мою школу и мы стали учиться в параллельных классах. В тот учебный год, когда я перешёл в 9 класс, директор объявил о том, что теперь на каждом потоке будут формироваться классы с художественным уклоном. Родители Марка, не желавшие отдельно отдавать своего ребёнка в художественную школу, решили, что зачисление в такой класс станет отличной возможностью удовлетворить стремление сына рисовать и вместе с тем не позволит ему слишком много отвлекаться от школьных уроков на пустяковое хобби. [Автор заранее извиняется за грубые фактические ошибки. В школьной системе Америки, где происходят действия, средняя школа длится с 6 по 8 класс, а старшая — с 9 по 12. Поскольку столь длинные временные периоды никак гладко не укладывались в рамки повествования, я их сократил, и в работе будет действовать привычная система со средней школой до 9 класса и 10–11 классами старшей школы. Прошу, не кидайтесь в меня тапками и имейте это в виду при дальнейшем прочтении.]
Через пару дней после нашей первой встречи мы столкнулись вновь. Точнее сказать, я увидел Марка во время перерыва между занятиями, когда пришёл в сквер на заднем дворе школы. Людей там обычно не было, и он в одиночестве сидел на лавочке с блокнотом на коленях и со сосредоточенным лицом что-то черкал. Его рыжие волосы в ещё по-летнему тёплых лучах солнца напоминали крону яркого осеннего дерева, и я невольно замедлил свой шаг, засмотревшись на парня. Как и в автобусе, он выглядел слишком серьёзным для своего возраста, но по-детски юное лицо и школьная форма выдавали в нём ученика средней школы.
Всё было бы ничего, если бы его присутствие на заднем дворе не мешало моим планам. Он сидел аккурат возле заднего забора школы, через который я обычно сбегал, когда прогуливал очередной скучный урок или тест, к которому не был готов. Это было идеальное место для того, чтобы незаметно ускользать со школьной территории и при этом не попадаться на глаза ни учителям, ни одноклассникам, которые предпочитали проводить перемены на лужайке перед учебными корпусами.
Ещё в начальных классах я открыл для себя существование потайной двери в столовой, через которую на кухню доставлялись продукты. При необходимости уйти домой, которая возникала у ленивого меня довольно часто, я незамеченным выбирался через неё на задний участок школы и потом перемахивал через забор, удаляясь восвояси без лишних свидетелей. Теперь же я столкнулся с тем, что путь к свободе мне преграждал новый ученик, который по своему виду напоминал тех самых правильных отличников, которые с потрохами сдают своих товарищей даже за самые незначительные проступки.
Наблюдая за Марком издалека и видя то, как он сконцентрирован на рисовании, я понадеялся, что он всё же не заметил моего присутствия. Окинув взглядом изгородь, я решил рискнуть, понимая, что в сложившейся ситуации мне, пожалуй, придётся воспользоваться всей имеющейся ловкостью и перелезть через забор без вспомогательной подножки в виде лавки. Отойдя от Марка как можно дальше, чтобы не попадать в поле его зрения, я подтянулся и закинул ногу на забор. Стоило мне сделать это, как парень звонко крикнул:
— Эй, Эрик!
От этого неожиданного окрика я, пойманный с поличным, вздрогнул. Мой ботинок соскользнул с металлической решётки, и в одно мгновение над моей головой развернулось чистое голубое небо. Я свалился с забора и с шелестом грохнулся спиной на ковёр из шуршащих листьев.
«Чёрт возьми, угораздило же», — ругнулся про себя я, пытаясь восстановить вышибленное ударом
