Хозяин моих желаний (СИ) - Лари Яна

– Угомонись, Влада, – увещевает Раду с претензией на миролюбивость. – Взрослые же люди. Давай обсудим...

А сам уже пятернёй совсем с другим настроением в плечо мне впивается. Фиаско всё-таки случилось неслабое – бабки уплывают.

– На хрен пошёл. – Огрызаюсь холодно, разгибая спину.

– Хватит дурить, идиотка. – Рывком меня к себе прижимает, взглядом на ремни разделывает, обдавая лицо горячим, частым дыханием. – Включи, наконец, голову. Как добираться будешь подумала?

А вот сейчас заодно и проверим, в порядке моя голова или нет.

– Дорога тут одна. Дотопаю. – Вырываюсь, оставляя в его руке прядь волос и с трудом загоняя в себя желание выцарапать ему глаза. – Отпусти, я всё равно уйду. Есть не буду, голодом себя заморю. Что ты мне сделаешь? В подвале запрёшь? Цепями свяжешь? Вперёд и с песней, я под твою дудку плясать больше не стану.

Ничего такого он, разумеется, не сделает. Иначе о браке можно сразу забыть.

– Значит, шантаж? – Его тон обдаёт меня беспомощной яростью. – Ты, мать твою, вообще меняешься? А знаешь, вали... Пошла вон. Достала.

Толкает меня к стене и следом куртку застегнуть помогает.

Уже на пороге, надев капюшон, под хлопок двери прижимаю к груди шипящего котёнка. Даже не пойму, расстроена я или нет. С одной стороны, чёрт его знает... Конечно, побаиваюсь его реакции. С другой – только на неё и рассчитываю.

Вечер выдался ненастным. Котёнок затих, свернувшись калачиком на моей груди под курткой, ноги норовят разъехаться на скользком снегу, а луна и вовсе не торопится выглядывать из-за туч. Лишь когда мне в уши недовольным гулом врывается звук внедорожника Раду, порыкивая непрогретым двигателем и шурша шинами по стянутой морозом колее, окружающий мир начинает обретать краски.

– Что и требовалось доказать, – рвётся из меня облегчение хриплым облачком пара. Я даже промёрзнуть толком не успела.

Свет фар, отражаясь от снега, слепит, в лицо мелко сыплется снежная крошка. Картинка перед глазами прыгает и искажается. Приходится щуриться, чтобы не растянуться перед ползущей за моей спиной махиной.

Вот чего он ждёт? Когда я сама, выбившись из сил, в салон залезу?

А я чего тяну? Можно подумать он первым сдастся.

Так и плетёмся, каждый на поводу своих амбиций.

Стоит подумать про островок комфорта всего в каких-то паре метров позади, и ноги начинают подло заплетаться. Первый раз мне удаётся взмахом свободной руки удержать равновесие. Ещё спустя пару шагов ботинки уже настырней решают напомнить, что для таких экстремальных прогулок совсем не предназначены. Им вторит тонкое мяуканье, мол, ты там маши культяпками, да не забывайся – придерживай меня снизу как надо, чай не самка кенгуру.

Крышечку нашего с Раду терпения срывает одновременно. Я, как стою посреди дороги, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, а он в этот момент резко бьёт по тормозам.

Громко хлопает дверью машины.

– Что, дорогой, не спится в одиночестве? – язвлю, когда между нами остаётся от силы пару метров.

– Ни слова больше, – цедит он сквозь зубы, хватая меня в охапку вместе с затаившимся котом, и волочит в сторону внедорожника.

– Куда? – отрывисто осведомляюсь я.

Упираюсь, пытаясь закопаться в снег задниками ботинок, да против такого напора, похоже, и слону не справиться.

– Куда надо.

Два слова и меня словно прорывает.

– Мы так не договаривались. – Непримиримо выпускаю все свои колючки.

– Не знаю как «мы», а ты уже договорилась, – мрачно сообщает Раду, открывая дверь с пассажирской стороны. Как с небес на землю шмякнул. Прямо на задницу.

Не сдержавшись, украдкой кошусь на его лицо. Непрошибаемый, зараза. Особенно когда злится. А злится сейчас Раду так откровенно, что сходство с кровожадным соотечественником прослеживается небывалое. Такой запросто и на кол посадит, и в горло вгрызётся. Чутьё подсказывает немедленно заткнуться, ибо риск добавить себе в копилку парочку незабываемых приключений велик как никогда. Но какой-то отчаянный, дурной кураж развязывает мне язык.

– Я назад не поеду.

Не для того я мёрзла четверть часа, чтобы вернуться к тому, с чего начинали. Этот кремень нужно дожать. Во что бы то ни стало.

– А я к тебе не повезу.

– Так куда? – повторяю упрямо.

– Вперёд пока что.

Вот теперь без возражений позволяю ему усадить меня в машину. Вперёд можно. Не знаю, что он опять задумал, но в городе сориентироваться будет проще.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Напряжённо смотрю, как Раду обходит внедорожник, садится на водительское место. Просто смотрит на дорогу, не предпринимая никаких попыток продолжить движение или развернуться в обратную сторону. Губы сжаты, грудная клетка ходит ходуном, будто это он, а не я прошёл такой путь в темноте по морозу.

Я испытываю что-то похожее на зависть, когда он достаёт из пачки сигарету, сжимает фильтр зубами и подносит к кончику огонёк зажигалки, направляя тяжёлый взгляд в мою сторону. Мне сейчас жизненно необходимо чем-то занять себе руки. За неимением выбора расстёгиваю молнию. Пушистый комочек, не дожидаясь приглашения, тут же выглядывает из-под куртки, но встретившись глазами с мрачным Раду, торопливо прячет голову назад.

Вздохнув, ерошу волосы пальцами, не зная, с чего начать разговор и стоит ли вообще его начинать. Искренности в нашем положении ждать глупо. Не в том смысле, что я ему безразлична. Раду за меня переживает, всегда остро реагирует. Я это вижу и чувствую, но где закачивается симпатия и начинается холодный расчёт, по-прежнему никто не скажет.

Часть 3. Глава 11

От того, что вчера казалось простым, сегодня ничего не осталось. Вообще ничего. Даже вдумываться страшно. То, что я привыкла считать незыблемой опорой рушится, уходя из-под ног. А мне даже ухватиться больше не за кого. Просто падаю.

Не то, чтобы я раньше обманывалась в деловой хватке родного отца, но его приоритеты впервые проступают настолько отчётливо. Чем больше над этим думаю, тем больше уверяюсь, что без его отмашки похищение не обошлось.

Такое впечатление, что ни его, ни Раду мои чувства не интересуют. Неужели там, где должно быть сердце, у обоих встроен калькулятор?

Воздух от напряжения стал тяжёлым, наэлектризованным. Отопитель салона работает на полную мощность, а кожу всё равно покусывает холод, гуляющий между нами. Я даже рада полумраку, допуская, что моя кожа сейчас отливает синюшным оттенком. По крайней мере, мышцы точно потряхивает, и контролировать эту дрожь не получается.

– Что дальше? До весны здесь стоять будем? – заговариваю первой, потому что молчать уже невыносимо. И вижу в нём ту же неопределённость, что ощущаю сама.

– Пытаюсь решить.

Я нервно смеюсь в ожидании худшего, а руки с каждым вдохом леденеют всё сильнее. Мы похожи на кошку с собакой, запертых в одной клетке. Неизбежность сцепиться идёт на секунды.

– Тебе стоило похитить кого-то более сговорчивого... – Мою речь прерывают жёсткие губы Раду, впивающиеся в мой рот.

Впервые он целует меня принудительно, так грубо, что горечь выкуренной сигареты разбавляет изумление испугом. Сильные пальцы впиваются мне в нижнюю челюсть до синяков, не позволяя ни вдохнуть, ни отодвинуться. Время словно срывается вспять, возвращая нас в жаркий полумрак мансарды, когда я в первый раз сама потянулась к его губам.

Наверное, память сильнее обид. Я даже не осознаю, в какой момент рукой обхватываю его затылок. Как и то, почему послушно запрокидываю голову, когда он несильно тянет меня за волосы, одновременно углубляя поцелуй.

Сопротивление быстро затихает, погашенное бесконтрольным влечением, смешивающимся с подробностями прошлых ласк, первых, подаренных им же оргазмов, картинками его голого тела под струями душа и ещё сотнями мелочей, запавших так глубоко мне в голову, что вырвать их оттуда получится только с мозгом. Раду открыл для меня новый мир. И мне алчно хочется присвоить как можно больше.