Проблема полковника Багирова (СИ) - Майер Кристина
— Юр, я не знаю, куда ехать, — признаюсь, но у самой голос дрожит, потому что есть опасение, что брат не так все поймет. Со стороны это выглядит, будто я вешаюсь на взрослого мужчину.
— Он тебе ни номер телефона не оставил, ни адрес? — Юрка начинает злиться. Ожидаемо.
Я не могу донести до брата, что верю Северу. Он не из тех мужчин, что будут соблазнять девушку ради галочки. Мирон не станет давать обещаний, которые не собирается выполнить. Он уже все сказал и от сказанного не отступится.
— Юр, да когда бы он мне дал номер телефона? Я ведь рассказывала, как все было, — в глазах закипают слезы. Приглашая меня к себе, Мирон мог бы подумать, что я не знаю, где он живет.
— Ава, мне не нравится все это. Давай я ему наберу, пусть приедет, мы с ним поговорим, — предлагает Юрка, а я мотаю головой. Не допущу, чтобы папа с братом вмешивались в наши отношения. Я сама разберусь.
— Найди мне адрес и номер телефона, Юр. И не вмешивайся, пожалуйста.
Брат пыхтел недовольно, злился, но просьбу выполнил. Узнал адрес и номер телефона, но дозвониться до Мирона не получилось. Скорее всего, это рабочий номер, а личный моему брату никто давать не стал. Пришлось садиться в машину и ехать по указанному адресу.
Дома я была смелее. Собралась, села и поехала. Я не думала, что нанесу отцу еще один удар, а ведь здоровье у него неважное. Не думала о том, как встретит меня мой ледяной океан. А сейчас боязно. Душа рвется к его подъезду. Нужно только нажать на кнопку — и все закончится. Мирон не отпустит. Закует в своих объятиях.
Но другая моя половина, которая способна накрутить проблему из любой мелочи, не верит, что я ему нужна.
Сколько я еще так буду сидеть?
Нужно решаться. Выхожу из машины. Закрываю замок, вещи остаются в багажнике. Я не верю, что Мирон может передумать, но не могу прийти к его порогу с чемоданами. Хотя я их и привезла к подъезду.
Блин, я так не нервничала на выпускных экзаменах, а там нервы нам знатно потрепали. Сейчас я сдаю свой самый сложный экзамен. Экзамен на жизнь и на любовь. Осматриваюсь, словно воришка. Мне кажется, что все в курсе, зачем я приехала. Непросто девушке решиться на такой шаг. Есть страх быть отвергнутой, хотя Север не давал повода ему не верить.
На детской площадке играют дети. Они там с мамами, а те наверняка видят, что я иду к подъезду. Нажимаю на звонок. Тишина просто парализует. Жду, что он ответит в домофон. Домофон молчит.
Жму…
Жму, жму на звонок…
Отчаяние заползает в душу.
— Если бы знал, что ты приедешь, встречал бы у подъезда с цветами, — любимый голос бьет в спину…
Глава 60
Аврора
Сердце оживает, а то за эти дни мне казалось, что оно умирает во мне. Нужно обернуться, а я чего-то медлю.
Боюсь, что ли?
Вдруг не ждал?
Вдруг не рад?
Мне необходимо увидеть выражение его лица. Голоса недостаточно, чтобы понять, в каком настроении Север. Я не уловила ни одной эмоции в его тоне, потому что от перенапряжения до сих пор потряхивает.
Мой ледяной океан улыбается. Эмоции на его лице — отдельный вид кайфа. Обычно сдержан и суров, по взгляду ничего не понять, а сейчас глазами меня поедает, словно каждую черточку пытается запомнить. Всю осматривает, жадным взглядом раздевает. Жар разгоняет по всему телу.
«Скучала!» — без слов кричу. Хочу, чтобы он понял, а то мы оба молчим, никто не спешит говорить.
Получаю такой же молчаливый ответ. Вижу, что Мирон тоже скучал. Без слов понимаю, читаю во взгляде, в мимике. Саму от счастья разрывает, внутри все искрится. Мы напитываемся друг другом. Воздух вокруг нас другой: горячий, терпкий, но при этом легкий и вкусный, наполняет каждую клетку в организме, насыщает ее жизнью и счастьем.
За эти дни он, конечно же, не изменился, только морщины на лбу стали чуточку глубже, будто он все это время хмурился или думал о чем-то неприятном.
— Иди сюда, — раскрывает объятия. Зажмуриваюсь от удовольствия. От командного голоса моего мужчины с вплетением низких нот все рецепторы на коже активизируются.
Север делает шаг, потому что я не в силах пошевелиться. Притягивает к себе, впечатывает в каменные мышцы груди, не оставляя между нашими телами ни миллиметра. Он твердый, как скала, но надежнее, нежнее и комфортнее его объятий в мире ничего нет. Зарываюсь носом в облегающую мышцы футболку. Тяну в себя воздух вместе с его запахом.
— Сбежала? — не пойму, вопрос или утверждение. Ухватив пальцами подбородок, поднимает, чтобы видеть мои глаза, будто я ему соврать собираюсь. Удерживает взгляд, будто на крючок поймал, не дает отвести в сторону. Про Юрку не рассказала, на то были причины, но больше скрывать ничего не собираюсь.
Северу врать бесполезно, да и нет такой необходимости. Это с мальчишками я могла заигрывать, что-то придумывать, отказываясь идти на свидание или ложиться в постель. С Мироном я чувствую себя женщиной. Его женщиной. Где мужчина главный, а я — за ним.
— Угу, — строю грустную моську. Да, сбежала, и из-за этого у него могут быть проблемы, к которым лучше подготовиться. Я не сомневаюсь, что и на папу найдется управа. У Севера наверняка есть связи. Войны между любимыми мужчинами я не хочу. Их конфликт причиняет мне физическую боль, но как все решить мирным путем, пока не знаю.
В Сирии все было более-менее понятно — где враги, где свои. Пусть порой эти «свои» оказывались не лучше врагов. Никогда бы не подумала, что в мирное время, находясь у себя дома, придется сражаться. Сражаться за свою любовь. И с кем? С собственным отцом!
— Разберемся, — спокойным уверенным тоном, будто догадывается, о чем я беспокоюсь. — Я тебя больше не отпущу, — а это уже строго, прямо мороз по коже прошелся. Я и не думала мотаться туда-сюда. Я выбор сделала. Без Мирона я жила вполсилы: улыбалась, не ощущая радости, ела, а вкуса любой еды не ощущала, ночами ворочалась, а засыпала уже под утро, только хорошенько проревевшись.
Касаюсь обнаженной кожи его рук, глажу, подушечки пальцев покалывает от удовольствия.
— Вещи забрала? — заправляют выбившуюся прядь волос за ухо. Обхватывает лицо ладонями, будто согревает.
— Да, — киваю головой в сторону машины.
Мирон расслабляется. Он бы мне легко купил новый гардероб, тут без сомнений. Для него важно, что я не на ночь сбежала, а приняла решение быть вместе. Пошла против семьи. Север не останется в стороне, будет за наше счастье биться, но ему важно, чтобы любимая женщина была на его стороне. Я ему настолько доверяю, что даже спрашивать не хочу, что будет. Все, что возможно сделать, он сделает.
— Идем домой, вещи подниму утром, сегодня они тебе не понадобятся, — обыденным тоном, прямо, без намеков. Я готова. Я безумно его хочу, и это взаимно. — Мы тут под лампочкой, как на ладони, — продолжает Север. — А я тебя целовать хочу. По-взрослому.
Ноги подгибаются, словно вмиг стали ватными. Я тоже хочу по-взрослому. А еще это уверенное «идем домой» — сразу чувствуешь, насколько все серьезно. Нет и не было у него сомнений. Страхи и неуверенность рядом с моим океаном неуместны.
— Я уже собирался проникнуть в ваш дом, похитить тебя и жопу выпороть, — произносит Мирон, когда мы заходим в лифт. За спиной стенка кабины. Сильные руки не дают соприкоснуться с прохладным металлом, Север прижимает к своей груди, просовывает ладони между стеной и моей спиной.
— За что собирался пороть?
— На хрена блокировку поставила на все входящие незнакомые номера? — хмурится он.
Не помню, чтобы я что-то такое ставила. Отец? Он вроде не очень разбирается во всех этих примочках современных гаджетов. Пока я дома себя накручивала, он переживал. Думал обо мне. Не могу скрыть улыбку, хотя меня тут выпороть обещают.
— А ты звонил? — мое сердце от радости заходится. Я уже знаю ответ, но хочется больше признаний. Я за эти десять дней так изголодалась по эмоциям, по его взгляду, по словам. Пусть и скупым, но таким емким.
