Содержанка

Олеся битый час прыгает вокруг нас с телефоном.

— Посмотрите друг на друга, может?.. Нет, Ива на меня, а Раф на нее. Опять не то. Вы какие-то кислые! Где страсть, эмоции, пожар?!

— Я задолбался. — Равский закрывает глаза и откидывается на подушку.

Я сажусь ровнее. Олеся хмурится, проверяя, что получилось.

— Покажи-ка, — прошу.

— Раф, нам нужно отвлечь внимание от аварии. Ты можешь как-то Иву... я не знаю, приобнять, — сетует Слава. — Ну же, хотя бы пара кадров.

— Ты на рожу мою посмотри, у меня болит каждая клетка. Я уже не могу притворяться. Батарейка села.

Когда я приехала, Алекс как раз заканчивал говорить с партнерами, которым навешивал на уши, что отлично себя чувствует и поводов для паники нет. Улыбался, что-то лечил на английском. Я отчетливо видела, как по его вискам катятся капельки пота.

Слава делает круг почета по палате:

— Просто к сведению: не я взял на работу неблагополучного брата! Алекс, мы все вложились и все зависим от этого контракта. Косяк за тобой.

— Блядь, кто ж спорит!

Я поглядываю в телефон, пока Олеся, насупившись, листает кадры.

— Чет не то, да? — советуется.

— Видно, что постановочные. Похоже на фейк.

— Ну тогда я не знаю! — всплеснув руками, восклицает она так громко, что Алекс морщится. — Я честно стараюсь, но вы тоже как замороженные! — Подходит к окну, выглядывает. — Может, профи позвать? У меня есть пара знакомых фотографов. Они свет поставят, помогут правильные позы занять.

— Пиздец. — Равский демонстративно закрывает лицо руками.

— Давайте только не сейчас, — быстро говорю я. — Завтра. С Алекса пока хватит, да и я устала. — Показываю на все еще немного припухшую ногу.

Наконец с нее сняли гипс, и мы с реабилитологом усердно занимались. Я сменила костыль на трость — чувствую себя ну просто королевой красоты и ловкости.

— Поздно будет! Сенсация нужна сейчас. Давайте на вечер, я как раз подыщу кого-нибудь.

— Езжайте уже, я вырубаюсь. Слава, докинешь Олесю?

— Конечно. Ива, ты с нами?

Не успеваю рот открыть, как Алекс отвечает за меня:

— Она еще побудет.

— А как же поспать? — язвительно роняет риторический вопрос Слава, направляясь к двери.

— Скинь фотки, я посмотрю еще раз, — прошу у Олеси, когда та тоже подходит к выходу.

Правда хочу помочь. У всех нервы на грани, воздух буквально дребезжит.

Когда мы оказываемся наедине, Алекс меняет положение, укладываясь пониже. Я рядом с ним, полусижу на узкой кровати. Мы изо всех сил бились над трогательными романтическими кадрами, но ничего не вышло. Трогательного между нами, видимо, не очень-то и много. Я робею в роли его девушки, он особой инициативы не проявляет.

— Выглядишь паршиво, — говорю тихо. — Николай правда был пьян?

— С похмелья. Плюс обдолбан. Я не заметил в этот раз.

— Ужас. Надеюсь, ты не будешь его покрывать?

Очень хочется поделиться услышанным в зале ожидания, но как сказать человеку, что родственники были бы не против его смерти? Язык каменеет от одной мысли. Начинаю издалека:

— Я понимаю, тебя облепили вчера родные, и все такое, но...

— Не буду, — произносит Алекс резко, как никогда со мной прежде. — В машине могла быть и ты. Со вчерашнего дня эта мысль не дает покоя.

Ох.

Он открывает глаза, и мы оба замолкаем. Вчера не вышло поговорить, мы только посмотрели друг на друга. При всех. Я потом думала о нем весь вечер, ночью просыпалась.

Алекс чуть меняет положение.

— Твои ноги лучше? — переводит тему.

— Да, спасибо. Клиника — чудо. Мне уже столько всего сделали... и питание поменяли, витамины включили. Очень внимательный персонал. Я сегодня немного позанималась даже, под надзором спеца.

Он слегка улыбается в ответ, кивает. Я же рассматриваю его ссадины, глаза наполняются слезами.

— Так фигово выгляжу?

Быстро качаю головой.

— Рафа, ты должен кое-что узнать обо мне. Я огромная плакса. Практически никогда не могу сдержаться. Слезы не значат, что у меня горе. Я могу плакать от радости, печали, от усталости. Я плачу на «Шреке» и «Короле Льве».

— На «Короле Льве» и я плачу, — подмечает он.

Смеюсь!

— Да, согласна, так себе пример. Я хотела сказать, что эта особенность у меня с детства. Сейчас всё хорошо. Слезы от эмоций, я правда сильно испугалась.

Он приподнимается, нависает. Потом касается моих губ в легком поцелуе. Пульс ускоряется, как и всегда при близости Алекса.

— Ладно. Вечером надо будет сделать эти чертовы фотографии. Люди обожают красивые истории любви. Об одиноком изобретателе никто печалиться не станет. Если же он любим, ситуация другая.