Испытай меня (ЛП) - Ши Ребекка

Дженис превзошла саму себя, приготовив запеченного лосося, спаржу и домашний рифленый картофель. Мой живот урчит, когда Холт накладывает щедрую порцию каждого блюда на мою тарелку. Мы заводим непринужденную беседу за ужином, слушая истории Дэна, когда он был владельцем транспортной фирмы. У него были грузовые суда, на которых доставляли грузы через весь континент и обратно, и я могу точно сказать, что большую часть своей предпринимательской хватки Холт получил от Дэна.

Несмотря на их богатство, я восхищаюсь тем, какими приземленными и нормальными кажутся Дженис и Дэн, и могу сказать, что это послужило толчком тому, каким человеком сегодня стал Холт. Я улыбаюсь, когда наблюдаю, как втроем они обыденно и непринужденно общаются друг с другом. Во время еды мои нервы успокоились, и теперь я, наконец, могу сделать глубокий вдох и просто насладиться остатком вечера.

Когда все заканчивают кушать, я помогаю Дженис очистить тарелки и предлагаю помощь, чтобы помыть их, но она даже не хочет слушать об этом.

— Как вы познакомились с Холтом? — наконец, спрашивает она, отскабливая остатки с тарелки в мусорную корзину.

Я ополаскиваю посуду и складываю ее в раковину. Улыбаюсь ей и честно отвечаю:

— Мы работаем вместе.

Она поднимает на меня любопытный взгляд.

— Чем конкретно ты там занимаешься? Я всегда думала, что авиация — это чисто мужское поприще.

Я смеюсь.

— Вроде того, но вы будете удивлены, сколько сейчас там работает женщин. Авиационные инженеры, строящие самолеты, и женщины-пилоты. Но у меня степень дизайнера интерьеров. Меня наняли продавать и создавать все дополнительные дизайнерские детали для клиентов «Джексон-Гамильтон».

— Дизайн интерьера, — говорит она, ее глаза широко распахнуты. — Никогда бы не подумала, что это может касаться самолетов. Очень интересно.

— Верно, — отвечаю я. — Я заметила всю эту потрясающую работу, что вы проделали в своем доме. У вас тоже есть вкус в дизайне.

— О, это старый дом, — отмахивается она. — Была парочка вещей, которые я хотела оставить, но, в основном, здесь была полная переделка.

— Что ж, вы сохранили самые важные вещи, — говорю ей. — Двери, поясок над карнизом и деревянные полы. Все было замечательно реконструировано.

Она благодарно мне улыбается.

— Спасибо. Не многие это замечают. Так ты из Чикаго?

— Я жила в Чикаго несколько лет, когда была маленькой, но переехала обратно в Северную Дакоту, где выросла и пошла в колледж.

Дженис с любопытством поглядывает на меня краем глаза и кладет последнюю тарелку в раковину.

— Не думаю, что Холт назвал мне твою фамилию.

Я улыбаюсь.

— Он знал, что я нервничаю по поводу прихода сюда, и пообещал сохранить привычную обстановку сегодня, поэтому, скорее всего, и не упоминал фамилии. Филлипс.

Замечаю, что улыбка пропадает с ее лица, когда она быстро поворачивается и вытаскивает чизкейк из холодильника.

— Не думаю, что кто-то захочет десерт, но у меня есть этот замечательный чизкейк «Нью-Йорк». — Она натянуто улыбается. Вынув нож из подставки для ножей, начинает нарезать на кусочки. — Дорогая, не могла бы ты подать его? Мне нужно сбегать в уборную.

Дженис бросает нож на островок и быстро покидает комнату.

Я заменяю ее, раскладывая по тарелкам четыре куска самого пышного сливочного чизкейка в моей жизни. Дэн присоединяется ко мне на кухне и включает кофейник, в это время расспрашивая меня о тонкостях моей работы. Мне и вправду нравится, как легко я чувствую себя рядом с ним.

Когда он разливает кофе по чашкам, в кухню заходит Холт. Он кладет ладони на мои плечи и встает позади меня.

— Думаю, нам пора закругляться. Мама нехорошо себя чувствует, пошла прилечь. — Он смотрит на Дэна, тот кивает и ставит кофейник на подогреватель.

— Хотите, я упакую вам десерт с собой? — спрашивает Дэн. — Твоя мама будет расстроена, что ты не попробовал. Она знает, что этот чизкейк твой любимый.

Холт качает головой и поджимает губы.

— Нет, спасибо, — отвечает он Дэну.

— Все нормально? — тихо спрашиваю я.

— Да, — говорит Холт, потирая переносицу и зажмуривая глаза.

— Такое случается, — вмешивается Дэн. — Она перетруждает себя, а затем ей нужен отдых. — Он похлопывает меня по плечу. — Я знаю, она была рада увидеть тебя, Холт, и познакомиться с тобой, юная леди. — Дэн искренне улыбается мне. — Как и я. Мне было в радость узнать тебя.

Когда мы направляемся к выходу, я прощаюсь с Уинстоном, а Дэн обнимает меня. Водитель Холта уже ожидает нас, и Холт помогает мне забраться в машину, а затем поворачивается и подходит к Дэну. Через окно я наблюдаю, как они обмениваются парой слов, а затем Дэн обхватывает плечо Холта, на его лице появляется обеспокоенное выражение, пока они разговаривают. Быстро вернув самообладание, Дэн бросает взгляд на машину, посылает мне натянутую улыбку и машет мне рукой. Холт пожимает его руку и быстро направляется обратно к машине, где я жду его.

— Что случилось? — спрашиваю я, как только он садится на заднее сиденье.

Он глубоко вздыхает.

— Ничего. Мы просто поговорили о маме. Хотел убедиться, что она в порядке. — Холт выглядывает из окна, его ладонь покоится на моей на свободном сиденье между нами. Он задумчив, и могу сказать, что что-то беспокоит его, но я не давлю на него.

Остаток поездки проходит в тишине, пока мы пересекаем Бруклинский мост и направляемся обратно на Манхэттен. Миллион вопросов крутится в моей голове, что-то беспокоит Холта, но он не хочет об этом говорить. Обычно это я подталкиваю, настаиваю, чтобы он поделился, что у него на уме, но что-то подсказывает мне не давить на него в этот раз.

Я готовлюсь лечь в постель, предоставляя Холту пространство. Умываюсь, увлажняю кожу, чищу зубы и стягиваю волосы на затылке, но затем вижу, что Холт уже уснул. Подползаю к нему осторожно, пытаясь не разбудить. Как бы ни съедало его то, что он мне не говорит, я никогда не видела его таким отстраненным. Он всегда утешитель, защитник, опора, но сегодня у меня возникает острая нужда притянуть его к себе ближе и обнять, пытаясь утешить.

Ни один из нас на самом деле не спит: ни я со своими кошмарами, ни Холт с его беспокойством. Я смотрю, как минуты сменяют друг друга на часах на прикроватном столике. На часах 3:57, когда я, наконец, нарушаю тишину. Мы находимся словно не в своей тарелке вот уже несколько часов подряд.

— Я бы хотела, чтобы ты мне рассказал, что тебя беспокоит, — тихо произношу я, мой голос надламывается от долгого молчания.

Вместо ответа Холт поворачивается на бок, лицом к другому краю от меня.

— Холт, — протягиваю руку и касаюсь пальцами теплой кожи его спины, ногтями провожу по коже между его плечами. — Что случилось сегодня? В одну секунду все было нормально, а потом нет, и я даже не уверена, что, черт возьми, произошло.

— Ничего не произошло, Сейдж. Забудь, — огрызается он.

— Нет, — дерзко отвечаю я. — Если мы не будем честны друг с другом и говорить о таких вещах, то ничего не получится.

Он переворачивается.

— Ну, если это не…

— Прекрати! Я знаю. Я обещала себе говорить с тобой честно обо всем, включая мои кошмары. Будь честным со мной, Холт. Что происходит? — Я придвигаюсь к нему. Мы оба лежим на боку лицом к лицу. Протягиваю руку, положив ее ему на грудь, над сердцем, желая ощутить его прикосновение в ответ. — Поговори со мной. Я бросаю тебе вызов. — К черту. Если он может использовать эти слова, то и я могу.

Холт громко вздыхает и придвигается ближе, прижавшись лбом к моему.

— Я люблю тебя, Сейдж. — Он пристально смотрит в мои глаза, ожидая ответа. Я закрываю глаза и медленно выдыхаю, позволяя этим словам проникнуть в меня. Я избегаю ответа, но ощущаю тяжесть его слов на сердце. С трудом сглатываю и слышу биение собственного сердца; оно стучит слишком быстро.

Он разочарованно вздыхает.

— Я знаю, это слишком рано для тебя, Сейдж. Но ты хотела честности — получай. — Его голос звучит отчаянно. Он цепляется за надежду, что я разделю его чувства, и я хочу, так отчаянно хочу, но не могу. Его губы возле моих так близко, что чувствую тепло его дыхания, когда он говорит.