Джастис (ЛП) - Линн К. С.

Бросаю на него свирепый взгляд, такой же я посылал всем другим ублюдкам, которых ловил на том, когда они пялились на мою женщину. Все дело в этом чертовом черном платье, которое на ней надето. То, как оно льнет к ее телу, дразняще выставляя на показ бедра. Это бы стало искушением для любого мужчины из плоти и крови.

В моей крови пылает потребность заявить права и обладать. Я хочу пометить ее, сделать своей навсегда и убедиться, что каждый ублюдок знает об этом. Мое кольцо на ее пальце укрепило бы это, как и мой ребенок в ее округлившемся животе. От этой мысли у меня моментально встает.

Она хочет этого так же сильно, как и я. Я знаю. Она просто упрямится, чтобы доказать свою точку зрения; напряженная ситуация с фермой тоже не помогает делу.

— Слушайте, мне нужно кое о чем поговорить с вами обоими, — говорю, но больше смотрю в глаза Ноксу, чем Брэкстену. — Мне нужно, чтобы вы больше старались в отношении Райан. Она считает, что вы ее ненавидите.

Нокс избегает моего взгляда, поднося к губам бокал.

— С чего бы ей так думать?

— Черт, он еще спрашивает, Мистер Суровость, — усмехается Брэкстен.

— Ты едва удостаиваешь ее взгляда, — говорю я ему.

Он пожимает плечами.

— Я отношусь так к большинству людей.

— Только не к ней, — говорю более твердым тоном. — Мне нужно, чтобы ты сделал это, Нокс. Чем спокойнее она себя чувствует, тем больше у меня шансов убедить ее остаться. Я хочу, чтобы мы все были вместе. Хочу, чтобы у нас все получилось.

Он кивает, но больше ничего не говорит. Я знаю, ему тяжело, и не только из-за перемены в наших отношениях, чего мы еще не обсуждали, но и из-за его проблем с женщинами. Он не доверяет ни одной.

— Я тоже приложу больше усилий, — вмешивается Брэкстен. — Начну ее целовать, чтобы она чувствовала себя более желанной.

Я пихаю его в плечо, заставляя ублюдка смеяться.

Разговор заканчивается, когда к нашему столику подходит Крейг.

— Вы только посмотрите, кто здесь, — рявкает он с ухмылкой. — Печально известные братья Крид присоединились к семьям Винчестера на ежегодные танцы. Как изменились времена, — его тон полон веселья, он садится за стол, чокаясь бутылкой с каждым из нас в знак приветствия.

— Ну, теперь Джастис — семьянин, — насмехается Брэкстен. — Значит, он, как и все вы, жалкие ублюдки.

Крейг хмыкает, но добродушно.

— Кстати, поздравляю, — говорит он, салютуя пивом в мою сторону. — Джессика наслаждалась вчерашней встречей с Райан. Кажется, наши дочери тоже.

— Именно это я и слышал.

— Как долго вы пробудете в городе?

— Зависит от того, кого из них ты спросишь, — говорит Брэкстен, прежде чем я успеваю ответить, и зарабатывает себе еще один свирепый взгляд.

— Она ведь не очень-то горит желанием вернуться, правда? — усмехается Крейг.

Я пожимаю плечами.

— Не очень, но, надеюсь, мне удастся ее переубедить. В любом случае, я не уеду, пока не узнаю, что отец в безопасности.

Бутылка застывает у его рта, в глазах мелькает сожаление.

— Я слышал о земле Тэтчера. Мне жаль. Такого не должно было случиться.

— Ты прав. Этого не должно было случиться, и мы позаботимся о том, чтобы этого больше никогда не повторилось.

Легкий настрой испаряется. Он точно знает, к чему все идет.

— Что ты можешь рассказать нам об этом, Крейг?

— Ничего, приятель.

— Ты должен что-то знать.

Он отрицательно качает головой.

— Тодер нас ни во что не посвящал. Он закрыл дело и дал понять, что мы двигаемся дальше.

Услышав это, я не удивлен, но эта информация все еще заставляет мою кровь кипеть.

— Он продажный ублюдок, вы же знаете. Его трудно достать.

— Может быть, но нам по силам, — говорю я.

Наступает тишина, открывая невысказанную правду.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы знаем кое-кого, — говорит Нокс. — Того, кто может уничтожить их всех, если мы получим необходимые доказательства.

В его взгляде мелькает сомнение, но нельзя отрицать и надежду. Он хочет их уничтожить так же, как и мы.

— Мы пытаемся сделать это по закону, Крейг, но для этого нам нужна твоя помощь, — настаиваю я. — Мы знаем, чьих рук это дело, и знаем, что он, как всегда, их прикрывает. Все, что нам нужно, — это одна улика, все, что угодно, чтобы их прихлопнуть и чтобы заполучить ее, нам нужна твоя помощь.

Его взгляд перемещается по помещению, быстро сканируя окружение, затем он наклоняется вперед и упирается руками в стол.

— Слушайте. Это немного, но Ходжес сказал, что в ночь пожара Тодер пришел, воняя, как чертова бензоколонка, — говорит он, имея в виду другого помощника шерифа, с которым работает. — Его смена давно закончилась, но он вернулся в участок, сказав, что что-то забыл. Вскоре после его приезда поступил звонок.

Этот сукин сын был там, он приложил руку к поджогу. Эта информация подпитывает бурлящую во мне ярость.

— В течение последних нескольких лет я пытался нарыть что-нибудь на всех них, включая Тодера, — продолжает он, застав меня врасплох. — Меня, как и всех остальных, тошнит от власти, которую они имеют над этим проклятым городом. Однако до сих пор каждая зацепка приводила меня в тупик. Не сомневаюсь, они хранят свои секреты в укромном месте, но я еще его не обнаружил, а ведь я даже обыскал дом этого ублюдка.

В его голосе слышится разочарование, то же самое, что чувствую сейчас я.

— Я бы сказал, все улики, собранные у вашего отца, уже уничтожены.

Мы так и думали, но это не значит, что я сдамся. Каждый, кто приложил к этому руку, заплатит.

— Парни, я помогу вам, чем смогу, вы же знаете, но добыть конкретные доказательства будет непросто.

— Им же лучше надеяться, что мы их добудем, ради их же блага, — говорит Нокс. — В противном случае мы прибегнем к нашему методу правосудия.

— Не говори мне подобного дерьма, — подчеркивает Крейг. — Я серьезно; вы, засранцы, держите это дерьмо при себе. Я из тех, кто строго следует правилам, я дал клятву, не заставляйте меня ее нарушать.

— Успокойся, Золушка, — говорит Брэкстен. — Если мы позаботимся об этом, ты даже не найдешь их тел.

— Господи Иисусе.

Мы втроем усмехаемся, а он залпом выпивает пиво.

Разговор прекращается, когда к нам возвращаются остальные. Отец ведет Ханну и Амелию к другому концу стола, пока они осторожно несут свои пластиковые стаканчики, красный сок выплескивается им на руки.

— Привет, папочка, — громко приветствует меня Ханна, чтобы я ее услышал сквозь музыку, а Амелия, проходя мимо Крейга, целует его в щеку.

— Привет, детка. Хорошо проводишь время? — спрашиваю я.

— Лучше всех! Ты видел, как я танцевала с папой Тэтчером?

Я киваю.

— Ты прирожденная танцовщица.

— Это потому, что у нее лучший учитель, — хвастается отец с гордой улыбкой.

— Мамочка сказала, что потом покажет мне, как надо танцевать.

— Да, покажет. — Мое внимание переключается на Райан, они с Джессикой спотыкаются и смеются. Наши взгляды встречаются, она одаривает меня ласковой улыбкой. Которая сбила бы меня с ног, если бы я не сидел.

Джессика шепчет ей что-то на ухо, и она краснеет. Я точно знаю, как далеко распространяется ее румянец, пальцы зудят, чтобы открыть всю ее кремовую кожу.

Когда они подходят к столу, Джессика опускается на колени Крейга, обвивает руками его шею и крепко целует в губы.

— Привет, красавчик.

— И тебе привет.

— Держишься подальше от неприятностей?

— Пытаюсь, — бессвязно бормочет он.

Райан направляется к концу стола, где сидит Ханна, но я хватаю ее за запястье и сажаю к себе на колени. Она легко охает, чувствуя, какой я твердый.

Она сдвигается, ерзая задницей на моем изнемогающем члене. Опускаю руки на ее обнаженные бедра в знак предупреждения, пальцы скользят под подол платья, пока я пытаюсь сдержаться.

Взгляд Нокса падает на мои руки, его челюсть и тело напрягаются, и он отводит взгляд. Терзающее меня чувство вины глубоко ранит.