В теле пацана 4 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

Объясняю всё это Ольви. Та с глазищами навыкате и с раскрытым ртом смотрит, но кивает, будто всё с первого раза поняла. Забавное выражение лица. Я — учитель, она — ученица. Профессор и юное дарование, готовое продать душу и девственность за новые открытия мирового масштаба.

Когда всё устанавливаю, девушка без команды прыгает на «велотренажёр» и начинает крутить! Не проходит и пяти минут, первым закипает вода с медным проводником, а затем с металлом по мягкости напоминающим алюминий. Вскоре все металлы дают результат. Стеклянная трубка оказывается самой последней, вскипятив воду лишь через пятнадцать минут, при том очень лениво.

— Вы были правы! — Восклицает Ольви, которая уже в процессе всё осознала. — Втрое быстрее! Это гениально, Кристофер!

С этими словами она подаётся и обнимает меня. Несколько ошарашенный я не сразу сообразил, что произошло. И хотел было прижать в ответ, но поздно! Она уже отстранилась с неловкостью во взгляде и отступила. Видимо, подумала, что я против, ибо не отреагировал!!

— Простите, я… — бурчит, продолжая сиять. Лучезарное солнышко из неё буквально прорывается.

Удержаться практически невозможно от внезапного и дикого желания. Если бы не публика в зале, которая теперь с нас глаз не сводит, продолжая наворачивать педали, я бы уже поцеловал её в засос. Порыв намного выше здравого смысла.

Для меня все эти открытия, как детский сад. Но её торжество и восторг чересчур заразительны. Поймал себя на мысли, что радуюсь уже сам, как ребёнок.

Оба взлетели на третий этаж в мгновение ока. Еле догнал магичку, у которой только пятки сверкали. В квартире Ольви места себе не находит, не зная за что взяться. То за стол садится, то к кухне отходит, то мечется туда — сюда.

— Здесь всё переделывать, — хватает свои рулоны. — С медными проводами проект значительно совершенствуется! Кристофер, только представь, как это упрощает установку, а главное сокращает затраты! Не нужно заказывать у стеклодувов отдельные элементы изгибов, как раньше. Не требуется и безопасная транспортировка с риском разбить изделия. Здесь же можно использовать гибкость, обводя любые препятствия. А с трудозатратами? Они сокращаются втрое при той же мощности!

— Конечно, — соглашаюсь, сидя за столом и сияя с ней вместе.

— Только подумай, сколько возможностей! — Воскликнула и, усевшись за стол, впилась в меня взглядом, сделавшись серьёзной. — Сэр Кристофер, это твой патент. Я с удовольствием помогу составить все необходимые бумаги и прошения. Направлю по нужным инстанциям.

— Мне — то зачем? — Брякаю. — Это твоя стихия, дело всей твоей жизни, патентуй на себя. Я ещё буду возиться, делать мне нечего.

— Это огромный капитал, сэр инвестор, вы уверены? — Снова перешла на официоз.

— Да, никаких патентов мне не надо, забирай себе, — отмахиваюсь весело.

Ольви вскакивает, отходит от стола, вся такая мечтательная. А затем на её лице возникает ухмылка, прежде не свойственная ей.

— Выходит, тот сопляк оказался прав, — выдаёт хищно, похоже, мысли вслух. — Используй медь. Медные провода. Как же он был точен. Взял и брякнул с ходу. Кому — то везёт родиться в семье короля и выдавать сразу умные мысли, не ведая масштабов.

В груди похолодело. Ах вот она какого мнения была обо мне. Сопляк, не знающий, что говорит.

— Ты о ком? — Спросил, едва скрывая обиду.

— Да было одно чудо в моей жизни, перевернувшее всё с ног на голову, — выпалила. — Дед заставил возиться с особенным мальчиком, зная, как я ненавижу подобных юнцов. Особенный не то слово, сын целого короля. Избалованный, эгоистичный и самовлюблённый не по циклам. Но в нём было что — то необычное.

— И что же? — Спрашиваю, затаив дыхание.

— Простите, я не могу об этом говорить, — осеклась.

— Почему же.

— Потому что боюсь, это может ему навредить, — выпалила. — Есть вещи, о которых лучше молчать.

Похоже, она о ментальной магии.

— Боишься навредить, в то же время ненавидишь? — Хмыкаю.

— Ненависти нет, — отвечает магичка. — Нелюбовь, отвращение, нежелание видеть.

Ого. Да она до сих пор меня не простила!

— Что бы он ни сделал, быть может, не со зла? — Пробую реабилитировать.

Ольви тяжело вздохнула, явно не желая развивать эту тему. Чувствую, как настроение её стремительно катится в пропасть. Поэтому срочно меняю тему:

— Так как на счёт инвестиций, которые лежат у тебя пока ещё мёртвым грузом?

— Ох, простите, сэр, — снова перешла на «вы». Долбанный официоз нас только отдаляет.

— Если мы компаньоны, давай без всяких официальных обращений, — бурчу.

— Если вам… тебе так удобно.

— Да, мне так удобно, Ольви.

Магичка снова светлеет. А затем, встрепенувшись, заявляет:

— Сейчас всё и посмотрю, вместе с тобой. Ты же никуда не спешишь? Или есть ещё дела?

— Да какие дела, — отмахиваюсь с улыбкой до ушей. — Ты мои дела.

Ольви смотрит с некоторой опаской, внезапно посерьёзнев. Но я продолжаю улыбаться.

— И почему мне всё кажется, что мы раньше встречались, — выдаёт.

— Не знаю, может, с кем — то путаешь, — пожимаю плечами.

Ольви уводит взгляд. Снова на лице радость.

— Как я счастлива, что встретила тебя, — раздаётся от неё вдруг неожиданное! Тихо сказала, будто мысли вслух. Но это явно признание, которое вырвалось из неё. Уверен, она решила, что я не услышал.

Но я услышал.

На душе моей теплеет. А как я счастлив, что встретил тебя — хотел сказать, но промолчал. Обо всём хотел признаться. И снова промолчал.

А Ольви отошла вдруг подальше, опёрлась руками на подоконник, будто отдышаться хочет. Перестроиться, переосмыслить. Вернуть контроль. Я деликатно молчу, любуясь её фигурой видом сбоку. Чуть прогнутая спинка, попа торчком, крепкие бёдра и рельефные икры. Маечка свободная висит вперёд, под ней мягкий лифчик. Спортивная малышка, которую до трясучки и безумия хочу.

И за это себя ненавижу. Ведь мне дан второй шанс войти в её жизнь. Не цинично всё разрушить, выказывая в итоге, что мне нужен от неё только секс. А всё, что она увидит, в итоге окажется «мороженным». Нет! Не в этот раз. Я дам ей всё то, что она заслуживает. Потому что мне дарован отличный шанс искупить свою вину.

Если просру и его. Тогда какой смысл вертеться в этом долбанном мире и кому — то что — то доказывать, если ты останешься для самого себя подонком.

А что до секса? Конечно, одно другому не мешает. Но я постараюсь держаться изо всех сил. Долбаный член завязать в узелок, бить себя по щекам, когда в очередной раз захочу вдруг расцеловать её.

Всё будет, только если сама захочет.

— Прости, слишком много потрясений за эти два дня, — выдала, не оборачиваясь.

— За что ты извиняешься? — Спрашиваю на выдохе. Конечно, я тактично делаю вид, что не услышал.

Молчит. Я её сплошное потрясение? То ли ещё будет!

— Пройдём в мастерскую, — раздаётся от неё спокойное вскоре. — Я купила всё необходимое ещё утром.

Поднялись наверх, где Ольви с уже серьёзным, сосредоточенным видом и чувством долга принялась оценивать мои побрякушки. Мне только оставалось наблюдать за тем, как она с умненьким видом возюкается с мелочёвкой, скачет к полкам, уходит в смежную комнату, возвращаясь оттуда с ветхими томами справочников.

Не думал, что у неё есть ещё и литература по камням! Да она всё там нашла, что сама не знала! Пусть рукописи и затёртого вида, хрен что разберёшь, но магичка чётко определяла названия камней по выявленным признакам. Взвешивала на микровесах, где возможно, где — нет, измерила специальным циркулем и вычислила по формуле. Много просматривала камушков под линзой своей, капала реагентами из пипетки. Шипело, меняло цвет, дымило. Пару раз Ольви спохватывалась, когда уже плавилось!

Исследовав очередной предмет, данные записывала в табличку, выводила итоги. Удивлялась, очень удивлялась, очень — очень удивлялась.

Почти три часа ушло у неё на оценку, которые почему — то пролетели у меня за миг. А затем она подытожила, посчитав всё на бумаге: