Спорим, тебе понравится (СИ) - Кьют Аля

Монаган не разочаровал.

— Она права, Даниэль. Все это рано или поздно подошло бы к концу. Сейчас ничем не хуже, чем через две недели, когда нам придется улететь, а Ане остаться. Мы должны уважать ее желание. Если предложение выгодное — нельзя отказываться от возможности. Работу в Лондоне, в международной компании, так просто не предлагают.

Дани смотрел на меня, даже не взглянул на Алекса. Его глаза убивали меня, прожигали насквозь.

Ты хочешь работу и Лондон?

Ты откажешься от меня? От нас обоих.

Ты уедешь?

Неужели ты уедешь?

Я покивала, чудом сдерживая желание разрыдаться и повиснуть у него на шее. Дани взял меня за запястья и убрал мои руки со своего лица.

— Я понял. Я понял вас обоих, — бросил он и вихрем умчался из дома, хлопнув дверью.

— Калиенте Дани Рей, — прошептала я, оседая на ступеньку.

Алекс тут же оказался рядом. Он обнял меня за плечи, притянул к себе и целовал в макушку, шепча

— Все хорошо, Энни. Все хорошо.

Но все было плохо. Я думала, что разревусь, но нет. Рыдания стояли в горле горьким комом, отравляя меня изнутри, не находя выхода. Я сидела на лестнице с Алексом, кажется, целую вечность, но все равно пришлось встать и сказать

— Прости, но я лучше уеду прямо сейчас.

Он поднялся и кивнул, а когда я пошла наверх собирать вещи не последовал за мной. Я знала, что Алекс не будет уговаривать остаться, не предложит выйти за него или даже провести еще какое-то время вместе. Он уже однажды отпустил меня и сейчас снова сделает это. Потому что так правильно.

Я боялась и одновременно желала, чтобы вернулся Дани. Я хотела, чтобы позвонил Торп и все отменил. Я была согласна даже на землетрясение или астероид, чтобы никуда не ехать, но руки упрямо складывали вещи в чемодан.

Алекс появился в спальне как раз, когда я застегнула последнюю молнию. Он помог спустить багаж вниз и, разумеется, предложил:

— Давай отвезу тебя на вокзал.

— Нет, спасибо, я уже вызвала машину.

— Ладно, — кивнул он, снова не споря.

Я схватилась за ручку двери, но Алекс не дал мне выйти, притянул к себе и поцеловал. Так глубоко и сладко, что я была готова потерять сознание от нежности.

Алекс отпустил меня так же внезапно, как и обнял. В его глазах было столько противоречий, но он моргнул, и я поняла, что он хотел больше всего.

Не уходи.

Останься.

Еще на час. Хоть на минуту.

Но его красивые влажные губы сказали:

— Прощай, Энни.

Я отвернулась обратно к двери, схватила чемодан, словно пушинку, и побежала с ним на улицу. У дома уже стояла машина. Водитель забрал багаж, я устроилась на заднем сидении, не сдержалась и обернулась, когда мы тронулись.

Алекс стоял на крыльце, руки в карманах шорт, он провожал такси взглядом, пока мы не повернули на другую улицу.

И тут я, наконец, разрыдалась.

Дани

Я хотел напиться, но не стал. Просто сидел в кафе и смотрел на шот водки, пока она нагревалась под палящими лучами беспощадного солнца. Аня стала моим наркотиком, нужно признать это. Секс с ней это не просто пикантность ощущений от понимание, что она хочет Алекса тоже. Я ведь дышл ею. Я не мог без нее.

Вспомнив ужасную неделю тоски в Париже и Амстердаме, которую я провели в разлуке с Аней, не мог поверить, что такое состояние теперь будет постоянным. Я любил ее, черт подери. Она забралась мне под кожу, стала моим лекарством. Как теперь я буду без нее?

Только что нас было трое, а теперь я снова один.

Один как тогда, еще до сближения с Алексом. Я был один здесь в Испании. У меня почти не было друзей, поэтому и уехал с матерью в Штаты без сожаления. И там, в школе, я тоже дружил именно с Алексом. Остальные были приятелями, хорошими знакомыми. А девчонки… Девчонок было всегда много, но ни одну мне не хотелось увезти в церковь, чтобы обвенчаться.

Я понимал, что все мои предложения были поспешными и слишком эмоциональными. Для прагматичного Алекса — точно. Но моя маленькая безумная Анита совершенно неожиданно струсила и стала такой же, как он.

Я понимал их обоих, конечно, но вот что было делать с болью, которая рвала меня на части?

Наломал бы дров, наделал бы дел, поэтому и убежал, как истеричная барышня, хлопнув дверью. Плевать.

— Закрываемся на сиесту, сеньор, — проговорил хозяин бара, намекая.

Я кивнул и ушел, так и не выпив. Долго шататься по городу не дала жара. Я дошел до дома, не зная, что буду делать или говорить.

Прохлада кондиционера подарила моей коже блаженство, но я продолжал кипеть изнури. От гнева, от боли, от безысходности.

Алекс сидел на кухне, и его стакан был пуст. Я сразу заметил початую бутылку виски. Ну надо же, Мистер Правильный Парень оказался слабее наркомана. Как интересно. Злости, правда, я не испытывал. Вообще, не хотелось с ним разговаривать.

Я поднялся наверх, чтобы принять душ и только тогда понял, что Ани в доме нет. До ее поезда еще пара часов, но она наверно уже уехала. Я сцепил зубы, сжал кулаки и вошёл в душевую, чтобы смыть пот сиесты.

Когда я спустился вниз, Алекс все так же сидел за столом, но теперь его стакан был наполовину полон.

— Хочешь? — предложил он мне.

Я изумленно приподнял брови. Он серьезно? Предлагает мне выпить?

— Нет, и тебе не советую. Давно она уехала?

— Почти сразу, как ты ушел.

— Понятно. Можешь надраться, если хочешь, но мне бы не хотелось дышать твоим перегаром завтра по пути в Мадрид.

Я взял из холодильника бутылку чая и прошел в гостиную, где опустился на диван и уставился невидящими газами в ленту новостей на экране мобильного. Как ни странно, Алекс сразу решил составить мне компанию.

— В понедельник финал сделки по «Грешникам», да? — уточнил он.

Я кивнул.

— Значит нужно лететь в Амстердам.

— Алекс, — не выдержал я. — Я не в настроение болтать о делах, окей? Можешь оставить меня сейчас в покое?

Он промычал что-то неразборчивое, но никуда не ушел при этом, а сел в кресло.

Спустя минуту неловкого молчания Алекс проговорил:

— Она ведь делала нас обоих лучше, да?

Я мельком взглянул на него, не собираясь отвечать, но Алекс вроде бы и не нуждался в моих ответах. Он продолжал болтать. Я пытался игнорировать его пьяный лепет, но это было непросто, ведь все его слова были об Ане.

— Невероятно, как одна и та же женщина по-разному на нас влияет. Ты стал такой спокойный, Дан, выдержаный, а я наоборот… Никогда не думал, что могу потерять голову… И… Но это же совершенно нереально, бро… Как можно любить вдвоем одну и ту же девушку? И не быть соперниками. Это ведь…

— Нормально, Алекс, это нормально, — не выдержал я. — Если нам троим хорошо, то какого дьявола считать эти отношения отклонением?

Мы снова замолчали. Я жалел, что снова завелся. Алекс, кажется, тоже больше не хотел разговаривать. Мне хотелось уйти, но я все сидел и ждал чего-то и подпрыгнул, когда Монаган гаркнул:

— Дани Рей, мать твою, почему мы ее отпустили?

— Ты меня спрашиваешь? — огрызнулся я, вставая с дивана.

Я думал, что Алекс пьян, но он, похоже, выпил совсем немного. По крайней мере, в глазах не было и тени хмельной бравады, только горечь и отчаяние.

— Почему мы здесь, когда она уезжает? — продолжал задавать он идиотские вопросы. — Почему ты тормозишь, как я Дани? Выгони машину из гаража. Мы еще успеем. Вамос!

Последнее он добавил с таким испанским азартом, что я рванул к двери, как спринтер после выстрела.

Уже через минуту мы мчались по улицам Буньоля к вокзалу.

— Десять минут, Дан, поднажми.

— Ограничение скорости, Алекс.

— Ты сейчас шутишь, бро? Гони, а то я сам за руль сяду.

Я ржал, как больной, слушая от зануды Алекса подобные указания. Даже если мы не вернем Аню, то точно никогда уже не будем прежними. Новый Дани Рей был готов к этому и безмерно благодарен безумной русской ведьме за все, что она сделала. Но все же мне хотелось сделать ее своей навсегда намного сильнее, чем благодарить всю оставшуюся жизнь заочно.