Отпусти-это всего лишь слово - 2 (СИ) - "Сан Тери"
Неправда?
Сообщение уже сменилось. Плохих новостей было много и вот диктор, симпатичная брюнетка в строгом костюме, чётким хорошо поставленным голосом, продолжила перечислять очередной список оповещений на сегодня.
Вольх щёлкнул пультом. Стало тихо. Я услышал всё, что он хотел.
- Пошли обедать? - как ни в чём не бывало, предложил он и протянул руку. Я отшатнулся пытаясь избежать прикосновения, но Вольх сграбастал за плечо и неумолимо подтянул на себя.
- Никто не пострадал, Никит! Никто не постарадал! – Вольх всматривался в моё лицо, ища признаки реакции. Провёл пальцем по губам, по щеке.
– Пока, – прибавил он тихо. – Надеюсь, у нас больше не будет недопонимания по вопросу насколько тебе придётся отвечать за свой базар?
Его руки привычно сомкнулись у меня на пояснице, притягивая.
Я распахнул рот пытаясь глотнуть воздух, и нашёл губы Вольха. Попытался вытолкнуть, отплюнуться, но его ладонь легла на затылок, удерживая, до тех пор, пока я не перестал сопротивляться, позволяя чужому языку творить всё, что он захочет. Не отвечая, не реагируя, просто ждал, когда он отпустит. А он всё не отпускал, целовал и целовал, яростно сминая тело и губы, до тех пор пока я не начал задыхаться и… ответил… Потому что тело, сука… тело реагировало, сука…. реагировало на него….
Ненавижусебяненавижусебяненавижублядь
- А вот теперь, – проговорил Вольх отстраняясь и ласково поцеловал в нос напоследок, нежно проведя согнутым пальцем по виску.
– Рад, что мы друг друга поняли.
И глаза мои разом выгорели от горя. Это было то, через что я не мог переступить. И всё что я мог, это остаться здесь. И смотреть новости….Каждый день. Бесчисленное количество дней.
Не знаю как обычно люди реагируют, на меня это просто всё обрушилось разом, лишив возможности думать, соображать, понимать адекватно. Угроза оказалась такой реальной, осязаемой. Я боялся подумать в направлении, что может случиться, когда Вольх пожелает причинить вред на самом деле, а если бы на месте отца был Саня, а если они Юльку, а если….Господи. Он на самом деле может это сделать. Кто он такой?
До этого дня я не боялся Волка, впервые в этот день, я испугался этого человека, испугался по настоящему. Не его, но силы которая стояла за ним, той силы, что дала ему эту власть, силы перед которой обычные люди оказывались беспомощными винтиками, пружинками вынуждеными подчиняться воле чужого механизма. Губы Вольха кривила усмешка. Он смотрел на меня, подвтерждая ход моих мыслей, с молчаливой неумолимостью, безвыходности положения в котором я очутился. Множество дней.
Вольх улыбался, а я смотрел на Вольха и думал, что возможно среди этого множества дней, однажды наступит день, когда я ему надоем. Что будет тогда? Он меня убьёт? Отпустит?
Отсюда не уходят, Никит
Впервые Вольху не требовались слова. Я уловил достаточно чётко. Назад дороги нет. Для меня нет. Это как провалиться в кроличью нору, постепено увязая глубже и глубже, и наивно предполагать, что удасться выбраться и остаться чистым, человеку которого просто не собирались отпускать изначально. Что он сделает? Чем меня свяжет помимо Сани? Глупо верить, что не будет других рычагов влияния и воздействия. Воль не дурак, дураку не хватило бы смелости провернуть всё в кратчайшие сроки. Кто помог ему, кто? Когда - то, он рассказывал, что сошёл с поезда, завязал с криминалом. Близкий друг, человек который вырастил его и заботился о приютском сироте как родной отец, захотел для него другой жизни, более того, предоставил возможность жить не вступав в конфронтацию с законом, честно, своей башкой. Он попросил Вольха не возвращаться. Но Вольх вернулся. Оказался слаб? Однажды Вольх пошутил, упомянув, что прошёл в своё время огонь и воду. Медные трубы оказались моему другу не по зубам.
Он использовал эту связь с нужным человеком, как козырную карту, джокера которого всё это время держал в рукаве про запас. Может он не хотел его использовать, просто у него не было выбора, а может не смог, противиться искушению решить проблемы разом. Власть манит и опьяняет, от неё сложно отказаться, а деньги возможно победить только деньгами. Против Сани прежний Вольх был бессилен, а нынешний...Я не мог этого знать наверняка. Предполагать, что со своей стороны Малин честрный бизнесмен и предпрениметель, было вполне возможно, но считать, что у него нет возможностей, сделать ход со своей стороны – наивно. Наверянка имелись в запасе фигуры, которые он мог подёргать за ниточки, вот только пожелает ли дёргать, стоит ли овчинка выделки, а задница геммороя который семье Малиных пришлось приобрести по моей вине. Не желая того, я причинил им много зла и горя, и вот когда казалось, что беда миновала и наступил законный хеппи – енд причинял снова и неизвестно, сколько будет ещё впереди….От этих мыслей хотелось волком выть.
Я закрыл лицо руками, почти не слыша ничего из того, что Вольх говорит мне. Не слыша того, что пытается объяснить, донести.
В эту секунду всё вокруг казалось мерзким, пошлым и уёбищным.
Не сразу понял, что Вольх орёт, трясёт за плечи, и…Оправдыватся? Передо мной?
А было ли ему до меня хоть какое – то дело?
Перед кем он оправдывался в эту секунду, крича, что у него не было выхода. Что это я его довёл до подобной жизни. Каждый раз не оставлял ему выхода…Всё к чему в итоге мы пришли это моя вина. Всё из – за меня.
Mea culpa
Конфуций считал, что благородный муж от мужа низменного отличается тем, что в своих неудачах первый обвиняет себя, а второй ищет вокруг виноватых. Конфуций бы обрыдался.
Непонятно было в эту секунду, что больше слышится в обвинениях словах, одержимости, любви, или ненависти?
Я наверное, даже не удивился, когда перестав трясти словно грушу, Вольх толкнул меня на диван, распиная среди подушек, рывком разрывая майку напополам, сдирая завязанную узлом кенгуруху, куртка осталась забытой в машине. Я ничему не удивлялся. Чему мне тут было удивляться? Понимание пришло само собой, он не отпустит меня, вовсе не потому что им движет такая вот невъебенная любовь, а потому что он сам загнал себя в угол, лишил выхода. И эта его слепая любовь, вера в неё, оказалась единственным оправданием содеянного, единственное, что удерживало Волка на поверхности, придавало смысл собственному слепому существованию.
И гадая о смысле причин
Помолчим.
Да случись со мной, что нибудь, он просто сойдёт с ума, ибо всё, что он сделал, всё что делает, разом потеряет причину, смысл, лишиться опоры оправдания, и вот я маленький, ничтожный человечек стал чужим центром вселенной, просто потому что Вольх оказался так слаб, что не смог придумать ничего другого, не захотел.
Да будь я на месте Дока, нахуй выгнал бы такого подчинённого. Человек должен руководствоваться самим собой, для себя сам, а здесь…Здесь…Я не сталкивался с таким. Человеческая дыра которую Вольх пытался заполнить мной, затянуть в неё меня. Безумие, чистейшей воды. С самого начала вся эта затея представлялась мне абсолютным сумасшествием, но завернуть такой изподвыверт?
Может быть это было моей кармой? У каждого человека есть в жизни грёбанный кармический узел, который ему предстоит разрешить, а моим кармическим узлом стал треугольник состоящий из трёх неадекватных углов. А как иначе? Подобие притягивает подобие. Иначе как ещё объяснить это изобилие вокруг перманентно ебанутых на всю голову людей. Разве только тем, что я сам сошёл с ума, раз позволяю всему этому происходить. Безумие порождает безумие. Бессмысленно копаться в причиных происходящего, когда оно происходит…Как его остановить? Это бессмысленно. Это всё абсолютно бессмысленно.
Я начал смеяться.
Вольх исступлённо терзал мои губы, пытаясь искупить нежностью боль в выкрученных руках.
Швырнув меня на диван он вывернул мне запястья. Очевидно решил, что я буду сопротивляться, но он словно дал мне понять, что сопротивление ничего не изменит, желал подчеркнуть собственное превосходство, продемонстрировать, что я ничего не смогу сделать, доказать прямо сейчас. Вбить в меня это знание.
