Роузи Кукла - Трах-тебе-дох. Рассказ первый. Кольцо

Поначалу, когда она мне предложила сесть перед ней удобнее, так она назвала то положение, в котором я должна была очутиться, я ничего в том зазорного не увидела. Потому, что в буквальном смысле у себя там ничего еще и не видела. Я еще ни разу и пальчиками-то своими там ничего не трогала и не раздвигала. Все сверху, да сверху. И еще ни разу даже с зеркалом не сидела и не разглядывала. Мы понимали, что игра в коников это приятно. Но попытки до сих пор повторить игру, так, как это делали взрослые, ни к чему не приводила. Мы становились в те же позы и прыгали друг на дружке. И все на этом. И больше ничего. Но, как- то раз, когда мы с сестрой в очередной раз, остались одни, а мать уехала надолго, заперев нас в душной комнате и оставив одних надолго, сестра предложила.

— А давай разденемся, голыми и так будем играть!

Разделись, и сразу же играть стало интереснее. Даже, что-то такое неведомое во мне зашевелилось. По уговору сестры я должна была лечь на спину, а она должна была скакать на мне коником. Мостились, мостились в коробке. Мне неудобно и тесно, да и ей. Перешли на мамкину кровать. Другое дело! Я разлеглась, сестра сверху уселась, и так получилось, что я, свесив одну ногу, вторую подтянула и отставила в сторону. А сестра села на нее, раздвинув, ноги и к ней прижалась.

— Ой! — Говорю. — Что ты сейчас такое сделала?

— Ничего! Ничего я еще не делала. Тебе, что, больно?

— Да, нет! Не знаю. Но, пожалуйста, делай все осторожнее. Хорошо?

Она делает все осторожно. Присела, прижалась и опять.

— Ой!

— Да, что там такое? Что ты все ойкаешь? Я ведь ели тебя касаюсь. Вот смотри!

— Ой!!! Ой!!! — Почти кричу я.

— Ну, что ты все время орешь, как резанная? Я ведь ничего и не делаю.

— Еще, еще раз. — Прошу я. — Сделай еще так, как сейчас. Прошу тебя! Мне очень приятно!

— Да? Как? Вот так?

— А..а..а!!! — Сразу же заохала я. — Еще, еще!!! Делай так! Хорошо, хорошо! Ой, как! Ой!

— Не останавливайся, прошу тебя! Делай еще!!! И она делает долгие пять минут.

Верка осторожно трется несколько минут, а потом остановилась, приподнялась и говорит, что у меня там все мокрое.

— Ты. Что? Описалась?

А я не могу. Мне надо еще. Меня что-то такое там, как потянуло и заволновало, и тревожно и сладко и тянет и волнует. Она села, изучает, что же произошло. Пальчиками дотронулась там, а я как закричу.

— Еще!! Еще!!!

Она руку отдернула, от испуга. А я, схватила ее и к себе тяну, тыкаю ее пальцы.

— Ищи! Ищи там, не сиди! Двигай, шевели пальчиками!

Откинулась на кровати и ноги сами в сторону разошлись.

— Не сиди, пожалуйста! Верочка! Делай мне пальчиками там, делай приятно!

Она водит, да все не там и не так. На меня зло налетает, нетерпеливо кричу.

— Дай руку! Пальчики дай! Веди, веди вместе с моей рукой. Да, не сюда, вот сюда!

— Ой!!! Ой!!! Погоди, я своей рукой все там растяну, а ты туда пальчиками.

— Давай!!! — Кричу. — Ну, же! — Смелее. — Ах!!! Ах!!! Еще, еще!! Опять здесь!!!

Схватила ее руку, и пальцами ее вожу у себя. А другой рукой пальцами растянула, будто-бы писать буду, чтобы не обмочиться. Не знаю, где, но все время ищу, ищу эти места. А их все больше и все приятнее.

— У тебя все время, оттуда что-то течет. — Говорит она. — Что это? Тебе не больно?

Сама почувствовала, что мокро у меня между ножек. Руку смочила. Нюхаю, лизнула. А потом села и с видом бывалым ей говорю.

— Я, наверное, кончила!!!

— Что?!!!

— Кончила я! Ты поняла!

Слезла с кровати и за шкаф зашла. Там у нас вроде бы как умывальник и ведро для слива.

— Принеси мне воды из чайника. Видишь? Мне подмыться надо.

Верка принесла и стоит. Смотрит, как я подмываюсь. А потом мне говорит.

— А я испугалась? Думала, что тебе больно сделала? А дай мне посмотреть, что там такое есть. От чего так тебе стало?

Она присела, лицо приблизила к моей пипипке и смотрит. Я слегка приседаю и пальцами все так же, как на кровати потянула, а сама на нее смотрю. Вижу, как у нее глаза округлились, и она мне шепчет.

— Там такое! Такое! Сама посмотри!

Я голову тяну, не вижу.

— Идем на кровать, а ты мне зеркало подержи. Может я чего и увижу.

И вот я впервые увидела ее, свою маленькую лодочку. Которую, слегка только подтолкнула первый раз в своей жизни, и она заскользила на моих девичьих соках и поплыла, осторожно и нежно качаясь.

А потом я и она смотрели на нее и все, никак не могла оставить в покое, пока, наконец, Валя не стала меня просить и перед ней зеркало подержать. Вот так я сразу же, и с ее лодочкой знакомлюсь. Увидела вблизи, как устроена наша лодочка. Только Валька так завелась от всего этого, что когда у меня руки устали это зеркало перед ней держать, то она попросила.

— Дай мне хоть еще разик у тебя все рассмотреть и потрогать. Ложись и ножки раздвинь. Ты сможешь?

Я лежу и блаженствую. От приятных прикосновений плыву. А когда она меня спрашивает и смотрит на меня, я ей отвечаю и вижу, во взгляде ее что-то изменилось, глазки прищурились радостно, но и смотрят с хитринкой какой-то. Но она ими, глазками своими смотрит и восхищается, а мне становится от этого легко и волнительно, особенно от того, что я уже, своей лодочкой ее восхищаю. И мне это нравится. А потом она себя стала наглаживать и даже пальчики погружать не глубоко. И пока себя ласкала, то от моей лодочки глаз все время не отрывала. А я смотрела на нее, как она там делает, а потом сама к себе, своей ручкой пришла на подмогу.

Вот так в нашу жизнь вторглись наши маленькие лодочки, у которых мы, своими балованными ручками, отвязали веревочки, и они неуверенно поплыли от берега нашего детства, все, удаляясь в не спокойное море взрослой жизни.

С этого дня я стала обращать внимание на нее, свою лодочку и на все, что было связано с нею и так, до самого конца.

Когда мать вернулась, то застала нас спящими голыми и в обнимку. Она постояла, посмотрела, вздохнула тяжело, а потом прикрыла нас свежей простынкой.

Глава 7. Пипеточки и букварь

О том, что во мне есть такая штучка, и она очень замысловато устроена я, все время думала, и места себе не находила. Меня занимал вопрос. От чего моя пипетка вроде бы и такая, как у сестры, но все, же отличается? Она та же, но в чем-то есть отличия. А о том, что они у всех отличаются, мы узнали чуть позже, когда опять взялись за них. Мать пыталась найти работу и теперь надолго уходила, закрывая нас вдвоем с Верой. Мы этим пользовались. И как только мы слышали, что дверь закрывается на ключ, то сразу же перелазили к ней на постель. Сразу же обнимались и сильно прижимались друг к дружке, будто всю ночь и сто лет не виделись. А потом у нас начинались игры с лодочками. Нам все было интересно. Мы ложились, подносили зеркало к тому месту, а потом каждая из нас вслух глядя туда, к тому, что было перед глазами, рассказывали о своих впечатлениях. Мы их пристально разглядывали перед зеркалами. Все это нас сильно возбуждало. Но не осознано еще, а по детски. Знали ведь, что все, чем мы с сестрой занимались это плохо и запретно, но никак не могли остановиться. Нам интересно и оно нас захватывало с каждым разом все больше. Вскоре мы узнали, что у нас есть там разные места, но как они назывались, мы не знали. А узнать хотелось.