Друзья или любовники? (СИ) - Шнайдер Анна
Лиля совершила нечто иное, скинув Яра за борт, поэтому он уже не считал её своей семьёй. Не поступают так с родными.
А вот Алина… Да, она всегда была готова прийти на помощь. И с ней рядом никакой шторм не страшен. Конечно, дело ещё и в её характере, но тем не менее — в настоящий момент только Алинку Корнеев мог назвать своей семьёй. Не считая Сони, разумеется. И это было необычно. Они ведь не муж и жена, а друзья детства. Ладно, теперь не только друзья, но тем не менее.
Невольно Яр представил, что не просто общается с Алиной, а женится на ней — и чуть не споткнулся, выбираясь из машины, почувствовав, что жарко становится не только в сердце, а везде, по всему телу. Мысль оказалась приятной — как войти в натопленное помещение бани после лютого мороза, когда сразу начинают оттаивать даже косточки, и чувствуешь себя настолько живым, что хочется поскорее схватиться за берёзовый веник и плеснуть водой на кожу.
Но ничего подобного Яру не предстояло, более того, он даже не успел додумать, отчего ему настолько хорошо и уютно представлять Алину своей женой — потому что сразу, как только он выбрался из автомобиля на стоянке ресторана и оглядел себя — не запачкал ли светло-бежевые брюки и белую рубашку? — к нему с визгом подскочила Соня.
— А мы с мамой тоже только что приехали! — смеялась дочь, обняв Яра и уткнувшись подбородком ему в живот. — Дедушка и бабушка давно тут, принимают гостей, как они сказали. А мы вот! Папа, ты такой краси-и-ивый!
— Спасибо, Сонь. Но ты гораздо красивее, — засмеялся Корнеев, с удовольствием рассматривая свою девочку. Что ж, надо отдать Лиле должное — одевать она умела не только себя, Соня и правда смотрелась принцессой в жёлтом солнечном платье с белыми кружевами. Даже корона на голове была. Точнее, диадема, и не картонная, а самая настоящая, металлическая, с разноцветными камнями. Вряд ли они драгоценные — скорее всего, бижутерия. Но выглядело замечательно. Кроме диадемы, у Сони в руках ещё была сумочка-клатч, покрытая золотыми блёстками в цвет платья. А вот босоножки были обычными, белыми и очень открытыми — видимо, чтобы Соне не было жарко, ведь на улице со вчерашнего вечера температура стала настойчиво переваливать за тридцать градусов.
— Тебе нравится? — дочь засмеялась, выпустила Корнеева из объятий и покрутилась вокруг своей оси. — Всё мы с мамой придумали и купили! Чтобы для танца подходило. Сегодня увидишь!
— Ох, Соня, все секреты папе выдала, — раздался рядом медовый голос, и Яр, подняв голову, увидел почти бывшую жену. Она стояла чуть дальше, метрах в пяти от них с Соней, сладко улыбалась и смотрела на Корнеева настолько призывно и чувственно, что его даже передёрнуло от неприязни. — А я как выгляжу, Яр? Достойно нашей принцессы?
— Ты выглядишь как всегда, Лиль, — ответил Корнеев равнодушно. Причём равнодушие это не было притворным — ему действительно оказалось всё равно на старания Лили. Хотя он не мог не признать, что её короткий красный комбинезон смотрится на ней бомбически. Короткие шорты обнажали идеально стройные и загорелые ноги, золотые туфли на высоком каблуке их подчёркивали, строгие линии верха комбинезона напоминали пиджак с небольшим декольте, открывающем соблазнительную ложбинку между грудей — да, всё было прекрасно. Единственное, что оказалось не во вкусе Яра — это причёска. Лиля скрутила свои шикарные волосы и заколола их на затылке. Да, так стала видна её лебединая шея, но Корнееву больше нравились распущенные волосы или косы, как носила Алина. Он никогда не говорил об этом Лиле — считал, что не стоит навязывать свои вкусы другому человеку. Поэтому сейчас жена и не подозревала, что всё-таки не совсем попала в точку. Хотя и того, что она сделала, в целом было достаточно, чтобы начать пускать слюни. Но как-то вот… не пускалось. Посмотреть — пожалуйста, но трогать — ни за что. Как с молнией, которую все мечтают увидеть, но никто не хочет оказаться у неё на пути.
— Как всегда? — Лиля обворожительно и нежно засмеялась. — Это комплимент, я надеюсь?
— Естественно, — кивнул Яр и взял Соню за руку. — Пойдёмте. Думаю, дедушка и бабушка уже заждались тебя, Сонь.
— Тебя тоже, Яр, — приторно протянула Лиля и пристроилась с другой стороны, сама просунув руку под локоть Корнеева. Не будь рядом Сони, он бы сказал жене пару ласковых слов, но пришлось промолчать. Только локтем дёрнул, незаметно для дочери скидывая с себя ладонь Лили. Но успехом подобное не увенчалось — жена тут же вернула конечность на место, насмешливо зыркнув на Яра наглыми чёрными глазами, и с намёком протянула: — И не только он… Мы все тебя заждались.
В эту секунду желание придушить Лилю было практически абсолютным.
64
Ярослав
Тесть, сколько Яр помнил, всегда был любителем разных торжественных мероприятий, как и Лиля, и её мать. Их всех хлебом не корми — только дай пойти на какую-нибудь светскую вечеринку. Корнеев не был таким фанатом разнообразных сборищ, но жену обычно сопровождал, если время позволяло. Поэтому в лицо его знали многие приглашённые и, к сожалению, никто не был в курсе будущего развода. Это оказалось самым неприятным — уточнять подобную вещь при Соне было как-то не комильфо, а Лиля, кивая и разговаривая с миллионом знакомых, нарочно липла к Яру и каждым своим движением и жестом показывала, что они вместе и у них всё хорошо. Рыба-прилипала, не иначе.
Уже через пять минут Корнеев дико жалел, что не стал даже предлагать Алине пойти вместе с ним. Не хотел никого травмировать — и Алине было бы неприятно ловить на себе недоуменные взгляды и столкнуться с презрением Лили, и Соне оказалось бы тяжело принять подобную неоднозначную ситуацию. Да и повод для сплетен был бы нешуточный, из-за чего и тесть с тёщей наверняка тоже не пришли бы в восторг, а ссориться с ними Яр совершенно не желал. Вот как разведётся с Лилей окончательно и бесповоротно — будет появляться на подобных торжествах либо с Алиной, либо не будет появляться, и никуда уже бывшим родственникам от этого не деться. А сейчас всё-таки нехорошо.
Но в итоге из-за этого решения страдал он сам, поскольку Лиля в полной мере использовала возникшую ситуацию, чтобы продемонстрировать всем вокруг: этот мужчина — мой. От её поведения тошнило, и Яр постоянно мягко отстранялся, но не помогало. Лиля, отлично понимая, что Корнеев не будет грубить на камеру, обращала внимание на его трепыхания не больше, чем на комариный писк.
С организацией праздника тесть, конечно, разорился — Яр был впечатлён. Он, пусть и не был настолько прижопистым, как бывший Алинкин муж, в жизни не стал бы тратить столько денег на подобную ерунду. Впрочем, если они есть, отчего бы не потратить? В этом и был корень недовольства Лили Яром: на её взгляд, он всегда был недостаточно обеспеченным. Мог позволить себе хорошую машину и регулярный качественный отдых, но подобные празднества ударили бы по семейному кошельку слишком сильно. А Лиле хотелось роскошеств.
Большой зал ресторана напоминал зал в каком-нибудь дворце — широкое просторное помещение, тяжёлые шторы из изумрудной ткани на окнах, хрустальная люстра с позолоченными элементами под потолком. Яр всегда побаивался подобных конструкций — они казались ему слишком тяжёлыми для того, чтобы висеть над головой. Но смотрелось, конечно, величественно.
Столиков было множество — каждый на шесть человек. Белая посуда, золотые скатерти, свежие цветы в прозрачных вазах. Сцена, на которой какой-то ансамбль играл ненавязчивую инструментальную музыку, сбоку — стенд с фотографией отца Лили и надписью: «С юбилеем!»
Гости пока ещё только собирались — за столами никто не сидел, все ходили и разговаривали, сбиваясь группами. Пили шампанское и прочие напитки, которые разносили официанты в строгой красивой форме — белый верх с пиджаком, чёрный низ.
Яру было сложно судить, сколько всего человек приглашено, но по его ощущениям, в зале сейчас находилось не меньше пятидесяти персон разного пола и возраста. Были среди них и вполне известные личности, часто мелькавшие в телевизоре — и эстрадные звёзды, и чиновники. Вот им Лиля уделяла времени больше всего, любезничала так, что у Яра сводило зубы от ласковости её голоса, а рука, которую жена постоянно держала на сгибе его локтя, казалась мокрой и холодной, будто кожа змеи. Хотя змеи, говорят, на ощупь совсем другие — тёплые и приятные. Но Яр не знал этого в точности — единственная змея, к которой он прикасался, сейчас стояла рядом с ним.
