Голод - Юлия Гауф
- Ясно, - пробормотала я.
И замолчала. Всю дорогу до больницы молчала, а едва мы добрались до места, вызвала охрану Ильи. И уже почти сутки не вижу Дениса.
Попав в аварию, я переживала за ребенка. А сейчас… сейчас я начала его любить. После слов Ильи, что будь это ребенок от Дениса, он бы отправил меня на аборт. И после вчерашнего разговора с Денисом мне до боли стало жаль этого малыша. Он не родился еще, у меня даже живот пока не намечается – плоский, как и был, почти впалый. А там ребенок, который уже всем вокруг что-то должен. И всем мешает одним фактом того, что появится на свет.
Из-за этой жалости, из-за обиды, из-за несправедливости и родилось мое желание защитить этого малыша. А затем появилась и робкая любовь. Да, будь у меня выбор, ребенок был бы от Дениса, но выбора нет. А решение я знала с самого начала – рожать. Не могу я идти на сделку с совестью, и делать аборт в угоду Денису. Знаю, он не примет сына Ильи, да и с Ильей я оставаться не собираюсь.
Мне просто нужно вырваться из этой клетки, и жить своей жизнью.
Либо с Денисом, либо без него. Но со своим ребенком в любом случае.
- … мутит что-то. Ни за что не поверю, что весь этот пи*дец, что произошел за эти месяцы, был случайным. Все этот щенок. Я упустил что-то. Но ведь слушал его, присматривал, - бормочет Илья. – Упустил! Надо избавиться от него, наказать. Надо…
- Мне нехорошо, - я встала со стула, со стоном распрямив спину.
- Сиди. Я же сказал, что юрист приедет. С нотариусом. Перепишу на тебя все, наконец.
- Зачем, Илья?
- Чтобы с голой жопой не осталась, если меня убьют, - снова с чего-то разозлился Илья, и я поняла – врет. Плевать ему на мою голую жопу, как он выразился.
Денис говорил мне ничего не подписывать, вот только выполнить это нереально.
- А серьезно? Зачем?
- Затем, что меня планомерно уничтожают. Сейчас все перепишем на тебя, позже часть ты скинешь на мать и отца. Равномерно. Бабки будем сгонять в оффшоры. Так все обезопасим на случай чего. Да и пора уже, мне предвыборной кампанией нужно заниматься.
Ах да, депутатский мандат. Вот оно что. Ну и обезопасить Илья хочет не только свой капитал, но и себя самого. А меня… меня не жалко.
- Ясно. Илья, я отойду…
- Я сказал, сиди здесь, и жди! – рявкнул муж.
- Да вернусь я! Вернусь, ясно? Дойду до медсестры, попрошу пару таблеток, и приду. Плохо мне, не видишь разве? – указала на свое разбитое, исцарапанное лицо. – Ты забыл, что я беременна? Илья, не ты один в аварию попал, у меня сотрясение. Мне отдыхать нужно, но вместо этого я сижу здесь, с тобой…
- Как и положено нормальной жене, - оборвал Илья.
- Да. И нормальной жене нужен обезбол. Или я отключусь, не дождавшись твоих юристов и нотариуса, - зло бросаю я.
Думала, Илья разорется, но он, кажется, смутился. Смягчился – это уж точно. И кивнул:
- Иди, Саш. Подпишешь, что надо, оформим все, и пойдешь отдыхать. Таблетку выпей, и сюда, хорошо?
- Хорошо, - сказала я, уже идя к выходу из палаты.
Прошла мимо охраны. Когда получаешь сотрясение мозга вдобавок к стрессу от аварии, в которой чудом выжила, мир видится по-другому. Иду по коридору, а он то сужается, то расширяется. А меня саму то прибивает к полу так, что кажется, секунда еще – и упаду. А в следующую секунду наоборот: тело становится на диво легким, ноги не чувствуются, и ощущение, что я лечу. Или плыву. Вот только эйфории нет, лишь нереальность, и дурнота.
- Куда? – останавливаюсь, а следом и Егор, охранник Ильи, тормозит.
- Так это, с вами.
- У палаты мужа оставайтесь, - киваю на нужную дверь. – Мне ничего не грозит. Илью охраняйте.
- Но…
- У входа в больницу ведь тоже охрана стоит, - поморщилась, и добавила как можно более холодно: - Мне надзиратели не нужны. Я до медсестры, и обратно. Если хотите, у моего мужа идите, и уточните, нужно ли меня преследовать.
Сейчас я уверена, что Илья заставит Егора остаться рядом с ним, у палаты. С его-то окрепшей паранойей.
Парень хмуро кивнул, и развернулся. А я пошла дальше. Полупрозрачная дверь, дальше по коридору. Палаты, палаты, палаты. Поворот налево, спуск по лестнице на один пролет, и снова тот же путь. Денис где-то здесь. Палаты на четверых-шестерых больных, он точно не в випе.
На меня не обращают внимания, подумаешь, еще одна больная. Явно не посетительница, выгляжу я жутко, мне отражения в стеклянных дверях хватило, чтобы впечатлиться. Иду, заглядываю в палаты. Большинство пациентов лежат, держат в руках телефоны, планшеты. Кто-то режется в карты, играют в шахматы.
А один идет по коридору мне навстречу.
Денис.
- Саша… - начинает он, но я взмахиваю рукой, обрывая.
- Нет времени. Уходи, Денис. Илья что-то задумал. Вряд ли это пустая паранойя. Он только и твердит о том… о том…
- О чем? – Денис кладет ладонь на мои плечо.
И мне, несмотря на все то, что случилось, несмотря на его гадкие слова, приятна эта тяжесть. Так и тянет склонить шею, и потереться щекой о его запястье. Своей разбитой, расцарапанной осколками стекол щекой об его татуированной, пораненное, испещренное шрамами запястье.
Оба мы какие-то невезучие.
- О том, что он тебя убьет, - говорю я. – Охраны немного, в основном на нашем этаже. Один охранник у входа в больницу, еще один у заднего выхода. Про других не знаю. У Ильи паранойя, он думает, что ты хотел его убить, - вспоминаю, что Денис и правда хотел его убить, и отбрасываю эту мысль – лучше не думать. – Тебе пора исчезнуть.
ГЛАВА 22
- С ума
