Ты теперь не одна (СИ) - Романова Ульяна
Обида и боль прорвали плотину и затопили с головой. Хотя я понимала, что не во всем объективна. Неизвестно, как бы я отреагировала в такой ситуации на месте родителей...
Было очень горько еще и от того, что не они, а Жека – фактически чужой для меня человек – сразу же почувствовал неладное. И ангел-хранитель, который трижды спасал мою жизнь…
– Почему ты рассталась с Константином? – развернулась я к маме. Язык пока не поворачивался называть этого человека отцом.
– Потому что я настоял, – вздохнул папа, зарываясь пятерней в волосы.
Устало потер лицо и сделал шаг в нашу сторону.
– Я слишком сильно любил твою маму. Жить без нее не мог. И не могу. Я сделал все, что от меня зависело, чтобы она была со мной. Добивался ее так, как никого в жизни. И пообещал, что со мной Лиза будет счастлива, обеспечена, и ее ребенка я приму как своего. Я отобрал твою маму у твоего отца. Но облажался... Позвольте нам остаться с Лесей наедине, – попросил папа всех присутствующих.
Макс вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула. Мы остались втроем: я, мама и папа.
– Твоя мама не виновата, – страдальчески скривившись, заговорил он снова, – вини меня, если хочешь. Я был слеп, глух и верил фактам, а не сердцу. Но знай, что я тебя люблю и все сделаю для тебя.
– Оставь в покое Макса! И наш брак оспаривать тоже не нужно. Я люблю его!
– Прости нас, Леся. Мы вели себя как идиоты, – не выдержала мама. – Я плохая мать. Очень плохая. Но буду надеяться, что ты когда-нибудь сможешь нас простить!
– Мне нужно время, – ответила я честно.
– Мы дадим тебе столько времени, сколько понадобится, – пообещал папа, потирая ладонью грудь. Там, где сердце.
– Тебе плохо?
– Нет, дочка. Все хорошо, – вымученно улыбнулся отец.
А мне подумалось, что Макс был прав. Отец действительно буквально задыхался от чувства вины. Он всегда был таким. Папе сложно было признаться, что он в чем-то неправ. Сильный, властный мужчина, который никогда не боялся препятствий и часто шел по головам. Отец всегда был очень жестким человеком. Он всегда считал себя правым, и его мнение могла оспорить только мама. Мягко, как умела лишь она.
Я не знала, что именно чувствовала. Не понимала. Лишь одно осознавала точно – не мне их судить. Но мне решать, злиться на них за мнимое предательство, за то, что лишили возможности узнать настоящего отца, за то, что не верили мне и до последнего считали сумасшедшей, или простить. Простить и попробовать заново выстроить хоть некоторое подобие семейных отношений.
– Пойдемте пить чай, – предложила я, чтобы немного отвлечься.
Мне необходима была пауза, чтобы уложить в голове все то, что узнала.
– Пойдем, – быстро вытерев слезу на щеке, согласилась мама.
Первой выйдя из кабинета, я буквально врезалась в Макса. Он стоял у двери, нисколько не стесняясь того, что подслушивал. Улыбнулась ему с грустью и громко произнесла:
– Мы решили выпить чаю!
– Сейчас организуем, – миролюбиво пообещал Капацкий. – И завтрак, Олеся! Ну я, что ли, контролировать должен?
– Завтрак так завтрак, – покорно согласилась я, топая за Иваном.
Родители уехали через час. Дружных посиделок не получилось. За столом все тяжело молчали, только изредка обмениваясь репликами. Каждый думал о своем.
Мама с трудом скрывала слезы, папа задумчиво рассматривал Макса. Жека явно хотел поговорить со мной наедине. А меня мутило. Накатила ужасная слабость, и единственное, о чем я могла думать – что просто хочу лечь в постель.
Помахав родителям рукой на прощание, пообещала, что обязательно позвоню на днях. Взяла Макса за руку и потащила в нашу комнату. Заперла за собой дверь и решительно произнесла:
– Это может прозвучать как бред, но я спрошу: это был ты? Мой ангел-хранитель? Тот, кто привез меня в больницу после первого покушения, кто предотвратил второе… Ты?
– С чего ты взяла? – спросил Макс, приподняв бровь и с трудом скрывая улыбку.
– Не знаю, – призналась я. – Ошиблась, да? Меня всегда волновал вопрос: кто он. А потом появился ты и…
– Ты не ошиблась. Это был я.
– Ты знал Костю? – выдохнула я.
– Иди ко мне.
Макс обнял меня. Мы легли на постель, и он продолжил, уложив мою голову себе на плечо:
– Костя был моим командиром после учебки. И незадолго до смерти рассказал, что у него есть дочь. Он очень за тебя волновался. Чувствовал, что что-то не так. Впервые я тебя увидел в день первого похищения. И да, это я привез тебя в больницу тогда. И потом приглядывал. Но я тоже воевал, Леся, и не мог постоянно присматривать за тобой.
– Расскажи о нем, – попросила я, рисуя указательным пальцем узоры у Макса на груди.
– Он был офицером. Настоящим мужиком. Я бы даже сказал – гением. У него было чему поучиться. И Жека прав – у тебя его глаза. Когда Костя погиб, очень многие горевали.
– Где его могила?
– Хочешь съездить? Думаю, пока не стоит. Чуть позже я тебя отвезу, если захочешь.
Макс неожиданно перевернул меня на спину, оперся локтями по обе стороны от меня и горячо зашептал:
– Я потерял тебя тогда. Когда узнал, что ты лежишь в клинике – отправился туда, но ты сбежала. И я искал. Семь месяцев искал. И страшно представить, что было бы, если бы не нашел.
– Но ты нашел, – улыбнулась, погладив его по щеке. – И я безумно счастлива, что ты есть в моей жизни.
Прикрыв глаза, он уперся лбом в мой лоб:
– Я тогда даже и подумать не мог, что все так сложится. Когда шел выполнять обещание, когда нес тебя в больницу. Кто знал, что из того испуганного подростка вырастешь именно ты?! И я буду до конца жизни благодарен Косте, что он попросил именно меня приглядывать за тобой!
Я обняла мужа за шею и потянулась за поцелуем.
Все проблемы мы решим позже. Поговорим с родителями, Жекой, съездим на могилу к отцу и вернемся домой. А пока мне нужно немного времени с мужем, чтобы понять и осознать свою новую счастливую жизнь, где появилось сразу двое любимых мужчин – Ванечка и Макс.
ЭПИЛОГ
Три года спустя.
Макс
Стоя у машины, я с улыбкой наблюдал, как моя беременная жена плещется в речке вместе с нашим старшим сыном Ваней. Не мог отвести от нее взгляд... По прошествии трех лет Леся казалась мне еще более привлекательной, чем раньше. Особенно учитывая пока еще небольшой, но уже заметный животик. Если верить моей жене – мы ждали второго сына. А она не ошибалась.
Леся изменилась. Перестала бояться, закрываться и стала настоящей женщиной. Ласковой, нежной, любящей и заботливой. И только моей.
Мы многое пережили за эти годы. От недопонимания с родителями до ее личных травм. Отголоски присутствия Дани в ее прежней жизни мы уничтожали еще долго. Лесе снились кошмары, мучила тревожность. Она часто подскакивала ночью, чтобы проверить, закрыт ли замок на входной двери. Вздрагивала, когда кто-то стучал в дверь, и плохо принимала незнакомцев, всегда неосознанно прячась за мою спину.
Я нашел выход из этого, купив небольшой домик на окраине города, прямо в лесной зоне. Оказалось, что это было лучшим решением, потому что там Леся ожила. Природа, речка и отсутствие городской суеты стали для нее лучшим лекарством.
Мы часто и подолгу гуляли по лесу, научились собирать грибы, жарили мясо на углях во дворе.
А когда родился Ваня, Леся словно засияла изнутри. Все ее страхи остались позади, и она, наконец, полностью доверилась мне и жизни. Улыбка не сходила с ее прекрасного лица. Я всегда спешил поскорее вернуться домой. Туда, где ждали меня жена и сын. Туда, где мое каменное сердце становилось плюшевым, где двое самых любимых людей заставляли меня учиться демонстрировать свои эмоции.
Я хорошо помнил день, когда родился Ваня, был с Лесей на родах, потому что знал, что понадоблюсь ей. Я стал каменной стеной за ее спиной. Тем, у кого она черпала силы. И отдал бы всего себя за ее счастье.
