Мой Злой Принц (ЛП) - О'
Я выдернула руку и отступила от него. От силы этих слов, в которые мне не хотелось верить.
— Я никогда больше не поверю ни единому твоему слову, — сказала я ему и направилась в хвост самолета. И у него хватило здравого смысла держаться от меня подальше.
Наши Дни
Гуннар
Честно говоря, я ничего от нее не ожидал. На самом деле я ожидал, что Бренна уйдет после моего ухода. Я все ждал, когда зазвонит мой телефон и Алекс скажет, что она ушла. Бросила Васгар и отцовские козни и отправилась искать ту жизнь, которую заслуживала.
Как это было глупо. Я это понимал. Как недальновидно. Как самонадеянно с моей стороны было думать, что я знаю, что для нее лучше. Она никогда не выбирала легких путей. Если будет драка, она будет в ней участвовать.
Что заставило ее отойти от меня и сесть на заднее сиденье самолета, еще больше встревожиться. Она даже не собиралась драться со мной. Я никогда не ожидал, что она улыбнется и простит меня.
Но я ожидал, что она будет драться.
Три года — долгий срок, чтобы ожесточить сердце. А ее рука была тверда, как камень.
После самого долгого полета в истории моей жизни, самолет приземлился в аэропорту Васгара, и я почувствовал, как узел в груди ослабел, мышцы, которые были сжаты в челюсти, расслабились.
Дом. Я был… дома. Забавно, как мне этого не хватало. Ну, на самом деле не смешно. Изгнание оказалось труднее, чем я ожидал. Нью-Йорк - странный остров, такой непохожий на тот, который я знал. И с каждым днем, когда я все больше привыкал к темпу и цементным горам Манхэттена, мне все больше хотелось домой.
Люди, с которыми я встречался и проводил время, никогда не были теми, кого я хотел видеть. Я скучал по Алеку и Ингрид.
Я скучал по Бренне.
Я скучал по запаху свежего снега и льда. Кривым улочкам и забегаловкам моей столицы. Овцам и рыбакам. Булочкам со специями. Свисту ветра вокруг замка. Я скучал по каменным стенам и похожим на пещеры каминам. Я скучал по библиотеке и команде, частью которой был. Я скучал по работе над переменами. Переменам к чему-то лучшему.
Дому и Бренне. Всему этому.
Я так скучал по всему этому.
— Гуннар? — Я поднял глаза и увидел, что Бренна стоит в шляпе и пальто, готовая выйти. На мгновение на ее лице отразилась тревога, прежде чем она снова стала тверже льда. — Ты в порядке?
— Да, — ответил я с улыбкой, смаргивая слезы, жгущие глаза. Я встал и взял у стюардессы пальто, улыбнувшись ей и Бренне.
— Кажется, ты не в порядке, — сказала Бренна.
Эта короткая вспышка беспокойства дала мне признак жизни. Она показала мне наличие щели в ее броне, была не так непроницаема, как хотела казаться, и я мог с этим справиться. Однажды я уже покорил ее. Я мог бы сделать это снова.
— Я дома, Бренна. Все будет хорошо.
Наши Дни
Бренна
Мне не хотелось, чтобы Гуннар меня расстрогал. Своей реакции на то, что он дома. Слезы? Я имею в виду… да ладно. Бред сивой кобылы. Но когда из окон лимузина, в котором мы ехали вместе, показался дворец, я услышала, как у него перехватило дыхание.
— Я и забыл, — пробормотал он, — как здесь красиво ночью.
Он оглянулся на меня с одной из своих редких искренних улыбок на лице.
Я ничего не сказала, отказываясь разделить его радость. Хотя… да… я думала, что этот дворец всегда особенно красив ночью.
— Нам нужно назначить встречу на завтра, — сказал он.
— Алек сможет тебе в этом помочь.
— Ты управляла страной, Бренна. Ты не думаешь, что нам стоит назначать встречу.
— Завтра я занята.
— Ладно, на следующий…
— Я не буду работать на тебя, Гуннар.
— Со мной. Рядом со мной…
Машина остановилась, и я вышла.
— Господи, Бренна… подожди.
Я обернулась и увидела, что Гуннар наблюдает за мной поверх машины. Боковые двери в тронный зал были открыты, и я с болью вспомнила, как он ждал меня там, когда я возвращалась из школы. Потому что он хотел увидеть меня раньше всех.
Правда? спрашивала я себя. Или ложь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Почему?.. зачем ему это делать, если ему все равно? Насколько сложную игру Гуннар мог выстроить?
А потом я вспомнила, что это не имеет значения.
— Я буду на похоронах послезавтра, — сказала я ему. — Алеку были даны все необходимые инструкции.
— А что будет после похорон? — спросил он.
Я захлопнула дверцу и обошла машину, направляясь к огням тронного зала.
— Бренна?
Он остановил меня, положив руку мне на локоть.
— Скажи мне, — произнес он тихим, медленным голосом. — Расскажи мне, что будет после похорон.
— Я ухожу, — сказала я Гуннару прямо в лицо, чтобы он услышал. Не может быть, чтобы меня неправильно поняли. Я стряхнула его руку и поднялась по ступенькам в тронный зал, всю дорогу чувствуя его за спиной. Вот почему я не могла задерживаться в замке. Мне нужно было уходить, и делать это быстро. Потому что мое тело ощущалось живым рядом с ним.
Как только мы оказались внутри, стражники закрыли за нами двери, и из тронного зала выступил паж. Рассел, один из новых стажеров из программы средней школы, которую начал Алек.
Не было ни фанфар, ни восторженной публики, потому что я не была уверена, что смогу вернуть его домой. Мы отложим парады на другой день.
— Ваше Величество, — сказал Рассел со своей застенчивой улыбкой. — Добро пожаловать…
— Оставь нас, — сказал Гуннар.
Рассел посмотрел на меня, и на его лице отразился страх, что он сделал что-то не так.
— Гуннар, — сказала я. — Это…
— Я твой король, — сказал Гуннар. — Пожалуйста, оставь нас. И закрой за собой дверь.
— Все в порядке, — сказала я Расселу. — Спасибо.
Рассел склонил голову и отступил к двери. Она закрылась за ним с тяжелым звуком, эхом разнесшимся по тронному залу.
— Ты не можешь просто приказывать людям, — сказала я, чувствуя, как мое сердце бьется в горле. — Это делал твой отец, и никто его не уважал. Тебе придется…
— Я ушел, чтобы ты ушла, — сказал он.
— Что?
— Я решил не жениться на тебе, чтобы ты могла уехать. Чтобы ты могла поехать в Нью-Йорк и стать тем, кем должна быть.
Была тысяча вещей, которые я не могла понять. Мой мозг гудел, сердце билось в горле, как поплавок.
— Ты… ты не можешь решать это, — выдохнула я. — Кто я такая. Или что я мне делать.
— Ясно, — усмехнулся Гуннар, звук был таким знакомым, что даже стало больно.
— Почему? — спросила я.
— Потому что трон Васгара ограничил бы тебя. Он бы стал камнем на твоей шее.
— Вот… вот почему ты сказал мне, что я не предназначена для трона?
Гуннар кивнул, взгляд его глаз, выражение его лица, - все в нем было таким серьезным, что мне очень хотелось верить.
— Вот почему я не женился на тебе. Потому что часть победы моего отца и дяди означает, что ты проиграешь. И не было такого сценария, при котором я мог бы вынести, что ты что-то потеряешь.
Кроме тебя. Я попыталась вырвать руку, но он снова не позволил.
— Ты мне веришь? — спросил он.
— Не важно, верю я тебе или нет.
— Для меня это важно.
— Нет! — воскликнула я. — Ты не должен этого делать. Ты не можешь изменить все три года спустя. Ты погубил меня, Гуннар. Ты уничтожил меня. Я люб… — я безжалостно оборвала себя.
— Я тоже тебя любил, — сказал он, и это был мой предел.
— Отпусти меня, — потребовала я, заглядывая ему через плечо.
— Я помню, как встретил тебя в первый раз. Мы были здесь, в тронном зале. Было так жарко, помнишь?
Я покачала головой, но, конечно, я помнила. Конечно, каждая секунда с ним была выжжена в моем мозгу.
— И мне показалось, что ты похожа на лето в Васгаре. Ты была такой красивой и свежей и… тебе было все равно, что мы о тебе думаем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Верно. Этот трюк с книгой.
— В тот день я знал, что ты все изменишь.
Гуннар подошел ко мне вплотную. Все еще держа его руку в своей, я положила другую ему на грудь, как бы отталкивая. Но когда я коснулась его тела, он испустил долгий, дрожащий вздох. Как будто он сдерживал его.