Меделайн Монтегю - Вульфен
— И на что я похожа по вкусу? — спросила она любопытно.
Дакота посмотрел на нее и лениво улыбнулся.
— На себя.
Она хихикнула.
— Я думала, ты скажешь на цыпленка.
Он приподнял голову и посмотрел на нее со странным выражением лица.
— Ты знаешь … у всех разные вкусы. Почему люди постоянно говорят, что всё похоже на вкус курицы? — Его губы изогнулись. — Ты, на вкус, не курица.
— Хорошо, тогда я не буду предъявлять иск людям, которые производят мой гель для душа, — сказала она насмешливо. — Это клубника со сливками.
Дакота перевёл внимание на другую грудь, щипая сосок.
— Хм, вот именно. Похоже на вкус маленькой, спелой клубнички — очень сладкой.
— Правда? — спросила она сомневаясь.
Он хихикнул.
— Нет, просто это твой вкус.
— Это хорошо или плохо? — спросила она с улыбкой.
— Ты пытаешься меня отвлечь? У меня здесь дела.
Дыхание стало неровным, Дакота стал дразнить ртом бутон, а она кормила его грудью с таким большим удовольствием, что в животе разгорался пожар.
— Что ты там нашел? — шептала Даника дрожащим голосом, когда он отпустил ее и стал покрывать легкими укусами линию от груди до шеи.
Он поднял голову, и внимательно посмотрел на ее лицо.
— Ты на вкус, как небо, — сказал Дакота хрипло, придвигаясь вверх и захватывая ее губы в поцелуе, который был далеко не робким.
Девушка вытащила руки из-под головы, обнимая его за плечи. Кольца в его сосках дразнили ее чувствительную плоть, когда он судорожно прижимался к ней — холодный, твердый металл и теплая, шелковистая кожа, немного грубые волоски на его груди, порождали в ней новые ощущения. Она вытащила из-под него свои ноги, обернула вокруг его талии и выгнулась вверх, прижимаясь к нему самым сокровенным местом.
Дакота тут же прервал поцелуй, поднимаясь и направляя свой член в нее. Удерживая весь свой вес на прямых руках, он внимательно изучал ее лицо, когда медленными движениями входил в нее, каждый раз, чуть-чуть углубляясь, прежде чем выйти. Дакота некоторое время смотрел вниз, наблюдая движения их тел.
Она проследила за его взглядом.
Жар пронесся через Данику от созерцания того, как толстая плоть исчезает в ней, наполняя, а затем выходит наружу. Когда их взгляды снова встретились, он по-прежнему внимательно вглядывался в ее лицо, но теперь его глаза наполняла жажда.
Он немного опустился, ложась на нее и сжимая в объятиях, так как он увеличил темп и глубину толчков. Даника вцепилась в него так сильно, как и он держал ее, смакуя напряженность в ее теле.
Неожиданно, все еще крепко обнимая ее, он поменял позицию так, чтобы она оказалась сверху на его коленях и могла сама контролировать глубину и темп проникновения. Даника застонала, частично, из-за расстройства, что он поменял положение, когда она была так близко к кульминации, и частично, от великолепно глубоких толчков. Ее тело замерло на секунду, а затем волна ещё большего удовольствия захлестнула ее, когда оказалось, что новое положение дает ему полный доступ к груди, и он тут же воспользовался этим преимуществом. Она делала резкие глубокие движения, пока он с жадностью сосал то один, то другой сосок, посылая острые ощущения, которые, казалось, достигали ее матки. Громкий крик возвестил о первых волнах кульминации, в которых содрогнулось ее тело.
Он укусил мягкую плоть ее груди, немного выше сердца, когда Данику накрыла вторая волна. Она кричала от сильнейших конвульсий, которые сотрясали ее, пока Дакота успокаивал острую боль губами и языком, а потом прижал ее к себе крепко, почти до боли, и последовал за ней в блаженство.
Даника позволила себе прислониться щекой к его плечу, так как пароксизмы страсти начали утихать, пока она пыталась отдышаться. Некоторое время они не двигались — не могли, не хотели.
Вдруг тело Дакоты окаменело, что заставило ее выйти из блаженного оцепенения. Он резко снял ее с себя и бережно положил на кровать. От такой скорости у нее даже закружилась голова, хотя его движения были нежными, они все равно удивили ее своей внезапностью.
Парень так быстро оказался на ногах, что она даже не успела этого понять, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать.
— Что это значит? — сумела она выдавить, когда он оказался возле двери.
Он быстро посмотрел на неё, его лицо было мрачным.
— Оставайся здесь.
— Дакота?
Он открыл дверь и исчез даже прежде, чем она смогла произнести его имя. Внезапное преобразование из страстного любовника в мрачного, опасного незнакомца, который оказался перед ней, испугало ее.
Так и не найдя причины такой резкой перемены настроения, Даника несколько минут просто тупо смотрела на дверь. Низкое угрожающее волчье рычание подняло ее с кровати, еще до того, как она сообразила, что стоит на ногах. Девушка мчалась к двери и уже схватилась за ручку, когда ее остановил предупредительный тон голоса Дакоты, а не его слова.
Она засомневалась, отпустила ручку двери и подошла к окну, рассматривая лес.
Даника увидела серого волка, который уже приходил несколько раз к ее домику, стоявшего возле края леса на тропе, по которой обычно ходила она. Все четыре лапы были напряжены, вся его поза говорила о готовности броситься на человека, который шагал к нему. Каждый волосок его шкуры ощетинился, что также подтверждало его намерения, он оскалился, открывая два ряда острых зубов. Ее сердце чуть не остановилось, когда она узнала в этом человеке Дакоту. Даника резко втянула в себя воздух, пытаясь вспомнить, куда положила свой пистолет-транквилизатор, но прежде чем она смогла сдвинуться с места, Дакота бросился на волка так просто, как будто нырнул в воду.
Она закрыла глаза, а когда открыла их — Дакота исчез. Внизу был еще один огромный волк, его коричневая шерсть ближе к голове и спине становилась черной; он прыгнул на серого, и оказался сверху. Эти двое слились в дикое, размытое движение, рыча и нападая друг на друга, кромсая в противника огромными зубами.
В полной растерянности Даника искала Дакоту, стараясь прокрутить ещё раз в голове то, что она видела и понять, что это было. Должно быть, из-за страха ей показалось; она смотрела в лес, где дрались волки, а затем на поляну. Не было никакого признака Дакоты, и ее взгляд снова вернулся к волкам. Девушка стояла и наблюдала за ними испуганная и завороженная, прежде чем вспомнила о своем пистолете. Отвернувшись от окна, она оглядела комнату и, наконец, нашла его. Даника перезарядила пистолет и помчалась, к двери, но оба волка уже исчезли в лесу.
Все еще находясь в растерянности, она стояла в открытой двери в течение нескольких минут, а потом до неё дошло, что стоит абсолютно голая. Зашла внутрь и громко хлопнула дверью.
